Потанцуй со мной
Шрифт:
— Это моя работа, и им нужно послушать.
Она говорила самоуверенным и осуждающим тоном, но ей было все равно.
Иен прислонился к стойке.
— Я разговаривал с Фредди Дэвисом. Он пытался навешать мне то же дерьмо, что и тебе.
— Хотелось бы на это посмотреть.
— Дело в том, что кто-то имеет на тебя зуб.
Она прошла мимо Иена, чтобы отнести пустую кастрюлю к раковине и включить воду.
— На ум приходит Брэд Винчестер.
— Мне он тоже приходит на ум. — Иен зацепился большим пальцем за пояс джинсов. — Ты говоришь, что думаешь остаться здесь.
— Я не думаю об этом. Я
Он нахмурился.
— Ты акушерка, Тесс. О чем ты говоришь?
— Как ты вообще такое мог сказать? — Она чувствовала себя преданной. — Ты, как никто другой, знаешь, почему я не могу больше принять ни одни роды!
Их прервала серия требовательных стуков в дверь. Иен вышел из кухни.
— Мы сейчас выложим на крыльцо целую корзину презервативов. С большой табличкой: «Бери, сколько хочешь, и проваливай».
Но вместо настырных подростков, за дверью стоял Илай.
— Моя мама. Я очень боюсь, Тесс. Она не встает с постели.
Иен отказался отпускать ее одну, но остался снаружи с Рен и Илаем. Ребекка Элдридж лежала, свернувшись клубочком, подтянув колени, ее длинные волосы рассыпались на подушке. Пола нигде не было видно.
Спальня была скудно обставлена: матрас и двухслойные кровати, голое окно, старый комод и стул с прямой спинкой, выкрашенный зеленой краской. Одежда висела на металлической вешалке, а не в шкафу.
— Ребекка, это я, Тесс Хартсонг.
Тесс придвинула стул к краю кровати.
Веки Ребекки дрогнули.
— Тесс?
— Как вы себя чувствуете?
— Устала. — Ребекка перевернулась на спину. Несколько прядей волос прилипли к ее щеке, на которой отпечатались складки подушки, и от Ребекки исходил несвежий запах человека, который не мылся несколько дней. — Что вы здесь делаете?
— Илай переживает за вас.
— Он беспокоил вас? — вяло спросила она. — Я наказала ему не мешать вам. Я устала, вот и все.
Тесс коснулась ее лба. Холодный.
— Как долго вы в постели?
— Недолго. День или два.
По словам Илая, три дня.
— Вы что-нибудь ели?
— Не хочу.
Тесс убрала волосы Ребекки с лица.
— Вы не хотите мне об этом рассказать?
Ребекка нерешительно пожала плечами.
— Женщины теряют детей. В жизни случается.
Из уголка ее глаза скатилась слеза.
— Мне жаль.
Тесс слишком хорошо знала, насколько недостаточно этих слов.
— Это была девочка. Пол говорит, что я не могла этого знать, но я знаю. Я знаю, что это была девочка.
— И вы очень хотели ее.
— Больше всего на свете. Но Пол говорит, что от судьбы не уйдешь. Откуда ему знать?
— Ниоткуда.
— Это моя вина!
— Ребекка, это не ваша вина.
— Вы ничего не знаете. Полу требовалась помощь в расчистке поля от камней. Я должна была отказаться, но ему так не скажешь. Мне нельзя таскать тяжести. Я должна была быть более осторожной.
— Вы не сделали ничего плохого. Большинство выкидышей — результат хромосомных проблем. Я уверена, что ваш врач сказал вам это.
— Я видела его только один раз.
Ребекка уткнулась лицом в подушку.
Тесс не была психотерапевтом и не знала,
как помочь, но Ребекке требовалась помощь.— Давайте приготовлю вам что-нибудь поесть.
— Я не голодна.
— Я понимаю. Но я все равно вам что-нибудь соображу.
Она пресекла слабые протесты Ребекки, вытащила ту из постели и, поглаживая по спине, подвела к кухонному столу. Когда Тесс взбивала яичницу, то видела через окно Илая, демонстрирующего цыплят Иену и Рен.
Ребекка как раз подхватила на вилку и съела немного яичницы, когда появился Пол. Круги пота запачкали подмышки его рабочей рубашки с длинными рукавами, а грязь прилипла к манжетам джинсов. Не обращая внимания на жену, он обратился к Тесс.
— Вам не нужно было сюда подниматься. Мы собираемся поговорить с Илаем.
— Ничего страшного. Иногда женщине нужна другая женщина.
Пол стянул оранжевые рабочие перчатки.
— Уже прошло три месяца. Ей нужно это пережить.
— Мне то же самое постоянно говорили после того, как мой муж умер. — Она вспомнила, как Пол пришел помочь Иену со студией в домике на дереве, и пожалела, что говорила так резко. — К сожалению, у горя, кажется, свой график. Вашей жене нужно обратиться к врачу.
— Ей нужно чем-то заняться, — парировал Пол, прежде чем повернуться к жене. — Бекка, держись подальше от кровати. Ты беспокоишь Илая, и тебе это не на пользу.
Ей не на пользу больше, чем беспокойство Илая. Ребекке требовалась дополнительная помощь, а ее муж отказывался это признавать.
Когда они вернулись в здание школы, на крыльце стояли двое незнакомцев: у Эбби Уинзлер, которая оказалась подругой Сары Чайлдерс, сломан палец, а у ее мужа-выживальщика Чета сильно заболела голова, и Тесс сразу заподозрила сотрясение мозга. По приказу Тесс Иен силой запихнул воинственного Чета в свой «Ленд Крузер» и отвез в больницу. Тесс зафиксировала Эбби палец и получила взамен две кварты прошлогодних персиков вместе с тревожным списком других недугов Эбби: все не вылечены.
Вокруг было так много женщин, таких как Эбби и Ребекка. Слишком бедных, слишком одиноких или с подозрением относившихся к врачам, чтобы получить достойную медицинскую помощь. Им некуда было обратиться за советом по поводу менструальных проблем или состояния груди, не с кем поговорить о депрессии, сердечных заболеваниях, остеопорозе. Похоже, что практически отсутствовал дородовой и послеродовой уход.
Весь уход, который Тесс научили оказывать.
Она не могла на это пойти. Только не с криками Бьянки, которые эхом до сих пор разносятся в ее голове. Кто-то другой должен этим заняться. Это не ее обязанность.
Иен написал, что в больнице Чета оставили под наблюдением на ночь, и Иен намеревался остаться в Ноксвилле, чтобы завтра привезти Чета домой.
Настроение Тесс упало еще ниже. Что-то подсказывало ей, что великодушие Иена больше связано с тем, что он избегает ее, чем с транспортировкой Чета.
ГЛАВА 17
Когда следующим вечером Тесс вернулась в школу из хижины, она обнаружила, что Иен приканчивал пиво.
— В следующий раз, когда появится один из этих старых горных козлов, сама справляйся.