Постель не повод для знакомства

— Спасибо, шеф, за вашу доброту, — с чувством прижимаю руки к своей энергосберегающей груди.

— Не, ну ты не обижайся. Тебе ж за меня замуж не идти. Но сердце за тебя болит. Потому я и послал тебя в Европу. Чего впахивать, когда природа-мать не обделила? Была б ты страшная, я бы еще понял бы. А ты не страшная, и потому дура.

— Дура, — покорно киваю я. — Не хочу богатого. Хочу всего сама добиться.

— Так и я об этом. Я тебя зачем в Швейцарию на стажировку послал? Чтобы ты мелким задом своим крутанула и за богатого сынка замуж вышла. Они там в бизнес-школах табунами ходят. А ты чего? Диплом отличницы привезла. И все. Дура и есть! Ну теперь вот на себя и пеняй. На меня не надо! — он деликатно отворачивается, видя, что я лезу в карман за бумажным платком.

Слезы уже на подходе. Поэтому тихо шмыгаю носом и зажимаю его платком.

— Извините, шеф, аллергия! — оправдываюсь я.

— Ну я так и понял, — бурчит Кинг Конгыч, рассматривая что-то за окном. — Кстати, забыл сказать. У нас в ресторане новый су-шеф. Вернее, су-шефиня.

— Шеф-повар привел? Гаспар? Его протеже?

— Мое протеже, — Кин Конгыч отходит от окна и садится за стол. — Невеста сынка моего. Как и наш шеф-повар Гаспар тоже во Франциях училась лягушек жарить в какой-то там супер-харчевне. Мой сын попросил ее пристроить в наш ресторан, опыта набраться. Ну я к Гаспару девочку и отправил. Добрый потому что. Я, в смысле, не Гаспар. Хоть и на лицо Бармалей. Им же, детям моим, как чего нужно — так сразу к папе. А как не нужно, так папа хоть помирай.

Мне сейчас его семейные дела до лампочки. Но нужно изображать сочувствие. Хотя больше всего хочется забиться к себе в кабинет, запереть дверь и всласть порыдать. Потому что не везет мне. А когда не везет, так будь ты хоть три тысячи раз умная, работящая и расторопная. Но на тебе черная метка стоит: "В счастье не пущать!" Прям на лбу и выжжено каленым железом!

Надо бы что-то сказать. Не важно что. Лишь бы не молчать. Я открываю рот, но в этот момент дверь распахивается, и в кабинет заходит тот самый насильник, который затащил меня вчера в номере под кровать. А вместе с ним блондин-красавчик, что клеился ко мне возле лифта.

Молча смотрю на вчерашнего моего героя-недолюбовника. А он в не меньшем шоке смотрит на меня.

— Вот, сынки мои. Артем, — Кинг Конгыч кивает в сторону блондина, — и Марк, — он хлопает по плечу того, с кем мне вчера изменило тело. — А это Вика. Моя правая рука пока еще. Вернее, не моя, а бывшего управляющего, которого мы проводили на заслуженный отдых.

Выйдя из ступора, вежливо киваю.

— Да вы садитесь. Чего застыли все втроем?

Блондин Артем тут же пересекает комнату и садится в кресло Сан Саныча. Марк, бросив на меня украдкой взгляд, отодвигает от стола шефа кресло и садится с другой стороны. Я обхожу круглый стол и специально сажусь как можно дальше от него.

— Кресло не очень удобное, — Артем ерзает в кресле Сан Саныча. — Не мог ортопедик из Италии заказать?

— А ну брысь с царского трона! — рявкает Кинг Конгыч, полностью оправдывая свою кличку. — Папа еще живой!

Настоящий Кинг-Конг! Даже глаза горят красным. Но на Артема его рык не производит ни малейшего впечатления. Нагло улыбаясь, он сдувает со лба светлую прядь, упавшую на глаза, берет стул, придвигает вплотную к моему стулу и садится рядом, закинув ногу на ногу.

— Кстати, об отдыхе, — шеф берет в руки золотую ручку "Паркер", что обычно означает крайнюю степень сосредоточенности. — Хочу, как наш генеральный менеджер, тоже уйти на покой. Устал я с 90-х махаться без продыху. Зачем тогда все это, если пожить не успею? А бросать вот так просто всё тоже жалко. Я же этот отель с нуля построил. По ночам с фонарём здесь бегал, проверял: как закладывают фундамент. На меня с неба ничего не упало. Сам из низов пробился.

— Ну сейчас начнутся мемуары до утра, — шепчет Артем мне в ухо. — Как закалялась сталь, начало.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Даже на сердце как-то легче становится. и слезы обиды отступают.

