Поступь битвы

Однако уголки её губ дрогнули в намёке на улыбку.

— Будь я действительно умна, я бы поняла, что ты скрываешь.

— Ну уж нет. Будь ты действительноумна, ты бы вообще не стала поднимать эту тему.

— Возможно. Но… — Миреска внезапно сменила тон. — Скажите, Владеющая, был ли у вас кто-то, кому вы доверяли больше прочих? Кто-то если не равный, то близкий? Тот, кому не страшно признаться в том, что неохотно признаешь даже наедине с собой?

— Слишком много слов. Спросила бы проще: был ли у меня друг?

— И как, был?

— Не пойму, почему в прошедшем времени? Насколько мне известно, он жив-здоров и в данный момент. Хавас Меританг, пятый ранг, ветвь целителей. Летает сейчас на лауте «Бродяга» чёрно-золотой эскадры Патруля… Везунчик.

Миреска покачала головой.

— Не думаю, что он былтвоим другом.

— Это почему?

— Потому что мы с тобой знакомы десятки юлов и провели вместе сотни мири, но ты только сейчас вспомнила о его существовании.

Сарина вскинулась в бессознательном протесте, но сразу же замерла. Обдумала сказанное. Тихо выдохнула…

И промолчала.

«Ненавижу джунгли».

Справа, слева, впереди, внизу и вверху — везде царила зелень, заметно разбавленная чёрным и синим. Синевато-зелёным мхом обросли стволы древесных гигантов. Синевато-зелёной были кора и листва лиан. Более насыщенный оттенок имел слой псевдомха под ногами: пористый, как губка, пропитанный влагой сверх всяких пределов, мягкий до такой степени, что местами ноги проваливались в него по колено, выдавливая кольцо мутной влаги. Громко, всяк на свой лад, свистели, выли, взбрыкивали и ухали многообразные живые твари. Видно их не было, зато слышно — просто отлично. Дымка испарений застилала густой пеленой всё вокруг, и оставалось благодарить судьбу, что запахи, сконцентрированные в ней, не достигают носа.

Впрочем, видимость ограничивала не столько дымка, сколько густая каша подлеска. И сенсорное усиление помогало слабо: что с ним, что без него редкий просвет позволял заглянуть дальше, чем на тридцать-сорок метров. Перспектива безнадёжно тонула в переплетении стеблей, ветвей и листьев, а сверх того — «перьев» и «трубок» реликтового хвоща. Реликтовый-то он реликтовый, а в пойменных джунглях экваториальных рек Тританы процветал не хуже, чем миллионы хин-циклов назад…

— Леир? — кашлянуло в наушниках. Вместо ответа вслух Леир мигнул индикатором быстрых команд, заставив его позеленеть: «Всё в порядке, периметр чист».

И, словно нарочно подгадав момент, ковёр псевдомха разлетелся рваными ошмётками. В лицо пехотинцу полетело быстрое до изумления чёрное тело с желтоватым роговым наростом на самом кончике «носа».

Слайт!

На инструктаже им рассказывали (и показывали) самых разных бестий Тританы. Слайтов в том числе. У многих местных хищников имелось природное оружие, способное пробивать даже новейшую броню. У слайта таким оружием был рог. Правда, по сути своей рогом эта штука и не была, ведь никакое органическое вещество прочностью не превзойдёт напряжённую металлокерамику, имеющую в качестве подкладки трёхмерную сетку силовых нитей и «плёночных» защитных полей. Однако нарост на «голове» слайта успешно пробивал и металлокерамику, и силовые нити, и защитные поля. Леир не помнил точно, почему да как; вроде бы в момент атаки тварь формировала особое поле, рвущее в клочья какие-то там микроструктуры. Неважно. Когда слайт атаковал, Леир ни о чём таком не задумывался. Он просто машинально вскинул руки и развалил слайта на четыре части лучами лазеров. При этом он едва успел отпрыгнуть, когда изуродованная до неузнаваемости туша плюхнулась на место, где он только что стоял.

«Ненавижу джунгли!»

Забывшись, он озвучил эту мысль в значительно более крепких выражениях и немедленно нарвался на вопрос:

— Что происходит?

Да, тут сигналом индикатора не отделаться…

— Меня пытались схарчить.

— И?..

— И подстрелил.

— Кого?

