Поступь Хели
Шрифт:
На этот раз он не смог отказать. Локи вложила катар в ножны и подала руку. Старик ее проигнорировал, но кивнул.
– Брон.
– Локи.
Фермерский дом, укрывшийся среди яблонь, оказался совсем рядом. После такого нажима Брон стал сговорчивым и покладистым и, видимо, что-то задумал. Он вывел из сарая сонную лошадь и быстро впряг в четырехколесную телегу. Локи села рядом на козлах, чтобы показать, где спрятались ее друзья. Брон, попыхивая трубкой, посматривал на заброшенное на дно телеги ружье. Локи чувствовала себя мерзко, но сияющий серебром Фенрир трусил рядом. Волк выглядел почти довольным ночной прогулкой. Кобыла нервно косила глазом и прядала ушами, потому что волка видела, но запаха его не чуяла.
Возле оврага Локи попросила остановиться. Скрипнув осями, телега встала. Фонарь в руках Брона по инерции
На пороге фермы их встретил желтый электрический свет и крепкая старуха в поношенном халате цвета моря. Описав лезвием полуторного меча-духовника широкую дугу, она почти незаметно призвала духа. Олень-гигант, склонив рогатую голову, скакнул волку наперерез. Из-под копыт полетели комья земли. Фенрир, чудом избежав острых рогов, вцепился мощной челюстью в мускулистую шею оленя. Они врезались в старую яблоню с ужасным треском, сотрясая дерево от корней до основания. На другом дереве бешено заскрипели веревочные качели. Листья, сухие ветки и крошечные, только-только завязавшиеся яблочки посыпались на гравийную дорожку. Трава покрылась инеем. Волк и олень расцепились, настороженно глядя друг на друга. Мощная грудь оленя вздымалась, из раны на шее сочился морозный воздух. Умереть духи не могли, но ослабнуть надолго – запросто. Старуха взглянула Локи в глаза. От лампы ее лицо казалось восковым и неживым. С жалобным скрипом рухнула поврежденная яблоня.
– И с чего это ты такая довольная, Моркант?
Старуха пожала плечами и показала пальцами несколько рун. «Дом», «Покой», «Еда» – успела разглядеть Локи в быстром мелькании пальцев.
– Моя сестра приглашает вас к столу. Не будь она мне сестрой, стала бы женой.
– Что? – пробормотал Ки. Он машинально взглянул на порог, но не заметил ни одной охранной руны, которыми турсы щедро покрывали свои жилища от незваных духов. Даже он, городской, в облезлой съемной каморке всегда чертил несколько. Так, на всякий случай.
Тобиаса по жесту Моркант Ки отвел налево, в пыльную нежилую комнату со скрипучей кроватью и облезлой тумбочкой, затем старуха принесла поднос с лекарствами и бинтами. Она ловко стянула с хельхейм заскорузлую от крови рубашку, срезала бинт и покачала головой. Рана плохо пахла. Почистив и обработав ее, Моркант наложила новую повязку и дала Тобиасу антибиотиков и обезболивающего. Хельхейм почти сразу измученно заснул.
За это время Брон распряг лошадку и поставил на электрическую плиту греться чайник. В узкой прихожей, которая вела сразу к лестнице на второй этаж, на вешалке среди старых курток затерялось детское пальто. Напротив комнаты, где лечили Тобиаса, расположилась крошечная гостиная со старым, покрытым слоем пыли комодом. Рядом с чистеньким телефонным аппаратом стояла награда по боевым искусствам в младшей возрастной категории. Локи тоже когда-то получала такую. Пока Ки следил за Моркант и Тобиасом, Локи мялась в дверях, снимая с себя рюкзак и катану, Даану прошла через гостиную в кухню, развалилась на старом, продавленном стуле и цепко осмотрела все углы. Застиранные занавески подметали рассохшиеся доски пола, под которым скреблись мыши. Добротный стол, центр кухни, окружил хоровод разномастных стульев. Свежие цветы благоухали в покрытой трещинами вазе. На кухонных тумбах сушились душистая петрушка, скромный укроп и пахучий базилик. И пахло еще какой-то травкой, от запаха которой хотелось спать. В раковине, под звонкую дробь капель из подтекающего крана, отмокала сковородка и тарелки. Со старой, черно-белой фотографии возле двери улыбалась кудрявая девушка, застигнутая за тренировкой с духовником-кинжалом.
Когда все собрались за столом, стараясь не разбудить Тобиаса, Локи взглянула Моркант в глаза. Старуха выразительно покосилась на очки истины и начала быстро-быстро чертить в воздухе руны пальцами. Иногда рун не хватало, и она, чуть открыв Утгард, выдыхала ртом морозные картинки для лучшего объяснения. Брон, прихлебывая чай из грязноватой кружки, лениво переводил:
– Она говорит, что вы можете остаться до тех пор, пока ваш друг не вылечится. За умеренную плату, разумеется.
