Посылка

На одной из конфорок электрической плиты у окна стояла небольшая эмалированная кастрюля, от которой поднимались клубы пара, тут же поглощаемые бесшумной вытяжкой. Поверхность кипящей воды была покрыта пеной грязного цвета.

За окном ветер, завывая, гонял редкие снежинки. За ночь они успели покрыть тонким колючим слоем мой старый чёрный Рено Логан – он стоял один на парковочной площадке и выглядел давно забытым.

Позади меня скрипнула дверь. Я обернулся и снова увидел рыжую девушку с ресепшена. Она подошла к плите и, выдвинув ящик кухонного шкафа, достала оттуда столовую ложку, а затем принялась вычерпывать пену из кастрюли и стряхивать её в мойку.

– Первый раз в жизни отвариваю нут, веришь? – деловито сказала Рыжая, на секунду повернувшись в мою сторону. – Буду делать котлеты.

Она внезапно перешла на «ты», будто мы с ней уже тысячу лет знакомы, а при встрече у стойки просто не узнали друг друга. Мне в голову не пришло ничего лучше, чем подыграть ей.

– Котлеты из нута? Постишься что ли?

– Вот ещё, – ответила Рыжая. – Но моя подручная с сентября перешла на зелень. Она мне очень помогает здесь, хотя и не обязана. Так что вот, радую её чем могу.

– Ты одна здесь всем управляешь?

– Ага, – отозвалась девушка, вылавливая последние сгустки пены из кастрюли. – Ну-ка, что тут у нас?

Она подцепила ложкой несколько нутовых бобов, немного подула на них и осторожно отправила в рот. Затем чуть приподняла брови.

– Честно говоря, даже не думала, что они могут быть вкусными, – сказала Рыжая, достав из кастрюли ещё несколько бобов. – Круто!

– Может, мне чем помочь? – предложил я. – В своё время котлеты из нута у меня получались неплохо.

И действительно, ещё несколько месяцев назад, когда позволяла работа, я в основном готовил себе сам. Котлеты из нута в том числе. Сейчас это казалось странным – то, что раньше в моей жизни было место для таких вот простых вещей.

– Правда? Как удачно ты к нам заехал, – Рыжая широко улыбнулась. – Надеюсь, не сильно смутила тебя своим переходом от серьёзного к дружескому. Просто на этой кухне такое правило – только на «ты». Хочешь, не хочешь, а приходится соблюдать. Кстати, может останешься на обед?

– Я подумаю над этим.

– Подумай, а заодно нарежь-ка лук, раз уж предложил.

Взяв с подставки нож, я поставил перед собой на столешницу почти новую деревянную доску для разделки. Рыжая достала из ящика под столом крупную луковицу и передала мне. Сама же принялась разламывать головку чеснока на зубчики. Нарезая лук, а затем и чеснок, я думал о том, откуда у девушки берутся средства на содержание этой гостиницы. С таким потоком постояльцев это, должно быть, крайне непросто. Чистые простыни в номерах, свет, отопление – всё это требовало вложений. Хотя, возможно, я действительно снял номер в неудачное время.

– Дай угадаю, ты послал всё к чёрту и поехал куда подальше, верно?

– С чего ты взяла?

– Да у тебя на лице написано: случилось что-то такое, от чего если не сбежать, то крыша поедет, – ответила Рыжая и, вернувшись к плите, снова выудила из кастрюли пару нутовых бобов. – И про котлеты ещё так сказал, будто не ты их готовил, а кто-то другой.

– Кто-то другой?

– Ну да, – она прожевала бобы и направила на меня пустую ложку. – Будто сам себе удивился.

Я немного опешил. Проницательности ей, конечно, не занимать.

– Если что, сковорода вон там, – Рыжая указала ложкой на верхний шкафчик чуть левее плиты.

– Принято.

Пока я доставал сковороду, девушка взяла прихватку и вылила содержимое кастрюли в дуршлаг над мойкой. На освободившейся конфорке я по-быстрому обжарил лук и чеснок.

– Дальше я сама, а ты можешь сварить себе кофе, – предложила Рыжая.

– Да, кофе был бы очень кстати. А ты будешь?

– О нет, мне уже хватит, – девушка передала мне турку с узким горлышком и жестянку с кофе. – Недавно сдавала кровь, и мой врач сказал что-то в духе: «Ммм, хороший эспрессо».

Я положил в турку пару ложек кофе, наполнил её водой и поставил на плиту. После сел за кухонный стол и стал наблюдать, как Рыжая сперва с помощью блендера измельчает нутовые бобы с прочими ингредиентами в фарш, а затем придаёт ему форму. В её движениях ощущалась некоторая неловкость – сразу видно, что готовить ей приходилось не особо часто, но, тем не менее, котлеты выглядели симпатично.

– Сделаю-ка я к ним салат, – сказала Рыжая.

– Звучит неплохо.

Ветер за окном усиливался, и я поймал себя на мысли, что неплохо было бы всё-таки задержаться здесь хотя бы до обеда. Забившая горлышко турки кофейная гуща начала подрагивать и понемногу ползти вверх. Пока я созерцал начинающееся извержение вулкана в миниатюре, Рыжая шинковала сладкий перец на разделочной доске. Краем глаза заметив неладное, она мигом убрала турку с плиты и поставила передо мной, положив под неё прихватку. Я даже не успел встать со стула.

– Можешь не благодарить, – добавила она и вернулась к разделочной доске.

Я перемешал содержимое турки чайной ложкой и, вдыхая чудесный аромат, выждал пару минут, чтобы вся гуща осела на дно, а затем осторожно перелил кофе в красную кружку с флагом Швейцарии, которую мне любезно подала Рыжая. От первого глотка у меня по телу прошла волна мурашек.

– Чертовски хороший кофе!

– И горячий! – отозвалась девушка.

Попивая кофе, я вдруг осознал, что так ничего именно для себя и не приготовил. Желудок, словно вспомнив об этом одновременно со мной, заурчал как голодный уличный кот.

– О, кажется, у нас закончились яйца, – сказала Рыжая, открыв холодильник. – Дождёшься котлет или прогуляешься до кафешки?

Я решил, что сейчас самое время выйти проветриться. Погода на улице, конечно, оставляла желать лучшего, но пять минут как-нибудь переживу, тем более что никотиновая зависимость в каком-то участке моего мозга, возможно, от вкуса крепкого свежесваренного кофе, продрала глаза, потянулась и сползла со своего ложа.

Поднявшись в свой номер, я достал из дорожной сумки тёплый вязаный свитер тёмно-синего цвета со скандинавским орнаментом, натянул на себя его рукава и вновь поймал взглядом картину над диваном с изображённой на ней парочкой.

Интересно, почему тот постоялец оставил своё творение в этой гостинице? Может, он, как и я, пытался сбежать от себя самого? Освободил место в голове от старой печальной сцены, изобразив её на холсте и бросив там, куда никогда больше не вернётся. Возможно, в каком-нибудь из параллельных миров тот человек, которого я каждый день вижу в зеркале, тоже переносит свои горести и потери на белоснежный лист. Или пишет плохие стихи, которые никто потом не читает. Я горько улыбнулся своим мыслям и просунул голову в свитер.