Поступь империи

Просмотрев свой график на сегодня, тут же освободил пару часов после часу дня для беседы с Павлом Никифоровичем

«Что ж, думаю, время будет подходящим для штурма бастионов купца, да и подкрепиться за беседой можно будет,– прикинув оптимальный вариант, решил я».

Тут же черканул пару строк на бумаге, запечатал его печатью.

– Никифор!

– Чего изволите Ваше Высочество?– тут же появился камердинер.

– Пусть доставят в дом к купцу Волкову, что близ Кузнечной слободы живет.

– Будет исполнено Ваше Высочество,– с поклоном взял письмо Никифор.

Больше не смотря на камердинера я удрученно посмотрел желтоватые листы, на столе собралась целая куча самых разнообразных бумаг, среди которых отдельной стопкой лежали жалобы, отчеты о затратах и поступивших налогах. Но надо признать, стопка первых листов, с каждой неделей истаивала все больше и больше. Введенные мной указы об отмене пошлин в городе на торговлю предметами «первой необходимости», хоть и уменьшили эти поступления, но заметно оживили хиленький ручеек купцов, почувствовавших пусть небольшое, но послабление. Усиление работы полицейских Рязани, под верховодством Михаила так же принесло свои плоды, правда, времени прошло не много, но все же. Облавы, ночное патрулирование улиц, драконовские штрафы нечистых на руку ремесленников и купцов, делали свое дело. Вот только после первоначальной чистки рядов самой полиции, их осталось … всего треть от первоначального состава. Что ни говори, а пословица «не подмажешь не поедешь» известна и в этом времени.

Новые полицейские, постоянно тренируясь под руководством своих более зрелых собратьев, внезапно получивших повышение, валились с ног, заступая на дежурство, но мало кто из них жаловался. Что ни говори, а условия работы для них заметно улучшились, в ущерб количеству, но все же.

Однако проблемы взяточничества и разбоя были одними из наиглавнейших в моем списке, ведь относительный порядок, путем казней и конфискаций имущества удалось навести только в Рязани, но оставались еще и сами подвластные мне земли, по которым не будешь ездить каждый день и проверять работу еще не налаженной системы взаимоотношений.

За просмотром проблем горожан, жаловавшихся на мощеную дорогу, соседей, торговцев, и очень многое другое, пролетели часы до обеда. Вспомнив, что назначенная встреча уже состоится, отложил испачканное перо, с хрустом потянулся, вставая с места.

– Никифор!– позвал я слугу.

– Я здесь Ваше Высочество.

– Прикажи подать обед на двоих, в Малом зале,– мысленно прикинув в уме, где лучше всего вести разговор один на один, остановился на небольшом зале для приема.

– Будет исполнено Ваше Высочество,– слегка пятясь назад, сказал камердинер, прикрывая дверь.

«Что ж, реально оценить свои способности с представителем купеческого сословия, глядишь, и мои знания 21 века чего-нибудь стоят,– хмыкнул я сам себе, накидывая на льняную рубаху легкий зелено-красный кафтан»

Чем был примечателен выбранный мною зал? Можно сказать ничем, разве что небольшим проявлением роскоши, в виде пары картин и золотых подсвечниках, искусной работы, висящих по периметру залы. Но в принципе бывалого купца этим не поразить, настоящую роскошь для них только мишура и бесполезная трата денег. «Деньги должны крутиться», эту не приложенную истину знает любой из них, как знал ее и любой мой бывший современник.

Спустя полчаса, когда я немного освежился и полюбовался тренировкой десятка гвардейцев, гоняемых неутомимым капитаном Нарушкиным, Никифор доложил о том, что отец Николая Павловича прибыл.

– Пора,– едва слышно шепнул сам себе.

Решив особо не напрягаться по поводу «первого впечатления» попросту приказал отвести гостя в Малый зал, где он и должен меня дожидаться. Что и было сделано, сам же я появился в зале спустя пару минут как узнал о прибытии купца.

– Доброго здравия вам Ваше Высочество,– поклонился в пояс старший Волков.

– И вам доброго здравия Павел Никифорович,– ответил я, назвав его по имя отчеству, как бы говоря, мол: «Цени, купчина!».

Само отношение благородных людей к торгашам в этом времени, мягко говоря, как к псам, так что оценить мой такт он просто обязан.

Седина только слега тронула виски русых волос купца, придавая некоторую солидность. Однако живые карие глаза, внимательно следящий за обстановкой говорили о том, что отец Николая так же далек от образа «зажиревшего торговца» как и ястреб от утки. Небольшая, ухоженная бородка, едва ли достигала пяти сантиметров, придавала ему небывалое сходство с каким-нибудь заезжим атаманом разбойников, неизвестно зачем переодевшегося в одежду купца.

– Прошу вас отобедать вместе со мной, Павел Никифорович, дела, знаете ли, совершенно некогда перекусить,– улыбнувшись, показал я на пустой стол, тут же начавшийся заполняться расторопными слугами яствами.

– Я понимаю. Ваше Высочество, сам бывает, совершенно счет времени теряю,– ответил с улыбкой купец.

Минут пять мы друг к другу «притирались», разглядывая своего оппонента, но в конечном итоге первым не выдержал купец.

– Разрешите задать вам вопрос Ваше Высочество?

– Задавайте Павел Никифорович.

– Я хотел спросить вас Ваше Высочество вот о чем, мы все видим, что за последние месяцы вы резко изменились, и надо признаться в лучшую сторону…

– Кто это мы?– сразу подобрался я, чувствуя, что разговор принимает интересный оборот, все же ожидаемая получасовая беседа о пустяках – это даже не смешно.

– Мы, это купцы,– улыбнулся мне Никифор, показывая, что хоть доверие ко мне уже и испытывает, но не на столько, чтобы открывать все свои карты.– Так вот нам бы хотелось знать, чего же вы, царевич, так усиленно добиваетесь?

– Именно?– простодушно спросил я, прикидываясь «валенком».

– Я спрашиваю не о том, что вы делаете по велению своего отца, нашего государя-батюшки, а о том. Что вы делаете вместе со своими друзьями, так сказать в свободное от дел время?

– Мои помыслы направлены только в вящей славе Руси-матушке и нашего государя-батюшки,– спокойно ответил я, внимательно глядя на купца, отдавая ему на откуп наш разговор.

– Вот об этом я и говорил, об идеях и желаниях…

– А причем здесь ваше внимание, Павел Никифорович?– немного грубовато оборвал я купца.

– Дело в том, Алексей Петрович, что мы тоже заинтересованы в таком богоугодном деле…– ответил мне купец, делая паузу, возможно для того, чтобы я проникся возможными перспективами от совместного сотрудничества.

– Что ж меня очень это радует, что на Руси остались люди, радеющие за славу нашей Родины. Только вот причем здесь я, уважаемый купец Золотой сотни?

– Как же так, царевич, ведь вы можно сказать второй человек в государстве,– попытался возразить мне купец.

– Вот именно, что «можно сказать»,– криво усмехнулся я.