Потемкин
Шрифт:
И все же атмосфера восточной неги действовала на всех, даже на брюзгливого Иосифа. Екатерина позволила ему вместе с де Линем и Сегюром присутствовать на аудиенции, которую она собиралась дать принцессе из дома Гиреев. Но зрители и тут остались разочарованы. «Ее накрашенные щеки и нарисованные брови делали ее похожей на рисунок на китайской чашке; не спасали даже ее прекрасные глаза», — записал Сегюр, да и Иосиф писал Ласси, что «предпочел бы одну из ее служанок». Однако кайзер решил сделать небольшое отступление от принципов Просвещения. «Его сиятельство граф Фалькен-штейн дал подпоручику Цирули 300 червонных, — сообщал генерал М.В. Каховский Василию Попову для доклада светлейшему, — чтоб он купил за Кубанью одну черкесскую красавицу. Если повелено будет купить, то куда и каким образом оную доставить?» Результат похода в горы по поручению высокого путешественника нам неизвестен, но в Вену Иосиф привез с собой шестилетнюю девочку, купленную у работорговца {82} . [744]
744
Segur 1859. Vol 2. P. 67-68,90;
2 июня их императорские величества наконец расстались. Иосиф поехал на запад, Екатерина на север. 8 июня она достигла Полтавы, где Петр Великий разбил Карла XII. Потемкин воспроизвел историческую битву, задействовав 50 тысяч солдат. Глаза преемницы Петра сияли гордостью. Затем светлейший преподнес ей то самое жемчужное ожерелье, которое показывал Миранде, а Екатерина жаловала ему 100 тысяч рублей и новый титул, прибавив к его фамилии «Таврический».
«Папа, — написала она ему 9 июня, — [...] надеюсь, что ты меня отпустишь завтра без больших обрядов». [745] На следующий день на подъезде к Харькову они простились друг с другом. Екатерина в сопровождении Браницкой, Скавронской и своих «карманных министров» отправилась в Москву, а к 22 июля вернулась в Царское Село.
745
Переписка. № 763 (Екатерина II Потемкину 9 июня 1787).
Петербургские враги Потемкина буквально набросились на спутников императрицы, расспрашивая, существуют ли на самом деле Херсон, Севастополь, флотилии кораблей и стада скота.
Уже в 1770-е годы ходили слухи, что деятельность Потемкина на юге — чистая фикция. Когда стало очевидно, что это не так, его недруги стали шептать, что императрицу ввели в жестокое заблуждение. Саксонский посланник Георг фон Гельбиг, не участвовавший в поездке, придумал выражение «Potemkinische Dorf» — «потемкинские деревни» — формулу, которая вошла в повседневный язык со значением «ложная видимость». Гельбиг не только повторял это выражение в своих дипломатических депешах, но и опубликовал в 1790-е годы в гамбургском журнале «Минерва» книгу «Потемкин Таврический» («Potemkin der Taurier»), которую с радостью восприняли враги империи. Более полная версия этой биографии Потемкина вышла в 1809 году и была переведена на французский и английский языки. Так возникла версия личности Потемкина, такая же несправедливая и ложная, как знаменитое выражение, — и удержалась в истории. [746]
746
Helbig, Georg von. Potemkin der Taurier // Minerva. Ein Journal historischen und politischen Inhalts herausgegeben von J.M. von Archenholtz. Hamburg, 17-97-1800; Russische Gunstlinge. Tubingen, 1809; Potemkin: Ein interessanter Beitrag zur Regier ungeschichte Katarina der Zweiten. Halle/Leipzig, 1804. Эти книги были переведены на французский: Vie de Potemkine, par J.E. de C6renville (Paris, 1808) и на английский язык: Memoirs of the Life of Prince Potemkin. London 1812,1813. (Два фрагмента в русском переводе: О приватной жизни князя Потемкина // Москвитянин. 1852. № 2-3; То же. М., 1991. Указатель Керара «Литературная Франция» называет настоящим автором книги «Vie de Potemkine» французского литератора и переводчика с немецкого языка Траншана де Лаверна: Querard. La France Litteraire. Vol. 9. Paris, 1839. P. 531. — Прим. переводчика.)