–
Нет, мы не можем себе этого позволить, – отрезала Локи. Ки нервно втянул ноздрями воздух.Моркант пропустила ее слова мимо ушей и продолжила.
– Она не про обычные деньги. Зачем двум старым турсам одины в этой глуши? Ферма вполне может нас прокормить. Нет, она говорит о рыжеволосой девочке.
– Что вы хотите? – спросила напрямую Локи.
«Учение», «Битва», «Истина» – промелькало в воздухе.
– Просит сразиться с ней. Говорит, что хочет размять кости.
– Мы можем позвонить?
– Телефон уже давно не работает, – поспешно буркнул Брон.
Видя, что Локи колеблется, Моркант предложила подождать до утра. Они молча выпили предложенный чай с мятой и поели сладких сухарей. Молчание на кухне было нервным и неловким. К тому же Брон то и дело вворачивал, что Локи угрожала ему духовником. Им разрешили разместиться в пыльной комнате рядом с Тобиасом. Когда свет погас и стихли голоса наверху, Ки дернул Локи за рукав на срочное совещание.
– У меня мурашки от этого места, ас! Оно какое-то неправильное. Не могу понять, что не так, но хочу побыстрее отсюда свалить. – Ки не так-то легко было напугать, а выглядел он именно что испуганным. – У них нет защитных рун.
– И что?
– Ас, ты не понимаешь? У турсов нет защитных рун!
– Предлагаю с рассветом взять хельхейм на ручки, стащить ключи, которые лежат в коробке на кухне, и украсть пикап, – встряла Даану. – Как ты вообще натолкнулась на эту ферму?
– Я увидела, как Брон вылезает из воды.
По лицу сварты, освещенному лунным сиянием, пробежала гамма эмоций, но она справилась с собой и вкрадчиво переспросила:
– Брон. Вылез из воды, да?
– У меня не было особого выбора, – неохотно оправдывалась Локи. – Но теперь Тобиасу станет легче.
– И он решит подать сигнал своим дружкам из «Ока».
– Нет, он не нарушит слово.
– С чего ты взяла?
– Ни с чего, просто верю, что гейсы для него что-то значат. Я ведь поверила тебе, Даану.
Сварта поджала губы и промолчала.
– Так что подождем, когда Тобиас очнется, – продолжила Локи.
– А наши друзья-преследователи? Уж они-то лучше знают, где тут ферма, – не удержалась Даану.
– Придется рискнуть. Выбора нет. Но будьте начеку. Кстати, Ки. Это не та ферма, о которой говорил Райдер?
– Она находится дальше, чем он указал, – пожал плечами турс. – Может, он ошибся?
– Это место не похоже на то, где любят принимать гостей. Тем более таких, как этот Райдер, – фыркнула Даану.
– Райдер довольно странный мужик. Он… себе на уме. Хочет казаться простым и понятным, но это не так.
– Дождемся утра, – подытожила Локи, отчаянно зевая.
Она не поняла, когда заснула. Вязкий, душный сон накрыл, как осенний туман. Она долго пробиралась сквозь метель, выбивалась из сил, падала, поднималась. Из-за снега она не видела, куда идет, но четко знала, что совсем рядом горит костер, где она сможет обогреться и отдохнуть. Увязнув в снегу, она бестолково барахталась, в отчаянии понимая, что если не выберется, то умрет здесь. Костер был так близко… Снег растаял. Огонь пылал как тот, что традиционно зажигают в праздник середины лета – до самых небес. Жар дохнул в лицо. Пламя стало нестерпимо ярким, таким, что Локи прикрыла глаза. И тогда ослепительная фигура словно вышла из пламени, и протянула к ней руки, и ласковым шепотом приказала проснуться.
Следующие несколько дней прошли словно в тумане. Они о чем-то говорили, что-то ели, что-то делали, но Локи не могла вспомнить, что именно. К тому же где-то на краю сознания маячило, что очки истины и катары она отдала Моркант. То ли измученный разум перетрудился, то ли тело перестаралось, но все казалось каким-то вязким и мутным, будто илистое темное дно реки. Впрочем, разговоры о воде и рыбе были единственным, на что она могла ориентироваться. В первый день Брон рассказывал о щуке. Как выслеживать, на что ловить, как приманивать, как хранить и готовить. Потом был судак. Целый час о судаке. И, наконец, яскона, рыба, которая обитала только в Семиозерье на самом дне, всплывала вдохнуть воздуха редко, кормилась еще реже, а уж размножаться и не думала. Ночами Локи мучили сны про костер и таинственную фигуру, призывающую ее проснуться, но она все чаще оставалась там подольше, потому что явь стала походить на сон, а сон становился реальностью.