— Слайта.

— Одного?

— Я сказал «слайта», а не «слайтов»…

В наушниках взвыл сигнал общей тревоги. Леир автоматически подхватился и поскакал к лагерю неуклюжей из-за псевдомха трусцой. Лишь на бегу он сообразил, что к чему. Помимо прочих своих достоинств слайты были тварями стайными.

«Ненавижу!!!»

Тревога там или не тревога, бег или не бег, а посматривать по сторонам Леир уже умел… и метко стрелять во всё, что движется слишком быстро, — тоже. Рухнувшего сверху наискось вихала он развалил точно так же, как слайта, — одной быстрой отмашкой. Смертельно раненная бестия рухнула на псевдомох, забилась, взрывая его рудиментарными крыльями. Леир не удостоил её вторым взглядом, проскакав мимо. И замер, услышав тонкий звенящий звук.

«Только этого не хватало! День сюрпризов, вдребезги бутылка!»

— Звуковая атака, противодействие!

— Принято.

Отдавая команду броне, Леир уже знал, что толку от неё будет немного. Сфероиды Григела, которых старожилы охранного усиления называли гипноидами или просто гнидами, завораживали своих жертв не звуком. Однако гашение акустических волн отчасти ослабляло эффект их «песен». Самым обидным было то, что гниды, в отличие от некоторых действительно опасных тварей Тританы, виирай в броне и даже в обычном защитном скафандре угрожать не могли. Они просто вгоняли в ступор. Беда в том, что кое-какие твари, из-за минимального удельного веса мозгов иммунные к «песням» гнид — хотя бы те же вихалы, — с большой охотой убивали замерших и оттого беспомощных разумных…

«Как вообще гниду пропустили за контролируемый периметр? Кто прошляпил? Порву!»

Увы, злость получалась неубедительная. В отличие от мутной вялости, ожившей тянучкой расползавшейся по сознанию.

— Леир, — откашлялись наушники, — докладывайте.

— Впереди — гнида, — послушно откликнулся он. — Где-то между мной и лагерем. Точное положение неизвестно, стрелять не могу.

— Антизвук включил?

— Да.

Дымка вздрогнула. Осязаемо плотная волна протяжного рёва прокатилась по джунглям всепроникающей дубиной. В рёве окончательно утонула слышимая ушами доля «песни» сфероида Григела, рёв слизнул, отправляя в свою безразмерную пасть, все до единого естественные звуки леса и воздвигся на отвоёванной вершине в гордом одиночестве. Несмотря на защиту, в голове у Леира зазвенело, а уши предприняли попытку отвалиться. Но претензий высказывать он и не думал. Наоборот, счёл применение вибропушки удачным ходом. Экосистему, конечно, жаль, акустический луч надолго разрушит её нормальную жизнь в радиусе нескольких сотен метров, а по вектору луча — даже на километры; но конкретных представителей упомянутой экосистемы, вроде гнид и слайтов, Леиру было ни капельки не жаль. Кроме того, акустическая атака надолго вымела из его сознания навеянную вялость. Но даже за рёвом вибропушки по-прежнему был различим вой тревожной сирены.

«Да что ж там стряслось-то?!»

В очередной раз прокляв джунгли — на этот раз за то, что среди путаницы стволов и ветвей нельзя как следует разогнаться, — Леир упорно бежал вперёд. И даже не бежал, а мчался. В голове звенело всё сильнее (вибропушка и не думала отключаться), зато слой псевдомха становился всё тоньше и всё меньше препятствовал движению. Порой, не считая нужным обойти очередное препятствие, Леир рассекал его кинжальными импульсами лазеров. Краем глаза заметив неуклюжую тушу сфероида Григела, он, не останавливаясь, угостил смертельным импульсом и гниду: нечего тут дурманить, кого не просят.

Сирена и вибропушка умолкли одновременно.

— Что за муть? — буркнул Леир, останавливаясь на месте. — База? Как слышите меня? База!

В наушниках густела тишина. Первый порыв — выйти на связь с виирай своего отряда и спросить у них, что происходит, — Леир благополучно подавил. И поступил осторожнее: включил коммуникатор в режим перебора частот, пытаясь засечь какие-нибудь сигналы в доступных диапазонах. Арум, другой — ничего. Мёртвое шипение с треском статики во всём эфире.