В основу легенды о «потемкинских деревнях» легла история круиза по Днепру. Гельбиг утверждал, что поселения, которые видели путешественники, представляли собой специально построенные фасады — раскрашенные картонные щиты, каждый из которых показывали императрице по пять или шесть раз. Тысячи крестьян якобы были оторваны от дома, привезены из внутренних губерний, и вместе со стадами скота по ночам их перевозили вдоль реки; тысяча деревень осталась заброшена, и множество народа вымерло от последовавшего за этим голода.
Идея, которой дал название Гельбиг, возникла еще за несколько лет до путешествия Екатерины. Когда в 1782 году Херсон посетил Кирилл Разумовский, город показался ему «приятным сюрпризом» — несомненно, потому, что его уверяли, что весь проект — не более чем мираж. [747] Всех иностранцев, отправлявшихся на юг, предупреждали в Петербурге, что их вводят в заблуждение: за год до выезда Екатерины на юг леди Крейвен писала, что «петербуржцы, завидующие Потемкину», заверили ее, что в Крыму вообще нет воды. «Тот факт, что он стал губернатором Тавриды и командующим стоящих там войск, вероятно, породил тысячу ложных слухов об этом крае, чтобы приуменьшить его достижения». [748] Несколько лет подряд императрице внушали, что все свои достижения Потемкин придумал сам. Гарновский сообщал князю: ее предупреждают, что она увидит только раскрашенные ширмы, а не настоящие строения. В Киеве слухи усилились. Одна из причин, по которой Екатерине так не терпелось отправиться дальше, заключалась именно в горячем желании увидеть все своими глазами: когда Потемкин попытался ненадолго отложить ее отъезд из Киева, она сказала, что желает увидеть все поскорее, «не взирая на неготовность». [749]
747
Васильчиков 1880-1884. Т. 1. С. 370-371.
748
Anspach. 3 апр. 1786.
749
Храповицкий. 4 апр. 1787.
Ни в приказах
Потемкина, ни в рассказах очевидцев нет ничего, что подтверждало бы историю о «потемкинских деревнях». Готовиться к приезду Екатерины он начал еще в 1784 году: тогда правитель Таврической области Василий Каховский сообщал, что для будущего визита государыни строятся новые и ремонтируются старые дома. Сам Потемкин пользовался временными резиденциями, но большая часть тех, в которых потом останавливалась Екатерина, были постоянными: херсонский дворец простоял больше столетия. Ханский дворец в Бахчисарае чинили, деревянные части перекрашивали, поправляли сад, ремонтировали фонтаны. На следующий год Потемкин приказал строить новые соляные склады в Перекопе, сажать каштановые деревья, а в Бахчисарае «большую улицу, где имеет быть въезд ее императорского величества, застроить хорошими домами и лавками». [750] Распоряжения о ремонте уже существующих строений — вот самое близкое к идее «косметической фикции». Миранда, совершенно непредвзятый свидетель, сопровождал Потемкина в поездке, предшествовавшей приему императрицы, и не увидел ничего, напоминающего «показуху», а только дивился масштабу сделанного.750
ЗООИД. Т. 12. С. 303, 309, 320 (ордера Потемкина В.В. Каховскому).
Что же касается веселящихся поселян и их стад на берегах Днепра, то такие массы народа и животных никто не смог бы перемещать со скоростью движения флотилии, тем более по ночам. Неспособность Потемкина замаскировать свое фиаско с отставшей кухней в Кайдаке, когда ему самому пришлось стряпать обед для двух монархов, только подтверждает, что он не мог перевозить тысячи людей и животных на огромные расстояния, чтобы обманывать своих гостей.
