Посторонние

«Кажется, она и в самом деле счастлива», — думал я, глядя на то, как Нина, краснея, ловит на себе его влюбленные взгляды.

Глава 29. Нина

Я долго переживала наш разговор. Снова и снова разбирая его по частям. Он держался так приветливо, дружелюбно… Так отстраненно! Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хотя, возможно, густая щетина скрывала мимику. Именно за этим он и отрастил себе бороду?

Я стояла на веранде, когда Артём набросил мне на плечи куртку.

— Привет, — сказал он ровным тоном и встал поодаль.

— Привет, — ответила я.

Он вытащил пачку сигарет, прикурил. Он делал так тысячу раз! Но именно в тот момент я обратила внимание, как придирчиво он выбирает, какую сигарету отправить в «расход».

— Поздравляю тебя! Извини, что не был на свадьбе, — бросил он, как бы между делом.

— Все нормально. Спасибо! — ответила я, стараясь подражать его манере.

— Как жизнь семейная? — спросил Артём без малейшего интереса.

Я терпеливо вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать в нем хотя бы намек. Усмешку, обиду, ревность. Хоть что-нибудь! Он вел себя, как будто чужой, как…. посторонний.

— Оправдывает ожидания, — сказала я.

— Это хорошо, — он равнодушно кивнул.

Казалось, что мысли его заняты чем-то другим, а наш разговор – всего лишь дань уважения. «Будьте взаимно вежливы», — подумала я и хотела спросить в ответ. Но тут появился Юра. Благодарная, я вцепилась в него мертвой хваткой!

Его объятия, его близость успокоили, и я согласно кивнула, когда, прижав к себе, он вдруг шепнул мне на ухо:

— А может, мы тоже бэбика заведем?

Глава 30. Артём

Я смирился. Все внутри меня протестовало, кричало: «Борись!». «Но зачем?», — думал я, — «Уже поздно!».

Эта любовь к ней, эта боль поселилась внутри, не оставляя шансов. Иногда существуя почти незаметно, а иногда обостряясь до предела, до судорог, до скрежета! Как будто в сердце воткнули нож, провернули несколько раз, да так и оставили там, внутри… Хотелось умереть! Хотелось вытащить наружу свое изъеденное, кровоточащее нутро. Растоптать его, выжечь…

Я учился. Учился жить без нее, учился радоваться. «Ведь она же счастлива! Пусть не со мной. С другим. Но счастлива! Разве не это важнее всего? Важнее меня и моих бестолковых страданий.

Любит ли он её? Хорошо ли он заботится о ней? Целует по утрам? Обнимает перед сном, как это делал я? Накрывает пледом её продрогшее тело, когда она, отложив в сторону любимую книгу, засыпает на диване. Называет нежно...

Способен ли кто-нибудь другой любить её сильнее?».

Глава 31. Нина

Он наращивает темп… Еще и еще! Вторгаясь, проникая в меня с новой силой. Я выгибаю спину ему навстречу, ощущая, как теплая горячая жидкость заполняет возбужденное лоно. Его сперма внутри! Он мычит и входит до конца, а после вынимает… Медленно, стараясь не расплескать!

Как фарфоровую куклу, приподнимает меня за поясницу, укладывает на подушки:

— Полежишь? Я в ванну.

— Да, — улыбаюсь я, — он целует меня в губы и уходит.

Этот ритуал, который прежде был просто сексом, а теперь называется зачатием, мы повторяем регулярно. Сегодня особенно благополучный день, и шансы забеременеть высоки. По крайней мере, так считает мой женский календарь.

Я лежу, глядя в потолок, чувствуя, как его семя просачивается внутрь, впитывается и бурлит. В какой-то момент я буквально вижу, как хвостатые собратья наперегонки спешат к заветной цели. Еще немного и они положат начало новой жизни. Кто это будет – мальчик, или девочка?

Влажная испарина покрывает лоб... Сердце гулко стучит в висках! Я перевожу дух, ощупываю влажную от любви промежность... Поздно! Встаю, стараясь не запачкать свежие простыни, открываю ящик прикроватной тумбы. Там, вдали от посторонних глаз, лежит заветная таблетка. «Экстренная контрацепция» - повествуют мелкие буквы. 

Я не пью гормональные. Говорят, что от них толстеют. Хотя, эта дрянь не лучше! Может быть, когда-нибудь мне хватит духу сказать ему… Но как? Как сказать любимому мужчине о том, что не хочешь детей? И, самое главное - ты не хочешь их в принципе, или ты не хочешь их… от него?

До тех пор, пока не сумею ответить на этот вопрос самой себе, я стану пить таблетки всякий раз, когда он будет в меня кончать.

Глава 32. Артём

В последнее время мы с Анькой живем как соседи. Молчаливые, хмурые соседи. Которых мало что связывает. Она готовит ужин. Просто по инерции. А я ем, просто потому, что так надо! Я и сам с ужасом жду, когда сын окончит школу и уедет. И мы останемся один на один со своей… нелюбовью.

— Тём, — говорит Анька и присаживается напротив. Её голос звучит непривычно тепло. Я устало поднимаю глаза от тарелки:

— Очень вкусно, спасибо!

Аня кивает. Но, стоит мне подняться, как она хватает меня за руку, уговаривая остаться.

— Сядь! Мне нужно поговорить с тобой!

Звучит скорее как просьба. «Ну что опять?», — думаю я, возвращаясь на место.

— Артём, я много думала, — говорит Анька, изучая свой маникюр, — это очень непросто, но, я думаю, необходимо. 

Я вижу, как пальцы её дрожат от напряжения.

— Нам нужно развестись! — выдыхает она.

Теперь мой черед удивляться!

— Что? Как… С чего вдруг? — захлебываясь словами, вопрошаю я.

Анька смахивает слезинку со щеки, поднимает на меня глаза. Её красивое лицо выражает смирение. Во взгляде нет ни злобы, ни обиды. Просто смирение. Гордое, благородное! И сейчас, в этой женщине я вижу ту самую девчонку, самоотверженно идущую вперед, наперекор здравому смыслу, запретам и собственным заветным мечтам.

— Нужно сделать это сейчас! — произносит она виновато, — Пока мы не возненавидели друг друга окончательно.

...Какая-то безмолвная печаль касается голых ступней, взбирается вверх по венам, заполняет легкие, грозясь вырваться наружу. Хочется плакать! Хочется, как тогда, обнять её, уткнуться в макушку, зная, что все правильно. Что всё еще может быть хорошо!

— Прости меня за то, что не сумел…

«Не сумел полюбить тебя», — едва не вырывается у меня.

— За то, что не сумел сделать тебя счастливой.