— Ты там не шурши! — Кинг Конгыч хлопает ладонью по столу. — Ты слушай, когда батя говорит. Это тебе все на тарелочке с голубой каемочкой преподнесли. А я, знаешь, как начинал? Шоферил у одного авторитета. Потом он меня в охрану взял. И полюбил меня, как сына. У него ж своего не было. Одни девки в доме! А я всегда рядом был. По-человечески к нему тянулся. И он меня потому уважил: денег дал на бизнес. И мне этот отель потому как родной. Прям в кровь мою он врос. И не могу я просто так его вам отдать, потому что вы мои сыновья.

— Я не понимаю: как это не можешь? — перебивает его Марк. — Ты вызвал нас, чтобы сказать, что лишаешь наследства?

— А ты дослушай сперва! — шеф снова начинает закипать.

Я его знаю. У него уже уши покраснели. Первый признак сильного гнева. Забавно, как быстро его детям удалось довести его до кондиции. Нашему персоналу приходится долго и активно филонить, ошибаться и бесить гостей отеля. А тут — раз! И Кинг Конгыч уже кипит, как чайник.

— Я вас растил. Вы оба мои сыновья, хоть и от разных жен. Но кровь моя родная. Денег я вам давал, сколько нужно было. Вон каких красавцев выкормил! Глянь, Вика, — натужно улыбается шеф.

Да, я уже ночью почувствовала, что у одного из них точно все выросло, кроме мозга. Овощебаза ходячая. В огороде все так и прет!

— Горько мне, что между вами, Марк и Артем, всю жизнь соперничество. Как кошка с собакой деретесь. Все чего-то доказываете друг другу.

— Отец, я не думаю, что наша семейная история кому-то интересна, кроме нас, — узкие губы Марка кривятся в презрительной усмешке.

А ты поменьше думай! Я столько лет работала с Кинг Конгычем и ни разу не видела его сыновей. Только слышала краем уха, что они с ним не ладят. Оба в обиде, что шеф их матерей бросил. И тем более не знала, что между ними такая вражда. Тогда они не станут объединяться против меня.

— Почему же? — едко улыбаюсь в ответ. — Интересно! Даже очень.

— Понял, Марк? — оживляется Сан Саныч. — Вот как надо с людями разговаривать. Учись, сын! Так вот, отель просто так я вам не оставлю. Я долго думал и решил, что унаследует гостиницу тот, кто докажет, что он лучший управляющий. Вас трое. Вот и покажите мне, на что вы способны.

— Не понял: почему трое? — брови Марка удивленно поднимаются.

— Да, папа, у нас что родился еще и Иван-дурак? Как в сказке: и было у отца три сына. Только нас-то с Мариком двое, — Артем поднимает руку, показывая отцу два пальца, сложенные латинской буквой "V".

— Не называй меня Мариком! — с угрозой рычит мой вчерашний недолюбовник. — Я этого терпеть не могу, и ты это прекрасно знаешь!

— А мне как-то одновалентно, что ты любишь, а что нет, — огрызается Артем.

— Хватит! Десять минут спокойно посидеть не можете? — одергивает их шеф. — Два мужика здоровых, а подколки, как в детстве! Так вот, я сказал: трое, потому что Вика тоже претендует на долю в отеле. Она мне как дочь. И я хочу дать ей шанс. Мне же в свое время шанс дали. Вот я и отработаю карму. Может, мне за это в аду котел подгонят со всеми удобствами? — Кинг Конгыч довольно смеется, подмигивая мне.

— Долгих вам лет, Александр Александрович! — совершенно искренне говорю я.

Доля в отеле? О таком я и мечтать не могла! Такая новость немного сгладила горечь от утраты должности. Вот только конкуренты. А может быть, Кинг Конгыч заранее знает, что я проиграю в борьбе, и таким образом хочет не меня поощрить, а двух своих избалованных сынков подстегнуть начать все-таки двигать попой? Реально ли мне их обыграть? Особенно Марка? Артем как-то мягче и… глупее.

А Марк себе на уме. Сразу видно, что жесткий и упрямый. А еще надменный. Смотрит на всех так, словно он царь, а мы его челядь. Сидит на стуле как-то неестественно выпрямившись. Словно швабру проглотил. Светло-бежевый легкий костюм идеально облегает фигуру. Рубашка на тон светлее пиджака. Мягкие туфли цвета молочного шоколада явно стоят целое состояние. А глаза у него ярко-синие. Хотя там, в темноте полулюкса мне показалось, что они голубые. И руки такие холеные, с длинными пальцами. Их нежную силу я почувствовала сегодня ночью. Стоп! Остановись, Вика! Вернись к мыслям о работе.