Для того чтобы посмотреть на императрицу, народ не нуждался в принуждении. С тех пор как в начале столетия в этих краях побывал Петр I, ни один царь не удостаивал южную Россию своим посещением — так кто же не поспешил бы увидеть императрицу? Даже в Смоленск толпы крестьян стекались за сотни верст, чтобы поглядеть на царский поезд. Конечно, все это не означает, что берегов Днепра не коснулась рука постановщика: Потемкин украшал все, что мог. Он был политическим импресарио, знавшим толк в политической игре, и он вел эту игру целенаправленно и совершенно сознательно.
В наши дни визит главы государства тщательно готовится и расписывается по минутам. Перекрашиваются фасады, улицы очищаются от грязи, беспризорников и проституток. На домах вывешиваются флаги, играют духовые оркестры, танцуют нарядные дети, в магазины для «случайных посещений» завозятся разнообразные товары. Крымское путешествие Екатерины было первой из таких поездок. Все прекрасно понимали, что английские парки выросли из земли не случайно, что амазонки и казаки специально собрались приветствовать императрицу, как королева Елизавета II понимает, что зулусы в боевых одеяниях, приветствующие ее на улицах Йоханнесбурга, — не типичные обитатели города. {83} Именно это имел в виду Сегюр, говоря, что Потемкин «обладал удивительным даром преодолевать препятствия, покорять Природу [...] и обманывать взор зрителей, который без того потерялся бы в бескрайное™ однообразных степей». [751]
751
Segur 1925. Р. 232.
Разумеется, в городах на пути следования императрицы губернаторы приказывали приубрать улицы, покрасить дома и скрыть все неприглядное. В Харькове и в Туле, двух городах, не входивших в маршрут, намеченный Потемкиным, губернаторы действительно скрыли от Екатерины некоторые факты и построили фальшивые здания: парадоксальным образом, сама история о «потемкинских деревнях» сообщает, что в действительности творцами этой легенды были другие. Пожалуй, Потемкина можно назвать отцом современных политических шоу — но никак не плоским обманщиком.
Екатерине внушали, что потемкинская реформа конных войск разрушила армию, но, увидев великолепные полки легкой кавалерии в Кременчуге, она в гневе воскликнула: «Как же меня обманывали!» [752] Вот почему она чувствовала удвоенную радость и спешила по возвращении в Петербург поделиться своими открытиями с внуками и приближенными: «Какое удовольствие увидеть эти места своими глазами. Меня отговаривали от путешествия в Крым, но, приехав сюда, я не могу понять, как возможно такое злое предубеждение». Она не скрывала своего удивления по поводу благоустройства Херсона. Но даже это не останавливало потока клеветы на Потемкина. [753]
752
Ligne 1809. Р. 65 (де Линь маркизе де Куаньи).
753
РГАДА 2.111.13-15 (Екатерина II московскому главнокомандующему П.Д. Еропкину); Сб. РИО. Т. 27. С. 411 (Екатерина II вел. кн. Александру 28 мая 1787); РГАДА 10.2.38.1-2 (Екатерина II Л.А. Брюсу 14 мая 1787).
Бывало и так, что сами похвалы светлейшему могли казаться свидетельствами против него. Вот, например, слова Евграфа Черткова (адъютанта Потемкина и свидетеля его венчания с Екатериной): «Я был с его светлостию в Тавриде, в Херсоне и в Кременчуге месяца за два до приезда туда ее императорского величества. [...] Нигде там ничего не видно было отменного, словом, я сожалел, что его светлость позвал туда ее императорское величество по-пустому. Приехав с государынею, Бог знает, что там за чудеса явилися. Черт знает, откудова взялись строения, войски, людство, татарва, одетая прекрасно, казаки, корабли... Ну, ну, Бог знает что [...] Я тогда ходил как во сне, право, как сонный. Сам себе ни в чем не верил, щупал себя, я ли? где я? не мечту ли или не привидение ли вижу? Ну-у! надобно правду сказать, ему — ему только одному можно такие дела делать...» [754]
754
Гарновский 1876. Т. 15. С. 33.