Посторонние
Шрифт:
Охваченный волнением, я не смел обнять ее, держа на расстоянии вытянутых рук, точно долбанный школьник. Но даже этого короткого касания хватило, чтобы почва ушла из-под ног…
Сверху вниз я смотрел на то, как дрожат её ресницы, как кончик языка скользит по пересохшим губам. Волосы, собранные на затылке, обнажали шею, а легкий сарафан не скрывал хрупкие плечи. Я наслаждался каждой минутой близости!
Не в пример мне, Нина вела себя непринужденно. Она чуть приблизилась, положила мне на плечо свою невесомую ладонь. Я прикрыл глаза, борясь с искушением сжать её крепче, притянуть к себе...
Музыка кончилась, и я
— Классные у нас девушки, — самодовольно заметил Димка.
— Нина не моя девушка, — грустно поправил я друга.
— Твоя, твоя! — он пихнул меня в плечо. — Будь настойчивее!
Я махнул рукой:
— Она меня не воспринимает… в этом смысле.
— У неё кто-то есть? — деловито осведомился Димка.
Я пожал плечами, со стыдом понимая, что ничего не знаю о Нинкиной личной жизни.
— Ничё, я Динку попрошу разузнать! — обнадёжил меня друг.
Я отмахнулся, мол «ни к чему», а сам уже сгорал от любопытства.
Глава 7. Нина
Я думала, меня уже не удивить! Но, когда Динка принесла гитару, а Димон принялся наигрывать всем знакомую песню про «севшую батарейку»… Уже спустя секунду мы, в четыре голоса орали припев!
Когда из угощений на столе остался только хлеб, пришла пора уходить. Динка, как гостеприимная хозяйка, намекнула, что мы могли бы заночевать в соседней спальне. Но, глядя на их с Димоном безудержные объятия, мы поспешили оставить влюбленных наедине.
— А они хорошо смотрятся, — улыбнулся Артём.
Мы не спеша брели по дороге, местами с трудом различимой под скудным светом уличных фонарей.
— Помнишь? — я кивнула в сторону детской площадки.
Артём остановился и посмотрел на качели. Те стояли особняком, виновато скрючившись в темноте.
— Нин, — сказал он, держа руки в карманах, — ты прости!
Я не видела его лица, но повернулась:
— За что?
— Да… за всё! — обреченно и так грустно произнес Тёма, что мне стало жаль его. Повинуясь внезапному порыву, я коснулась его предплечья, ощущая ладонью, как он напряжён.
— Да ладно, Тём! — непринужденно и весело произнесла я, — Что было, то было! К тому же, я тоже была не сахар. И мне тоже есть за что извиняться.
Последняя реплика возымела действие, и сломала броню. Мы наперебой принялись вспоминать детские «шалости», перечисляя друг другу самые обидные прозвища. И я поняла, что этот мальчишка все еще внутри! Он никуда не делся. Все это время он виновато сидел в углу его подсознания, и наконец-то, прощённый, свободный, расправил плечи.
— Дай мне одну! — попросила я, глядя, как Артём достаёт сигареты.
— Еще чего! — одернул он.
— Вот жмот!
— Ты куришь? — спросил он уже серьезно.
— Нет, — я кокетливо разгладила юбку, — только когда выпью.
Взамен целой сигарете, он протянул мне свою прикуренную, и позволил сделать пару затяжек.
— Тебе не идут сигареты, — сказал Артём. Его взгляд задержался на моём лице.
— А что мне идёт? — игриво поинтересовалась я.
Он улыбнулся:
—
Тебе идут веснушки.Глава 8. Артём
Я полагал, что повзрослел, и все наивные детские фантазии канули в прошлое. Да, я повзрослел, но мои чувства к ней не исчезли! Они повзрослели вместе со мной... И трансформировались в нечто совершенно иное.
Я хотел ее, эту незнакомку. Хотел знать о ней всё! Чем она перекусывает в перерывах между учебой? В какой позе засыпает? Какие книги перечитывает? Какая музыка звучит в её наушниках?
Она была другой, обновленной, еще более невероятной! Представляю, сколько мужских сердец уже разбили ее темные глаза. И сколько мужчин целовали ее в губы. И, наверняка, она уже отдалась кому-то из них. От этой мысли меня передёргивало! И я с нетерпением ждал вестей от Димки. Конечно, в тайне мечтая услышать заветное «она свободна»…
«Ну, допустим, она свободна», — размышлял я, глядя в потолок, — «и что ты сделаешь?».
Она не пыталась казаться взрослее, как многие ровесницы. Почти не красилась, носила платья в цветочек, смущаясь, краснела, и была невероятно очаровательной в своей детскости.
— Я думаю, нет необходимости забирать с собой зубную щетку? — уточнила Нина, выходя из ванны перед сном.
Я засмеялся в ответ. А сам, уединившись в ванной комнате, стыдно признаться, принялся изучать ее принадлежности. Еще влажное после душа полотенце на сушилке хранило запах её тела. А шампунь с ароматом цветов напомнил наш танец, когда ее волосы касались моего лица.
Вдохновлённый нахлынувшими чувствами, я проснулся раньше всех. Вооружившись секатором, срезал три полураскрытых розы, и оставил цветы под дверью спальни.
Глава 9. Нина
Как же здорово проснуться в уютной, мягкой постели. Никуда не спешить! Не вскакивать, как ужаленная. А, сменив позу, поваляться еще часик-другой, осознавая, что впереди целый день.
Открыв двери, я едва не наступила на… цветы. Протерла глаза, силясь понять, откуда взялись розы. Дверь соседней спальни была закрыта, а внизу шла оживленная беседа. Проснулись все, кроме меня! Я поставила цветы в вазу на прикроватной тумбочке. «Неужели Артём?», — подумала, и сердце забилось чаще. Ну не дядь Вадик же, в самом деле!
Моя догадка подтвердилась - за завтраком Тёма избегал моего взгляда. Я решила, что цветы – знак примирения. Ведь именно этот розовый куст рассорил нас много лет назад. Наряду с его вчерашними извинениями, сей жест выглядел вполне логично.
«И ничего романтичного тут нет», — уверяла я себя.
— Мамуль, очень вкусно, — я обняла маму за плечи.
— Вот подождите, поспеют яблоки, я вам еще и шарлотку испеку! — пригрозила она.
— Тогда я точно ни в одни джинсы не влезу, — вздохнула я.
— Ой, тебе не лишне чуток набрать! — пожурил дядь Вадя. Он, как и прежде, был в хорошей форме. Но, над поясом брюк, наметился вполне различимый пивной животик.
Глава 10. Артём
— Кстати, спасибо за цветы, — сказала она, улучив момент, чтобы не слышали родители.
— Пожалуйста, — ответил я, стараясь не краснеть, — чем займёшься?
— Динка на речку звала, — ответила она, нажимая кнопки в телефоне. Как любопытно мне было узнать, кому она постоянно пишет!