Посторонние
Шрифт:
Они поднялись на второй этаж и пошли по длинному стерильному коридору в сторону лаборатории. Дмитрий мысленно молил Бога, чтобы не встретить кого-нибудь из знакомых и тем более самого руководителя проекта.
– Можно спрятаться в туалете, - частично разгадав план мужа, прошептала Анна.
– Нельзя, - торопливо и так же шепотом ответил Дмитрий.
– Вечером его моют. Помнишь, в первый день я искал кабинет Парамонова и открыл дверь напротив? Это оказалась щитовая. В ней можно отсидеться, там же отключим свет и сигнализацию. Только я не знаю, открыта она или нет.
Так никого и не встретив, они дошли до кабинета руководителя проекта, и Дмитрий взялся за ручку двери, на которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Анну даже передернуло
Прикрыв за собой дверь, Дмитрий включил свет и окинул комнату взглядом. По всему периметру щитовая была заставлена громоздкими металлическими шкафами. Спиной друг к другу четыре таких же железных гроба стояли посреди комнаты. За ними удобно было прятаться, но так же легко было и обнаружить их. Посреди щитовой стоял большой железный стол, заставленный банками с красками и бутылями. Похоже было, что это помещении использовали и как обычную подсобку.
Усмотрев в углу между шкафами небольшую нишу, Самолетов кивнул на нее и шепотом скомандовал:
– Быстро туда!
Дождавшись, когда Анна забралась в щель, Дмитрий потушил свет и на ощупь проделал тот же путь.
Не прошло и пятнадцати минут, как дверь щитовой открылась, и Самолетовы услышали визгливый женский голос:
– Несите пока сюда. В бельевой ремонт. Завтра подсохнет и перетащим туда.
Зажегся свет, и Дмитрий с Анной услышали шарканье ног, многократный стук об пол картонных коробок и обрывки фраз: «Вон туда…», «Ставь, ставь…», «Отойди, задавлю!». Затем свет снова погас, дверь закрылась, и в наступившей тишине раздался тихий скрежет ключа в замке.
– Порядок, - когда все стихло, прошептал Самолетов.
– Они нас закрыли, - с тревогой в голосе проговорила Анна.
– Это очень хорошо, - ответил Дмитрий.
– Дверь обычная, замок простой, против монтировки не устоит. Против лома нет приема, - тихо рассмеялся Самолетов.
– В лаборатории сегодня никто дежурить не будет. Вряд ли они успели подобрать кого-нибудь для эксперимента. Помнишь, нас мурыжили целых три дня. Все просто, как апельсин.
– Все равно я боюсь, - сказала Анна и посильнее прижалась к мужу.
– Я тоже, - сознался Дмитрий, хотя в голосе его чувствовалась какая-то неуместная веселость.
– Только бояться уже поздно. Представляешь, мы сейчас начнем колотить в дверь и просить, чтобы нас выпустили. А когда откроют, скажем: «Извините, мы случайно забрались в щитовую и уснули в углу».
– И нас просто выгонят… - с надеждой начала Анна, но Дмитрий довольно грубо перебил ее:
– Все! Лучше садись, поспи. Ждать придется долго.
И ждать действительно пришлось долго. Анна как можно удобнее устроилась на грязном полу и почти моментально уснула. Самолетов уселся рядом с ней, слушал ее ровное посапывание и размышлял о надписи «Посторонним вход воспрещен». После того рокового вечера в ресторане «Астория» она приобрела для него куда более глубокий, философский смысл и сделалась чем-то вроде клейма первочеловека, пострадавшего от собственного неуемного любопытства. В конце концов, Дмитрий задумался о запретах в целом, которые по чьей-то подсказке свыше или по наитию человечество собственноручно накладывало на себя испокон веков и тем самым ограждало от многих несвоевременных шагов. Эта простая дверная табличка натолкнула Дмитрия на мысль, что любой запрет, озвученный или выраженный графически, - это не что иное, как указательный знак на стыках соседствующих миров, за которым находится лаз, соединяющий эти миры. И нарушив любой запрет, человек всего лишь перемещается из одной реальности в другую. Как это произошло с ним и Анной в виртуальном мире, и как это может произойти с ними сейчас, если их поймают и посадят в тюрьму. Правда, более страшной реальности, чем лишение свободы, Самолетов себе не представлял.
