Посредник

— Энди, вы очень наблюдательный молодой человек. Просто светлая голова. И преданный. Мне это нравится. Я ценю, что вы пришли ко мне с этой… проблемой. — Он повел Энди к двери. — Оставьте все мне. Выбросьте из головы. Я займусь этим лично. Вы далеко пойдете, можете мне поверить.

Энди Ланг вышел из банка и направился в аэропорт, полный уверенности в своей правоте. Он поступил правильно. Управляющий положит мошенничеству конец.

После его ухода Стив Пайл несколько минут барабанил пальцами по столу, после чего позвонил куда-то по телефону.

В четвертый раз — а по спецлинии во второй — Зик позвонил без четверти десять утра. Специалисты установили, что говорят из Ройстона, городка на северной границе Хертфордшира, где тот примыкает к Кембриджу. Полицейский, прибывший туда через две минуты, опоздал на девяносто секунд. Отпечатков пальцев не было.

— Куинн, давай короче. Мне нужно пять миллионов долларов, и быстро. Мелкими, бывшими в употреблении банкнотами.

— Боже, Зик, это ж прорва денег. Знаешь, сколько они будут весить?

Пауза. Неожиданное упоминание о весе денег привело Зика в замешательство.

— Я сказал, Куинн. И не спорь. Выкинешь номер, и мы пришлем тебе парочку пальчиков — может, тогда поумнеешь.

В кенсингтонской квартире Маккрей икнул и опрометью бросился в ванную. По пути он сшиб кофейный столик.

— Кто там у тебя? — рявкнул Зик.

— Легавый, — ответил Куинн. — Сам знаешь, как оно бывает. Никак эти засранцы не хотят оставить меня в покое.

— Раз я сказал, значит, так и сделаю.

— Послушай, Зик, ни к чему все это. Мы же с тобой профессионалы. Так? Вот и давай продолжать в том же духе. Будем делать то, что нам положено, не больше и не меньше. Ладно, время кончается. Вешай трубку.

— Ты занимайся деньгами, Куинн.

— Тут мне придется связаться с отцом. Перезвони через сутки. Кстати, как там парень?

— Отлично. Покамест.

Зик повесил трубку и вышел из будки. Он проговорил тридцать одну секунду. Куинн положил трубку на рычаг. Маккрей вернулся в комнату.

— Если это повторится, — спокойно проговорил Куинн, — я немедленно выкину отсюда вас обоих, и в гробу я видел ваше Управление и Бюро.

У Маккрея был такой виноватый вид, что, казалось, еще немного — и он заплачет.

В подвале посольства Браун взглянул на Коллинза.

— Ваш человек что-то нам напортачил, — сказал он. — Что это был за грохот на линии?

Не дожидаясь ответа, он снял трубку телефона, связывавшего подвал с квартирой. Саманта Сомервилл сказала насчет прозвучавшей угрозы отрезать парню пальцы и объяснила, что Маккрей задел коленом за столик.

Когда она положила трубку, Куинн спросил:

— Кто это?

— Мистер Браун, — официальным тоном ответила женщина. — Мистер Кевин Браун.

— Это еще кто такой? — осведомился Куинн. Саманта обвела комнату тревожным взглядом.

— Заместитель помощника директора Бюро по уголовно-следственной части, — все так же сухо проговорила она, зная, что Браун слушает.

Куинн злобно потряс кулаком. Самми пожала плечами.

В полдень в квартире было созвано совещание. До следующего утра Зик звонить вроде не собирался, и у американцев появилось время обсудить его требование.

Приехали Кевин Браун, Коллинз и Сеймур. Найджел Крамер привез с собою Уильямса. Куинн был знаком со всеми, кроме Брауна и Уильямса.

— Можете передать Зику, что Вашингтон согласен, — сказал Браун, — Двадцать минут назад оттуда пришло сообщение. Мне это страшно не нравится, но так решено. Пять миллионов долларов.

— Да, но я не согласен, — ответил Куинн.

Браун уставился на него, словно не веря собственным ушам.

— Ах, вы не согласны, Куинн? Вы не согласны. Правительство Штатов согласно, а вот мистер Куинн — нет. Можно узнать почему?

— Потому что соглашаться на первое же требование похитителей крайне опасно, — невозмутимо объяснил Куинн. — Стоит только сразу согласиться, и они решат, что нужно было просить больше. Если человеку приходит такое в голову, ему начинает казаться, что его одурачили. И если он психопат, то может разозлиться. А выместить злость он способен лишь на заложнике.

— Вы считаете, что Зик психопат?

— Возможно. А может, и нет, — отозвался Куинн. — Возможно, психопат кто-то из его подручных. Но даже действуя в одиночку — а это скорее всего не так, — псих всегда может выйти из равновесия.

— Что же вы советуете? — спросил Коллинз. Браун фыркнул.

— Все еще только начинается, — сказал Куинн. — Саймон Кормак сможет выйти сухим из воды, если похитители будут убеждены в двух обстоятельствах: во-первых, в том, что им удастся выжать из его семьи максимум того, что она может заплатить, и. во-вторых, в том, что они увидят эти деньги, только если отдадут Саймона живым и невредимым. К такому заключению за несколько секунд они не придут. И в довершение всего отнюдь не исключено, что полиции удастся их обнаружить.

— Я согласен с мистером Куинном, — сказал Крамер. — На все это может уйти несколько недель. Пусть это звучит жестоко, но такой выход лучше, чем броситься очертя голову вперед, чего-то недоучесть и в результате получить труп парня.

— Чем больше времени вы мне дадите, тем лучше, — заметил следователь Уильямс.

— Так что же мне ответить Вашингтону? — осведомился Браун.

— Скажите им, — спокойно ответил Куинн, — что они поручили мне договориться о возвращении Саймона и именно это я и пытаюсь сделать. Если они хотят отстранить меня от переговоров, тем лучше. Только им придется сообщить об этом президенту.

Коллинз кашлянул. Сеймур уставился в пол. Совещание завершилось.

Когда Зик позвонил опять, голос Куина звучал виновато.

— Послушай, я пытался связаться с президентом Кормаком лично. Пустой номер. Он почти все время находится под транквилизаторами. То есть я хочу сказать, что ему чертовски…

— Хватит чесать языком, мне нужны деньги, — отрезал Зик.

— Клянусь Богом, я делаю все, что могу. Но послушай, пять миллионов — это слишком. Столько наличных у него нет все его деньги вложены в ценные бумаги, превратить которые в звонкую монету можно лишь за несколько недель. Мне сказали, что я могу заплатить тебе девятьсот тысяч долларов, — их я получу быстро.