Потеха Его Величества

И в очередной раз хватая пригоршню льда, чтобы приложить его к своей изнывающей груди, он вдруг запнулся, держа этот холод в руках. Застыл, мучительно вспоминая, почему он не должен этого делать. Старался выровнять дыхание, но сквозь стиснутые зубы вырывались лишь всхлипы. От жажды анестетика тело била крупная дрожь. Но почему-то он должен был отказаться от этой благодати. Почему? Не находилось ответов в пульсирующей голове. Срывая голос на крик, он протянул лед назад и вернул его в хрустальный сосуд. Кубики покатились по гладким стенкам вниз, туда, где таких же было и без того много. Сколько бы он не брал, их не прибавлялось и не убавлялось. И Анджей сломался, рванул за новой дозой, отпустив остатки сознания в расплавленное озеро страданий. Но вместо сосуда уже сидела тонкая перепуганная до чертиков девчонка, и в её глазах был лед. Он рванул к этим глазам, готовый вырвать их, лишь бы стало легче, но руки вдруг стянули веревки, а девчонка захохотала, и белизна её зрачков стала темнеть, уступая место обычному карему цвету. А Анджей ощутил приближение спасительного беспамятства и взвыл от облегчения. А потом сознание и боль покинули его.

Тили лежала на короле, прислонившись щекой к обнаженной груди. Нужно было встать, развязать его, привести в чувство, дать попить травок. Но она лежала на этой груди, и ей было хорошо. Всё было кончено. Абсолютно всё.

Девушка потерлось щекой о его кожу, увлажняя её благодарными слезами. Анджей с точностью хирурга располовинил её магию, отмерив каждому из них поровну. Как это ему удалось, Тили не понимала, но в одном она была уверена: её запасов хватило бы на десятерых слабых магов. А теперь получилось два сильных. И это было лучшее, что с ней случилось за все её короткую, но такую нелепую жизнь. Она легко и прощально коснулась губами его груди и с трудом подняла голову, возвращаясь в этот проклятый мир.

Ножик валялся в метре от плиты, вместе с термосом и пледом. Охая, как старушка, Тили преодолела эту длиннющую дистанцию и освободила конечности короля. Накрыла его пледом, подумала и пнула ногой по ребрам. Он вздрогнул и открыл глаза.

–  Ку-ку, душегуб, - прохрипела Тили посаженным голосом.
–  Давай-ка выпьем мерзкого зелья.

Он улыбнулся ей потресканными губами. Потянул её к себе, опрокидывая термос.

–  Нужно завершить ритуал, а для этого попить травки, - испугалась Тили, пытаясь поднять тару.

–  Да черт с ним, - пробормотал король, накрывая Тили своим пледом тоже.
–  Пусть все катится к черту. Теперь мы свободны друг от друга.

–  Мы живы и свободны друг от друга, - повторила Тили. И они засмеялись, обнимаясь. А потом... Потом Анджей взял и поцеловал её своими шершавыми прокушенными губами. А Тили ему ответила. Она вцепилась в его плечи, как дикая кошка, и не могла бы оторваться, даже если бы он её отпустил. Но он всё сильнее и сильнее прижимал её к себе, и казалось, что они не два разных человека, а одно несокрушимое целое. Она словно чувствовала его поцелуи и свои тоже, двойным сознанием постигая близость Анджея.

–  Вот такое у нас, значит, прощание?
–  прошептала она. Но он не ответил, не в силах остановиться и перестать её целовать. И тогда она снова перекатилась, оказавшись поверх, склонилась над таким знакомым до каждой черточки лицом, вглядываясь в затуманенные глаза.

–  Я никогда с тобой не попрощаюсь, - выдохнул он.
–  Никогда.

И Тили скользнула бедрами ниже, подчиняясь требовательности его рук. И перестала разбирать, где начинаются её чувства, а где - Анджея.

Глава двадцать шестая. Тили и нелепости судьбы

Тили оглядела свою комнатку. За восемь лет в казенной её обстановке ничего не прибавилось и не убивалось. А вот чудесной лаборатории было жалко, да.

–  Со мной происходит что-то странное, - сказала она Тмине. Мать королей сидела на её узкой кровати и молча смотрела, как Тили собирает небольшой рюкзак в дорогу.
–  Мне как будто сейчас вдвойне грустно. Словно я чувствую свои чувства и чьи-то еще.

–  Ты завершила ритуал?

–  Эммм... Я думала, настой белены это формальность. Древние любили такие штуки.

–  Вообще-то нет, - ответила Тмина.
–  Почему ты не завершила ритуал?

Тили так густо покраснела, складывая кофточку, что объяснения старой ведьме не понадобились.

–  Вы занимались сексом!
–  завопила Тмина так громко и яростно, что Тили вздрогнула.
–  Вы занимались сексом, не успев магически расцепиться!

–  Ну что ж вы так кричите-то, - охнула Тили.
–  И ничего не случилось! От вашей Анги не убудет!

–  Идиотка, - Тмина открыла свою дамскую сумочку, достала оттуда серебряную фляжку и на глазах потрясенной Тили залпом ее опустошила.
–  Плевать мне на всякую моральную лабуду. Но какие же вы идиоты! Вы восемь лет смотрели друг на друга голодными глазами и решили поддаться чувствам в самый неподходящий для этого момент! За что мне такое наказание?

–  Вы меня начинаете пугать.

–  Ты завершила ритуал не тем, что разорвала возникшую связку, а слила её намертво! Секс отличный клей, знаешь ли.

–  И что это все значит?

–  Что ты больше никогда в жизни не будешь свободна от моего внука, а он от тебя. Раньше вы умели обмениваться мыслями, да? А теперь будете еще и чувствами. Идиоты!

Тили села на кровать рядом с ней и жалобно заглянула в лицо старой ведьме.

–  И что же теперь делать?

–  Уезжать как можно дальше, - Тмина внезапно обняла её за плечи и быстро прижала к себе, а потом так же внезапно отпустила.
–  Расстояние снизит ощущения. Но не удалит их насовсем.

Он пришел поздно вечером, усталый, взъерошенный, переполненной новой, незнакомой ему силой. Силой, о которой когда-то он так страстно мечтал. Силой, которая сейчас отнимала у него ту, что давала энергии жить и править. Тихо зашел в комнату, пересек небольшое помещение и обнял Тили.

–  Я опять напортачил, да?
–  покаянно спросил он, целуя её в висок.

–  Мы оба напортачили, - грустно ответила она.
–  Да что же это такое, Анджей? Словно сама судьба не позволяет нам быть счастливыми.

–  Судьба нам не позволяет быть свободными, - поправил он её.

Она вздохнула:

–  Постарайся не страдать, ладно? Не хватало мне еще это ощущать.

–  И ты. Просто постарайся наладить свою жизнь. И...

–  И замолчи. Я не хочу ничего слышать. Что бы ты сейчас не сказал, лучше уже не будет.