Постельная сцена. Дубль 1

Кровать заскрипела снова — на этот раз еще громче, еще надрывнее. Я не видела Килана — он не прикасался ко мне, — но буквально чувствовала жар его тела даже сквозь плотное одеяло.

С громким щелчком включились софиты — совсем не такие яркие, как обещал их грозный оскал.

— Сцена двести тридцать, дубль первый! — самолично объявил Ален и стукнул хлопушкой.

Я ожидала, что меня немедленно коснутся наверняка горячие руки Килана, но тот не двигался. Крупный план снимают — сообразила я. Как грозный пират мучается болью, воспоминаниями и неудержимым либидо. А потом он спустит в первое же подвернувшееся тело, которое ему любезно предложили, и побежит дальше покорять Галактику.

Черт.

Может быть, не стоило соглашаться на эту роль?..

Как бы то ни было, а уже поздно. Кровать снова тихо скрипнула, и по моему животу ласково скользнула теплая ладонь. Мурашки разбежались по телу, мне невероятных усилий стоило не задрожать. Что ж так холодно? На первое перечисление гонорара куплю переносной обогреватель и подарю его студии.

Почему-то в дубле стало легче, отпустило благоговение перед любимым актером, и даже злость на него отошла на второй план. Я играла свою роль. Кэссиди ожидала появления Эстебана, она должна занять его на всю ночь.

Приоткрыв глаза и щурясь, словно со сна, я посмотрела на нависшего надо мной Эстебана. Кэссиди бы удивилась внезапному ночному гостю, но я хотела сыграть свою героиню иначе. Я потянула край одеяла, медленно обнажая грудь. Приподнялась на локтях, призывно заглядывая в малахитовые глаза пирата.

Килан замер и ничего не предпринимал. Я занервничала, на миг решив, что он отменит дубль, ведь Ален явно давал много свободы своему главному актеру.

А потом его взгляд медленно скользнул вниз. Клянусь, я чувствовала его на коже! Как он ласкает грудь, щекочет живот и рвется ниже. Килан еще даже толком не прикоснулся ко мне, а сердце уже застучало быстрее, заставляя чаще дышать.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, а потом Килан обвил рукой мою талию и подтащил к себе, впиваясь в губы уверенным дерзким поцелуем.

Я растерялась. В мыслях все еще царил какой-то сумбур. Я думала, в этот момент буду мысленно пищать от восторга: “Килан О’Брайт меня целует!” Но, конечно, я надеялась, что поведу себя профессионально, буду исполнять свою роль. Только стоило ему поцеловать меня, как Миранда с Кэссиди, дружно обнявшись, помахали мне ручками. Оставили без единой мысли и лишь с ощущениями горячих рук на теле.

Мне было холодно. Только этим я могу объяснить, почему, выгнувшись в спине, потерлась об него грудью. Соски сжались, стали такими твердыми и чувствительными, что, не справившись с эмоциями, я прикусила губу.

Его губу. Ой!

В его взгляде что-то изменилось. Не знаю, что — мне было не до анализа. Он вжал меня в себя, и я вдруг осознала, насколько ошибалась: он был большим. Плечи, руки — особенно ладони, — крепкие бедра. Я сама себе казалась дюймовочкой. Его грудь вздымалась ровно, мощно, и я, прижатая к ней так плотно, что чувствовала биение чужого сердца, могла дышать лишь в унисон ее движениям. А еще — дрожать в руках Килана, обреченно понимая, что эта дрожь передается ему и, кажется, забавляет?..

Килан хмыкнул мне в губы и опустил руку ниже, на поясницу. Между нашими телами еще оставалась ничтожная прослойка воздуха. Ее-то он безжалостно уничтожил, рывком прижав мои бедра к своим.

