Потайной ход
Шрифт:
— А вы полагаете, это нормально, — задумчиво произнес Стир, — когда твой лучший друг — адвокат?
— Смотря какой он человек, этот адвокат.
«Вот и еще одно подтверждение того, что покойный не делал ничего просто так», — думал я, уходя из суда. Впервые Питеркин был привлечен к ответственности пять лет назад и уже тогда готовил свой план, незаметно подбрасывая мне соответствующие идеи. Задолго до своей смерти он прекрасно знал, что я поеду на его похороны.
Действительно странно. Почему он, крепкий парень с богатырским здоровьем,
Вернувшись в свою контору, я открыл сейф и снова вытащил банкноты. На этот раз внимательно изучил каждую в отдельности, просматривая их на свет. Ничего нового ни на одной из пятидесяти пяти тысячедолларовых купюр я не нашел. А вот на бланке мне вдруг привиделся еще какой-то знак. Но, повертев бумажку и так и сяк, я не смог ничего толком определить.
И тогда я решил, что одному не справиться. Нужен совет эксперта, благо получить его не трудно.
Я позвонил Бобу Коллису, который попросил меня быть кратким, поскольку он сейчас очень занят: возделывает свой ширазский виноград, а это дело тонкое и деликатное.
— Расскажи мне все о водяных знаках, — попросил я.
— Защитная мера, — ответил он. — Никаких иных целей. Их проставляют во время самого процесса изготовления бумаги. Ими пользуются правительства, банки, страховые компании и другие друзья человечества, а также производители бумаги и канцтоваров. Подделать их очень трудно, но можно, если мне не изменяет память, при помощи специального масла или жира.
— Спасибо, — сказал я.
— Не за что, сынок.
— А ты не хочешь меня спросить?..
— Зачем тебе это надо? Нет.
— О'кей!
— В последний раз, когда я с тобой связывался, все обернулось довольно скверно.
— Ты прав.
— Теперь я стал старше и предпочитаю спокойную работу на свежем воздухе.
— Да свидания, Боб.
— Но у меня осталась парочка друзей в полицейской лаборатории на случай, если тебе понадобится экспертиза.
— Спасибо.
— Значит, я звоню, а ты делаешь свое дело, о'кей?
Молчаливый лысеющий сержант в белом халате побрызгал каким-то веществом на мой долларовый счет, слегка встряхнул его и дунул. Небольшое облачко порошка взлетело в воздух. Но кое-что все же осталось на бумаге.
— Советую снять фотокопию, — сказал сержант.
Я поблагодарил его, он кивнул в ответ и добавил:
— Там за дверью у нас благотворительная касса.
Я уплатил и снял фотокопию, стараясь сделать ее поконтрастнее. Формально я, конечно, совершил преступление, переснимая американскую банкноту.
Знак представлял собой четыре буквы, которые складывались в замысловатый небессмысленный рисунок. Он не был похож на слово, во всяком случае я не знал такого, но несомненно, это буквы для кого-то что-то означали. И в первую очередь для Питеркина, иначе он вряд ли так аккуратно нанес бы их тайнописью на бланк счета.
Почему он был уверен, что я все-таки
найду его водяную метку? Или попытаюсь выяснить, что это такое?Потому что постарался изучить меня. Казалось, он знал меня не хуже, чем я сам, и от этой мысли мне стало несколько неуютно.
Глава 3
— Вы сами видите: надпись довольно четкая, — сказал я девушке за стойкой Государственной справочной библиотеки.
Она одарила меня милой, но равнодушной улыбкой. Девушка была красивая, пышущая здоровьем, загорелая, и с ее прямым носом впору было бы рекламировать защитные кремы и солнечные очки, а не сидеть, уткнувшись в книги.
Она ответила:
— Ну, я не уверена. — И вновь улыбнулась.
— Может быть, у вас есть кто-нибудь, кто разбирается в этом?
— Конечно, не волнуйтесь. Вам не придется долго ждать.
Я смотрел, как она уходила, высокая и грациозная. Город Перт щедр на таких красавиц, их, взращенных на родной ниве, пачками экспортируют за рубеж, в варьете Парижа и Лас-Вегаса, где самые длинноногие танцовщицы — девушки из Западной Австралии. Может быть, у нее нет докторской степени, зато налицо другие достоинства, и в том числе манеры.
— Вам поможет мистер Форрест, сэр, — сообщила она. — Пройдите вон туда.
Мистер Форрест выглядел как человек, часами просиживающий за книгой или кружкой пива. Нос у него был длинный и кончик загибался крючком над губами, растянутыми в любезную улыбку.
— Похоже, мы на правильном пути? — спросил я.
— Почти. Только я не знаю голландского.
— Голландского? — повторил я и подумал: какая связь между Питеркином из Черногории и Голландией?
— Этот знак, — сказал мистер Форрест, — торговая марка голландской Ост-Индской компании. Представляет она несколько длинных многосложных слов, которые довольно трудно произнести. Если хотите, я могу выяснить, что это за слова.
— Буду очень признателен.
Он кивнул, улыбнулся и ушел. И почти сразу ко мне подошла девушка:
— Все в порядке?
— Да. Большое спасибо за помощь.
— Хорошо, — ответила она. Повернулась и отправилась улыбаться другому клиенту.
Я смотрел на возвращающегося мистера Форреста и думал, что новая библиотека в Перте — единственное место, где все улыбаются.
Мистер Форрест положил передо мной листок бумаги. На этом листке было написано: «De Vereenighde Oost Indische Compagnie».
Я нахмурился.
Он тихонько кашлянул. Ясно, что он англичанин.
— Надеюсь, вы извините меня, если я... — Он изъяснялся так, как в Перте уже давно никто не разговаривает. — Конечно, мне незачем знать, что вы ищете, но... — И он замолчал.
— От помощи не откажусь, — заметил я. — Ни от какой.
— Ну, тогда вы могли бы сходить на выставку «Батавия» в Морском музее во Фримантле. Кажется, именно там я видел такой знак.
— Но одну деталь нам все-таки не удалось прояснить, — сказал я.
— Знаю. Что означает буква "А".
— Может быть, Амстердам?
— Не исключено, — ответил мистер Форрест, — но ручаться не могу. Если в музее вам ничего растолковать не смогут, я с удовольствием помогу вам разобраться сам.