Поступок людоеда

Но не человеческие кости больше всего шокировали нас, а совсем маленькие черепа, что просматривались в груде костей.

– Это ужасно, - единственная наша девушка отодвинулась от колодца и уселась на пол, прикрыв рот рукой.

– Да уж, - не такого я ожидал увидеть, - крякнул Эфи, присаживаясь рядом с Элларой и протягивая ей флягу с водой.

Гован был тоже растерян, и, отстранившись от колодца, пробормотал:

– Видимо, это и есть обитатели клеток.

Лично я ощущал себя в данный момент не очень уютно и также поспешил отойти подальше от злосчастного дыры в полу.

– Детей-то зачем?! – тем временем всхлипнула Эллара.

Получается, что мы в какой-то тюрьме оказались, куда свозили неугодных вместе с семьями? Обдумывая эту мысль, я еще раз осмотрел зал и обратил внимание на что-то блеснувшее между камней.

Подойдя поближе и присев на корточки, я с некоторой натугой вытащил из трещины в полу небольшую пластинку похожую на металлический медальон. Точнее даже не медальон, а жетон что ли. Цепочки у него никакой не было, но, судя по ушку, раньше она здесь была предусмотрена.

Повертев этот предмет в руках, обнаружил на одной из сторон буквы старого имперского алфавита, заляпанные грязью. Света было мало, поэтому пришлось развернуться к одному из его источников, что не осталось незамеченным остальными.

– Что там у тебя? – обратился ко мне Гован, а остальные обернулись в нашу сторону.

– Да, вот, нашел, какой-то железный жетон в камнях, - ответил я, пальцем счищая слой грязи с него, - здесь что-то на староимперском написано.

Староимперский от нынешнего имперского языка отличался не очень сильно. За все время с падения старой Империи, конечно, появились новые слова, забылись старые, да и правила языка в некоторой степени поменялись. Но зная современный язык, прочитать, что писали предки нынешних людей, возможно. С некоторым трудом, конечно, но возможно.

Глава нашей группы подошел ко мне и терпеливо наблюдал, как я счищаю грязь с жетона. Как только задача была выполнена, моему взору стала доступна короткая надпись, выбитая на нем, которую я и зачитал вслух:

– Анка-Кармен Доррел. 1113. Од. Пр.

– Тут, помимо имени, какие-то сокращения и обозначения, я не понимаю их, - честно признался Говану и передал пластинку ему.

– Тоже ничего не понимаю, - с сожалением произнес мужчина, рассматривал предмет.

Так, жетон побывал в руках всей нашей группы, но никто так и не смог сказать, что могут значить эти «Од.» и «Пр.». Да, даже номер вызывал некоторые сомнения. Что это? Ее порядковый номер в этой тюрьме? Может быть год?

– А я где-то читала про эту фамилию, - неожиданно призналась немного успокоившаяся Эллара, - только она, вроде, должна звучать, как Доррель, а не Доррел.

Мы все, заинтересованные ее словами, обратили на девушку внимание.

– Как я уже сказала, я точно не помню, где читала это, но, вроде, Доррели были каким-то крупными, влиятельным и богатым аристократическим родом при дворе короля Брага второго, еще до становления старой Империи.

– То есть в сухом остатке мы имеем какую-то тюрьму, куда свозили, в том числе семьи аристократов? – попытался резюмировать Бором.

– Помню учитель истории мне говорил, что Первый Император, извел всех аристократов, - высказался я, - правда он там говорил что-то про сожжение, но какая разница, как Император это сделал. То, что мы видим - скорее всего, отголоски той истории.

– Да, звучит логично, - резюмировал Гован, - все, хватит отдыхать, у нас еще два коридора неисследованные, возможно, там мы получим больше информации, - похлопал он в ладоши, призывая нас к активности.

Дальнейшее исследование второго, центрального, коридора никаких новых сюрпризов не принесло. Там нами были обнаружены жилые, административно-бытовые и подсобные помещения, в которых обитали, скорее всего, местные надзиратели.

Однако опять же, кроме грязи, пыли и остатков мебели, ничего представляющего интерес для нас, как магов, мы там не нашли. Вообще, создавалось впечатление, что эта тюрьма, отработав установленный срок, была спокойно и неспеша покинута обслуживающим персоналом. Все следы были стерты, а ото всех живых узников избавились, закинув их трупы в колодец.

Отсутствием каких-либо интересных магических находок, а также само это место навевало уныние на всю группу, когда мы наконец-то добрались до третьего коридора, который уходил вправо. И вот там, эта тюрьма открылось для нас с новой стороны.

– Это еще что такое? – держа в руках что-то похожее на огромный и ржавый металлический шприц, спросил Бором у Эллары.

– Насколько я могу судить, это похоже на сломанный аппарат для искусственного оплодотворения, - посмотрев на агрегат в руках артефактора, ответила девушка.

– Ой, - выронил Бором его из рук после того, как услышал пояснения.

– Не бойся, тебе он ничего не сможет сделать, - заулыбался Эфи.

– Да иди ты, - буркнул незлобно Бором на не совсем уместную шутку.

Одно из помещений правого крыла этого подземного строения, где мы сейчас находились, было похоже на кабинет какой-нибудь женской консультации, как я его себе представлял, но только из фильма ужасов. Железное кресло в виде пыточного аппарата с фиксаторами для рук и ног, какие-то непонятные инструменты очень опасного и неоднозначного вида, ржавые пилы и ножовки.

Все эти вещи, как я понял, просто бросили здесь, как ненужный хлам, когда остальную часть этой подземной лаборатории, включая записи экспериментов или чего они здесь устраивали, просто вывезли, судя по отсутствию следов.

Но и того, что здесь было, оказалось достаточно, чтобы сделать неутешительные выводы о том, что старая Империя в своих бесчеловечных и непонятных нам исследованиях загубила множество женщин и детей.

– Сеньё Эллара, - обратился я к ней, - что такое это искусственное оплодотворение? Вопрос был обоснованный с моей точки зрения, потому что магия и паровые машины у меня с такими вещами как-то не ассоциировались.

– Если совсем просто, то это способ искусственного оплодотворения женской яйцеклетки вне тела женщины, с последующим помещением полученного эмбриона обратно в нее. На самом деле, мог бы быть прорывным способом в борьбе со сложностями зачатия у магов, если бы работал, - пояснила она.

– Я помню лет двадцать назад читал о каком-то мошеннике, практикующим в Имперской академии врачевания, - включился в разговор Эфи, - который утверждал, что доработал и усовершенствовал метод.

– Так вот, к нему потянулись надеющиеся на чудо женщины, а он их дурманил чем-то, ну и того..., сами понимаете, – продолжил он рассказ этой невеселой истории, - его, вроде, четвертовали, причем без участия имперского правосудия.

Да уж. Сену Оулсэну такт был чужд от слова совсем. Хотя, я, возможно, наговариваю на человека, и это он так справляется со стрессом, которого мы все здесь хапнули.