Постучись в мою дверь

Еще через двадцать минут Игнат вышел из магазина с покупкой уставшим, но довольным.

Осталось самое главное…

Кнопка его как всегда трудилась у себя в кабинете.

Когда он вошел, она стояла к нему спиной, смотрела в окно и разговаривала с кем-то по телефону.

— Нет. Это никуда не годится. Нам нужно подготовиться к этой конференции и принять там участие. Марат Геннадьевич нам голову откусит, если мы ударим в грязь лицом.

Вся в делах, вся в заботах.

Игнату очень импонирует деловитость Сони.

Умница и красавица.

И вся его!

Он тихонько подходит к ней по спины и осторожно касается рукой рыжих волос. Они сегодня свободно струятся по спине в хаотичном беспорядке, будто их хозяйка с утра потеряла расческу, но Игнату это даже больше нравится.

Пропускает ярую прядь через пальцы и девушка испуганно вздрагивает.

С тревогой оборачивается и тихо вздыхает, видя перед собой загадочно улыбающегося Зебла.

— Простите, Маргарита Ильинична. Я вам перезвоню, — отключается и с укором смотрит на мужчину, — Зачем так подкрадываешься. Я испугалась.

— Прости. Я не хотел.

— Подкрадываться?

— Пугать.

Соня с тревогой всматривается в его лицо, словно пытается разглядеть несуществующие травмы.

— Ты так быстро увел Влада. Все нормально? Я волновалась.

Вместо ответа Зебл достает из кармана коробочку с кольцом и под недоверчивым взглядом Сони достает оттуда колечко.

По дороге на работу он пытался придумать подходящую к такому случаю речь, чтобы все было, как положено — романтично. А по факту даже цветы купить забыл и слова все красивые повыскакивали из головы.

Не его это…

Молча берет руку девушки и с досадой пялится на кольцо глиста.

Сонька бледнеет и тянет на себя ладошку, но Игнат крепко и почти со злостью пытается стянуть безвкусный булыжник Паршина.

— Я…я уже пыталась его снять. Оно застряло.

Такое только с ним могло случиться.

— Пошли.

Берет Соню за руку и тащит в личную уборную Казьменко. Все равно его нет на работе, а у них важное дело.

Там в небольшом помещении туалета, Игнат берет мыло и принимается тщательно намыливать ручку девушки, при этом крутя ненавистный символ несуществующей любви от другого мужчины.

— И как я сама до этого не додумалась, — шепчет Кнопка, когда кольцо все же поддается и со звоном падает в раковину.

Игнат деловито вытирает насухо ладошку, жарко целует ее в самую серединку и надевает на многострадальный палец свое кольцо.

— Вот! — с довольной физиономией сообщает он, — Теперь ты моя. Завтра пойдем заявление подавать.

— Как? — ахает Соня, — А меня спросить?

— А ты не согласна? — хищно скалится Зебл, — Учти, я уже все для себя решил.

Сонька молчит, только хлопает своими огромными глазищами под толстыми линзами очков.

— Молчание знак согласия, — мурлычет Игнат, стаскивает с лица девушки очки и, отложив их подальше жадно приникает к ее губам, шепча между поцелуями, — Кнопка моя…ну, пожалей ты меня хоть немного…я ж без тебя сохну…как пень старый.

— Ты не старый.

— Я просто тупой. И слов красивых не знаю. Не умею я…

Она обнимает его за шею, принимает щекой к груди, вдыхает родной запах и с улыбкой говорит:

— Я тебя научу.

Эпилог

Соня

Мой муж суровый мужчина.

Сказал, как отрезал!

И попробуй хоть слово попрёк сказать.

— Игнат, мне это нельзя! Элеонора Анатольевна сказала, что…

— Твоя Элеонора Анатольевна дура! — рявкает муж и сует мне в руки тарелку, на которой лежит целая гора аппетитного шашлыка с маринованных луком.

О, божечки!

Этот невероятный просто божественный аромат.

Я лопну.

И так похожа на колобка, а после того, как обожрусь шашлыка стану, как настоящий бочонок.

— Сонечка, слушайся мужа, — мягко говорит Серафима, снимая с лица красивые солнцезащитные очки, — Эти врачи такие перестраховщики. Если хочется, то надо кушать, а то малыш будет голодным.

С сомнением смотрю на шашлык, на Игната, на Серафиму и не выдерживаю.

— М-м-м, это просто божественно! А кто мясо мариновал?

— Так, Марат Геннадьевич, — рядом возникает улыбающийся Пудель, — В этом деле он профессионал.

Сам Казьменко, одетый в один шорты и футболку, колдует около мангала, переворачивает мясо и о чем-то секретничает с Русланом.

Брат в последнее время вытянулся, возмужал и стал осваиваться в большом мире взрослых.

— Марат, хочет предложить твоему брату вести небольшой проект в IT отделе, — наклоняясь ко мне негромко сообщает Серафима.

— Но ему только четырнадцать! Не мал он для работы?

— Не мал, — авторитетно заявляет Игнат, — Мужиком вырастет. Башка у парня хорошо варит, надо развивать и подогревать интерес ребенка. У него отлично развито абстрактное мышление. Далеко пойдет.

— И откуда ты таких мыслей нахватался?! — офигевше застываю с куском мяса в руке я.

Обычно Игнат очень прост в своих суждениях. А тут на тебе — абстрактное мышление.

— Книжки умные читаю, — заявляет он и подкладывает мне в тарелку помидорчиков, — Ты кушай-кушай.

Зависаю на мгновение не в силах воспроизвести в мозгу визуал читающего Зебла и недоверчиво спрашиваю:

— Серьезно?

Сидящий рядом Пудель буквально взрывается от хохота и, глядя на то, как он угорает, Серафима и Янка тоже начинают тихонечко хихикать.

— Похоже, господин Зебл очень серьезно готовится к роли отца, — полушепотом замечает Яна, — У вас точно девочка?

— Точно.

— Ох, и не завидую я тебе Сонечка, — авторитетно заключает Серафима Альбертовна, — Игнат будет сумасшедшим папашей.

Вот не могу ни согласиться.

Он уже свихнулся.

Носится со мной, как с хрустальной вазой.

А с другой стороны…

Жую мясо, жмурюсь на ласковом майском солнышке и думаю только о том, как же хочет сейчас сожрать что-нибудь сладенького, а может кисленького…и того и другого и… побольше.

Хорошим он будет отцом!

Самым лучшим.