Потерянное слово

на ножку мерить башмачок.

2010

Я знаю...

Я знаю – последнее время

пишу всё стихи не о том,

не в ногу шагаю со всеми,

себя изнуряю постом;

не моден, угрюм и застенчив,

а сердцем – совсем как дитя,

как поздняя осень изменчив

и часто скучаю, грустя.

Я видел в музеях картины,

ходил иногда на балет,

но снятся берёзки, осины –

банальный, обычный сюжет.

Потерянной Родиной болен, –

диагноз безжалостный прям:

давно не брожу чистым полем,

а кланяюсь всем фонарям.

И пусть я ещё вспоминаю

тот двор и дощатый сарай,

но что будет дальше – не знаю,

так пуст мой заброшенный край…

2012

Звезды гаснут...

Звёзды гаснут, закаты умрут,

бесконечность есть в каждой дороге.

Настоящим же только живут

дети, звери, поэты и боги.

Грек Платон лишь слегка намекнул:

"Где-то в море была Атлантида".

Посейдон рассердился и сдул

остров древний – он скрылся из вида.

Сразу прошлое стало чужим,

а о будущем стоит ли плакать?

Я спокоен, сижу недвижим,

пусть на улице дождик и слякоть.

Мудра, бандха, весь комплекс асан

помогает освоить мне йогу.

Вот приму я монашеский сан,

стану ближе к религии, Богу.

Буду жить настоящим, как он,

постигая всю мудрость пророков.

Эта жизнь – всё равно только сон

и незнание горьких уроков.

2012

Птица-тройка

«Эх, тройка! птица тройка! кто тебя выдумал?»

Н. В. Гоголь

Как Фет и Тургенев дышу флогистоном,

слагаю стихи, не в ладах с моветоном;

хоть сам из деревни и в жизни простак,

но всё же, поверьте, – совсем не дурак.

Сейчас модернизма пришло уже время,

диктует условия новое племя.

А «тихая лирика» зябкие руки

сложила под шаль и зевает от скуки.

Слепой молодёжи потребны кумиры,

но правила жизни диктуют банкиры.

И вот уже разные «фабрики звёзд»

сплошной силикон выпускают из гнёзд.

«Я женщин уже говорить научила»

– сказала Ахматова скромно и мило.

Но музы, все девять, в блаженстве безволья

пылятся в шкафу и изъедены молью.

Да, век мне достался панельно-убогий.

Блокбастый упырь – седовласый, безногий

смеётся довольно, холодный, как лёд.

А тройка не мчится, но еле бредёт.

2012

Комп и стихи

Лишь только искры не хватает

в стихах моих.

За рощей дальней солнце тает

и ветер стих.

Какие образы и темы,

бурлят вокруг!

Я сын компьютерной системы,

железа друг.

Мне хакер дал свои программы

и вот теперь

стихи, экспромты, эпиграммы

пишу как зверь.

Текут проворно электроны

по проводам.

Познал я мудрости законы,

рифмую сам.

Процессор мощный мне подскажет

любой сюжет.

Я знаю жизнь, любовь и даже

что счастья нет.

Винчестер молча сохраняет

тома стихов.

Он все их помнит, твёрдо знает

нюансы слов.

Поэты, критики, цитаты,

обложки вид,

статьи, рецензии и даты:

он всё хранит.

Проходят дни, мой софт быстрее,

и без помех

я стану скоро, по идее,

покруче всех.

Раскроет тесные объятья

безумный век,

и буду лучше сочинять я,

чем человек.

Сейчас пишу сонет о Боге,

да хакер мой

сказал, что глюки снова в проге.

Что ж, не впервой.

2012

Серебряный век

Утро раннее, залы пустеют,

все расходятся, гаснет камин.

Незаметно пока ещё тлеют

искры те, что неведомы им.

Равнодушно – любезны улыбки,

похвалы же, напротив, скупы.

Здесь, – на почве болотной и зыбкой,

дни белёсы, а ночи слепы.

Бродит ветер в тумане молочном

по просторам немых площадей.

Все здесь шатко, неверно, непрочно,-

рябь каналов, огни фонарей.

Всё бессмысленно – нету исхода,

нет начала, как нет и конца.

Впереди – новый день и свобода,

запах тленья в пустынных дворцах.

А за окнами тихо и плавно

сыпал мелкий, назойливый снег.

Это было как будто недавно, –

в тот далёкий, Серебряный век.

2010

Судьба бытия

Я буду исследовать строго

вопрос о судьбе бытия.

Об этом все знают немного,

не знаю об этом и я.

И даже философ убогий,

решая глобальный вопрос,

всё бродит в лесу тавтологий,

растя депрессивный невроз.

Что делать, – предмет очень сложный

и явно сквозит дуализм.