Посредник

— А что они сами от этого выиграют? — задал вопрос Кобб.

Возможность получить гражданство. Несмотря на то что техническая инфраструктура саудовской армии держится в основном на повсеместно занятых в ней палестинцах (а их в стране чуть ли не четверть миллиона), в праве на гражданство им отказано. Даже несмотря на безупречную службу. При новом политическом укладе для полной натурализации достаточно будет прожить в стране полгода. Такая гарантия способна привлечь на новообретенную родину к югу от Нафуда массы палестинцев из Ливана, сектора Газы и с Западного берега Иордана. Это приведет наконец к установлению прочного мира на Ближнем Востоке.

— Чт о произойдет после побоища?

Сайрус Миллер не располагал временем для подыскивания эвфемизмов.

— Не успеет стихнуть стрельба, как здание охватит огонь, — хладнокровно пояснил полковник Истерхаус, — Все уже предусмотрено. Пламя уничтожит все без остатка, включая трупы. Камеры будут передавать изображение до последнего момента, пока не расплавятся. Затем на экране появится имам.

— И что же он скажет? спросил Мойр.

— Слова у него найдутся. Речь имама устрашит и Запад, и весь Ближний Восток. В отличие от Хомейни говорит он страстно, самозабвенно. Призывы его способны воспламенить любую толпу. Имам свято верит, что призван донести веления Аллаха до всех мусульман.

Миллер понимающе кивнул. Кто-кто, а он-то хорошо знал, что значит быть оракулом Божьим.

— Имам посулит стереть с лица земли всех суннитов-ортодоксов, стоящих у власти в соседних странах. Пообещает пустить ежедневный доход в 450 миллионов долларов исключительно на цели священной войны. Пригрозит, в случае сопротивления, взорвать Газские нефтяные вышки. Во всех без исключения арабских государствах — будь то эмираты, султанаты или республики — от Омана на юге до границы с Турцией на севере — начнется паника. Угрозы имама заставят правителей обратиться за помощью к Западу. В первую очередь к Америке.

— А где будет тот саудовский принц, который сочувствует Западу? — спросил Кобб. — Вдруг его постигнет неудача?

— Не постигнет, — твердо сказал полковник. — Армейские части, не сумевшие предотвратить кровопролитие, немедленно встанут на его сторону. Палестинцы об этом позаботятся.

По дороге на стадион принц Халиди-ибн-Судайри сделает остановку у меня. Без сомнения, не откажется выпить: к спиртному он неравнодушен. В бокал будет подмешан наркотик. Мои прислужники-йеменцы посадят его на три дня под замок. На видеопленку будет записано обращение принца к народу — как законного преемника убитого дядюшки. Америке принц направит просьбу содействовать восстановлению его династических прав. Обратите внимание, джентльмены! Соединенные Штаты вмешаются вовсе не ради поддержки антиконституционного переворота, а чтобы укрепить власть законного монарха и обеспечить правопорядок. Такие действия единодушно одобрит весь арабский мир.

Затем, из соображений безопасности, принц будет переведен в американское посольство. Это неминуемо вовлечет Америку в конфликт, так как посольству придется отражать натиск разъяренных шиитских толп, требующих выдачи принца. И все же религиозная полиция, армия и народ не смогут разделаться с шиитскими узурпаторами немедленно. Их уничтожат, всех до единого, только после того, как по воздуху прибудут первые американские подразделения.

— Что мы получим в итоге, полковник? — значительно спросил Миллер. — Нефть для Америки?

— Мы получим все, что захотим, уважаемые джентльмены. Палестинцы обретут родину, египтяне смогут наконец себя прокормить. Американцы, взяв под контроль нефтяные запасы Саудовской Аравии и Кувейта, назначат мировые цены к выгоде всего человечества. Принц станет новым королем, а я — правой рукой этого жалкого пропойцы. Одним только саудидам снова придется вернуться к своим козам.

Урок этот накрепко запомнится всем арабским государствам, где правят сунниты. Чтобы предотвратить новую смертельно опасную вылазку отчаявшихся шиитов, гражданские правительства обязаны будут наложить на исламский фундаментализм запрет и постараются вырвать его с корнем. Через пять лет ничем не омраченный полумесяц символом покоя и благоденствия воссияет над всем мусульманским миром, от Каспийского моря до Бенгальского залива.

Члены группы «Аламо» подавленно молчали. Двое из них ставили целью направить реки саудовской нефти в Америку — и ничего больше. Трое остальных решились идти напролом, вообще не задумываясь о последствиях. Только что их ознакомили с планом перекройки мира. Мойр и Кобб испытывали настоящий ужас. Им вдруг пришло в голову, что полковник Истерхаус — маньяк. Опасный маньяк, упоенный собой и потерявший всякое чувство реальности. А они вместе с ним — ринулись на санках с крутой горы вниз: ни выскочить, ни замедлить скольжение уже нельзя…

Сайрус Миллер пригласил Истерхауса пообедать вместе с ним в примыкающей к кабинету столовой.

— Итак, полковник! Значит, проблем нет? — спросил он, жестом приглашая гостя отведать свежих персиков из собственной теплицы. — В самом деле нет?

— Может возникнуть одно затруднение, сэр, — осторожно признался полковник, — до решающего момента остается сто сорок дней. Устранить небольшую течь еще не поздно. Иначе корабль пойдет ко дну. Есть один молодой человек, бывший банковский служащий… Он теперь живет в Лондоне. Зовут его Ланг. Неплохо, если бы с ним кто-нибудь потолковал по душам.

— Что ж, расскажите мне о мистере Ланге, — подбодрил полковника Миллер. — Расскажите.

Путь от Ольденбурга до Гронингена занял два с половиной часа. Гронинген ныне административный центр провинции с тем же названием — стоит на пересечении каналов в Северных Нидерландах со времен средневековья. В самом сердце его находится Старый Город, окруженный со всех сторон глубоким рвом. В старину жители укрывались там от опасности, поднимая за собой все четырнадцать мостов.

По мудрому решению муниципалитета Старый Город избавили от нашествия промышленности, запретили в нем строительство из железобетона и прочих новомодных материалов. Территория, занимающая половину квадратной мили, любовно отреставрирована и благоустроена, пешеходные аллеи вымощены булыжником. Следуя указаниям Куинна, Саманта подъехала к отелю «Де Долен» на Гроте-Маркт. Здесь они сняли номер.

Современных зданий в Старом Городе немного. Одно из них — пятиэтажный кирпичный корпус на Раде-Маркт. В нем помещается полицейское управление.

— У тебя есть здесь знакомые? — спросила Саманта у входа.

— Был один. Наверное, уже на пенсии. Но, может быть, еще служит.

Куинн не ошибся. Молодой белобрысый дежурный подтвердил, что инспектор де Гроот возглавляет теперь Gemeente Politie{Муниципальная полиция (голл.).}. А кто его спрашивает?

Из трубки донесся радостный возглас. Дежурный расплылся в улыбке.

— Похоже, он вас знает, mijnheer{Господин (голл.).}.

Их немедленно провели в кабинет старшего инспектора на второй этаж. Де Гроот встретил посетителей у дверей. Это был грузный краснолицый увалень с широкой лысиной, в мундире, но с домашними шлепанцами на йогах, изрядно натруженных за тридцать лет службы.

Голландская полиция разбита на три отдела: муниципальная полиция (Gemeente), уголовный сыск (Recherche) и государственная полиция (Rijkspolitie), патрулирующая дороги. Добродушного шефа муниципальной полиции за отеческие повадки давно прозвали Папаша Де Гроот.