В щитовой царила кромешная темнота. Исчезла даже светлая
полоска под дверью, что говорило о позднем времени. Дмитрий посмотрел на часы, и они высветили - 22:43. Самолетов подумал, что если начать прямо сейчас, то они вполне успеют добраться домой на городском транспорте. Он потряс Анну за плечо, и она тут же проснулась. За время сна она позабыла, что они прячутся в Институте мозга, и громко пожаловалась:– Все тело болит. Дима, где мы?
– Тихо, тихо.
– Желая успокоить жену, он ласково погладил ее по плечу и напомнил: - Мы в щитовой. Вспомнила? Вставай, нам пора. Все давно ушли.
– Боже мой, - всполошилась Анна и сама испугалась своего голоса. После этого она старалась говорить исключительно шепотом.
– Почему у меня так сильно болит живот?
– поднимаясь на ноги, спросила она.
– Наверное, это от голода, да?
– Наверное, - выбираясь с кейсом из угла, усмехнулся Самолетов. Затем он помог жене и, сослепу наткнувшись на железный угол стола, громко выругался: - Черт! Я забыл взять фонарик! Вот что значит непрофессионал. Придется включать свет.
– Не шуми!
– испуганно прошипела Анна и, наткнувшись бедром на тот же угол, вскрикнула: - Ой! Черт!
– Стой здесь, - распорядился Дмитрий.
– А то пока я доберусь до выключателя, ты успеешь что-нибудь себе сломать.
Самолетов осторожно дошел до двери, включил свет, и после чернильной темноты они с Анной на какое-то время буквально ослепли. Перед глазами у Дмитрия еще плавали красно-синие круги, но он вернулся и осторожно уложил кейс на стол. При этом ему пришлось подвинуть несколько банок с красками и пятилитровую бутыль с прозрачной жидкостью. После этого Самолетов достал из чемоданчика плоскогубцы, отвертку и маленькие кусачки с резиновыми изоляторами на ручках.
– А ты сумеешь отключить сигнализацию?
– с сомнением поинтересовалась Анна.
– Не знаю, - честно признался Дмитрий и подошел к одному из железных шкафов, на котором красной краской были начертаны две разящие молнии и предупреждающая надпись: «Не влезай, убьет!».
Самолетов открыл шкаф и даже удивился, как безобидно выглядели потроха этого железного убийцы со зловещим предупреждением. На некоторых кронштейнах виднелись какие-то загадочные буквы и цифры, но Дмитрию не удалось расшифровать ни одной надписи. Единственное, что здесь выглядело более или менее знакомым, - это большие керамические предохранители.
– Как ты думаешь, если я отключу во всем здании свет, в темноте мы сумеем отыскать нашу лабораторию?
– обратился он к жене.
– По-другому сигнализацию не отключить!
– Сумеем, я помню, где она находится, - уверенно ответила Анна и вдруг выдала нечто такое, от чего у Самолетова чуть не случилась истерика.
– Только без электричества ты не включишь компьютер. К тому же охранник наверняка смотрит телевизор и переполошится.
Дмитрий едва сдержался, чтобы не накричать на жену, которая всего лишь высказала здравую мысль. Взяв себя в руки, он растерянно посмотрел на нее, затем растерянность на его лице сменила ярость, и Самолетов швырнул бесполезные инструменты на пол. Он вдруг совершенно ясно осознал, что не готов к операции, а значит, ничего у него не выйдет, и они напрасно рискуют свободой, а может, и жизнью.
– Я не знаю, как отключить эту сволочную сигнализацию, и есть ли она вообще в этом железном гробу, - упавшим голосом произнес Дмитрий и посмотрел на жену. При этом он лихорадочно искал выход из положения, пока ответ, пусть и сомнительный, не вызрел в его мозгу.
– С охранником - черт с ним! Сам он сюда чинить свет не полезет, будет звонить начальству, в конце концов, вызовет электрика.
– Пока он это говорил, новый план принял окончательную форму, Самолетов перевел дух и уже спокойнее продолжил: - Я не собираюсь переписывать информацию на диски. За это время можно успеть вырвать из компьютеров блоки памяти и смотаться. Уж это-то я смогу. Потом мы откроем окно и уйдем задами. Правда… - Дмитрий посмотрел на жену, запнулся и тихо закончил: - Придется прыгать со второго этажа.