Он был возбужден. Несильно пока, но ощутимо. Осознание этого простого, в сущности, факта пронеслось по венам испепеляющей волной, сбило и так неровное дыхание. Мне уже не было холодно. Мне было жарко. Только дрожь никуда не делась. Свет софитов, ровное жужжание камер, наблюдающие за нами люди — все потеряло значение. Можно ли одновременно ощущать возбуждение и растерянность? Оказалось, что можно.

Бездействие мучило. Дрожащими пальцами, я вцепилась в плечи Килана. Мне было уже недостаточно просто поцелуя и просто объятий. Я хотела касаться его: руками, губами и даже — попробовать на зуб. А он прижимал меня к себе так сильно, что я почти не могла пошевелиться. Мне оставили возможность только отвечать на поцелуй и сжимать его плечи, иногда скользя пальцами в густые темные волосы.

Подожди-ка, это он таким образом пытается избежать моей импровизации? Я хотела сыграть свою Кэссиди иначе!

Или… Безумная мысль мелькнула, когда большая ладонь легла мне на затылок, а пальцы запутались в волосах. Но вовсе не это натолкнуло меня на шокирующий вывод: кажется, Килану О’Брайту нравится со мной целоваться. Свидетельство тому теперь красноречиво упиралось мне в бедро.

Неужели не я одна забыла о съемке, о наших ролях? Быть такого не может. Единственное, в чем я была уверена на все триста процентов: мне нравилось целоваться с Киланом. Нравилось ощущать его уверенные руки на своем теле. И я совершенно точно была возбуждена не меньше.

Простонав в голос, я подалась назад, подставляя шею и грудь нетерпеливым поцелуям. Его неровное дыхание касалось кожи, разбегалось мурашками, заставляло все внутри меня сжиматься в предвкушении. Тело отзывалось дрожью на каждое касание его губ и языка. Я хотела большего, чем просто поцелуи и мимолетные прикосновения. Большего, чем его губы на сжавшихся сосках. Намного большего.

Но большего, конечно, не будет. Он — профи, даже несмотря на стоящий член. Подумаешь, взыграло. Может, его сегодня утром беспощадно выдернули из постели, где трудилась милая и послушная поклонница всех его талантов? Или, наоборот, в крови Килана кипит предвкушение особенного вечера с возлюбленной, у которой грудь третьего размера и твердая накачанная попка. Конечно, попка у меня тоже классная. И грудь. Отличная такая двойка. А может…

Тут не слишком связный поток мыслей в моей голове оборвался, и я тихо ойкнула. Килан чуть подвинулся и шумно втянул носом воздух, когда его горячий член ткнулся именно туда, куда предусматривала природа. Но явно не предусматривал сценарий!

Я мягко подалась навстречу, ощущая как обжигающая плоть скользит между влажных складочек. Килан судорожно вздохнул, сжал пальцы на моих бедрах, почти причиняя боль. Его губы перестали ласкать грудь. Новый поцелуй вскружил голову, заставив окончательно отбросить здравый смысл и стыд. На этот раз мы подались друг к другу одновременно. Резкое и одновременно тягучее движение сопроводил мой громкий стон.

Мир вдруг качнулся, закружился перед затуманенным взором, когда Килан опрокинул меня на кровать. Софиты над нами на мгновение вернули ясность мысли, напомнив о том, где мы находимся. А потом мощная фигура Килана закрыла меня, кажется, от всего мира. Он больше не целовал меня, лишь оглядывал потемневшим взглядом, словно тоже опомнился.

А потом, явно вспомнив о камерах, медленно, словно боясь совершить непоправимое, двинул бедрами. Обжигающе горячий член скользнул между набухших губок, зацепился головкой за клитор и двинулся дальше, проезжаясь по нему всем стволом. Меня затрясло. Я вцепилась в плечи Килана, всхлипывая в голос. Ален мог мной гордиться — со стороны это наверняка выглядело как блестящая актерская игра. Вот только я абсолютно не играла. Я текла и трепетала от мысли, что, когда все закончится, декораторы найдут на простынях огромное мокрое пятно.