Потерянные души

– Спасибо, – поблагодарил рыжий. – Лу, что ещё?

Лу вытащил из папки стопку заметок, бегло их просмотрел и сообщил:

– Думаю, Ханви убила мастера возле дома твоих родителей, но точнее узнаем, когда ты дело заведёшь. Без него, сам знаешь, ни в один дом не попасть и обыски не провести. Однако кровь есть лишь у калитки и дальше, в саду. А где именно они встретились и откуда пришли, непонятно. Дорожка сильно истоптана местными, а свежего снега не было несколько дней.

– Что же связывает этих двоих? – пробормотал Сьят, открывая папку с делом об ограблении.

– Вместе их никогда не видели, – ответил Лу, снова сверившись с очередной запиской. – Мастер Зарэ вообще ни с кем не общался и даже не здоровался. У Ханви всегда было много гостей, но все люди приличные. Но это ты и сам знаешь.

Матушка же, пока сыскники обсуждали своё, сидела в кресле – расслабленно, точно дремала. А на самом деле смотрела глазами помощников, которые без устали рыскали по заснеженным улицам. У призраков тоже есть свой запах, и по нему можно найти тело, если смерть свежая. Надэ до прихода матушки Шанэ всё в тюрьме обнюхал, уловил нужное и «передал» запах остальным призрачным помощникам. Как по следу по нему, к сожалению, не пойти, но если рядом окажутся (и если связи души и тела ещё целы), учуют. Вероятность крайне мала, но есть.

– А история у нас такая, – Сьят, пролистав дело, коротко рассказал Лу про чужака и связь странной троицы со старым ограблением.

После истории с Фьёшем-Занозой и лекций наставника Мьёла о прошлом Севера Лу в призраков немного верил, да и Сьята как сыскника очень уважал, поэтому сразу принял случившееся как данность. И архивного призрака – тоже.

– В деле говорится о четвёрке гуляк, – подытожил рыжий. – Трое, кажется, есть. Надо найти четвёртого. Если эти четверо как грабители больше нигде замечены не были, то остаётся одно – свидетели того самого ограбления. А лучше найти свидетелей именно ссоры.

– Тридцать лет прошло, – нахмурился Лу. – Свидетель-старик, поди, давно умер. А пострадавшие вряд ли признаются, раз тогда не сказали.

– А надо не среди взрослых искать, – Сьят, подумав, что-то черкнул на чистом листе, – а среди детей. Помнишь себя мелким? Всегда же нас, маленьких, родители в Первый день зимы дома оставляли и гулять уходили. А мы сидели у окна и ждали. Или по двору полночи носились, если деды-бабушки-няньки позволяли. И никто никогда не признается, что именно видел или слышал, чтобы никого не сдать. Да и не считаются дети серьёзными свидетелями. Их редко опрашивают. Возьмёшься?

– Конечно, – легко согласился Лу.

Рыжий встал и протянул ему записку:

– Вот содержание выписки, адрес и вопросы. Не зря нам в архиве это дело подкинули. Надо в нём покопаться, – он сердито глянул на часы и добавил: – И снова Мьёла на Городской архив и регистрацию спустить, чтобы не искали одну справку три часа. Думают, если мастер Рьен в отпуске, то у нас нет ничего важного?

– Давай и в регистрацию зайду, – предложил Лу и расправил широкие плечи. – Мне по дороге. Меня они тоже боятся. Мой прежний колдун им как-то хорошую выволочку устроил. Мы важную справку ждали, а эти олухи два часа чаи гоняли. Мой колдун пришёл – а они ржут и пироги трескают. Ну он всем и наподдал. И я потом добавил. Ты домой не собираешься?

– Нет, – рыжий придвинул к себе стопку чистых листов, – мне ночью хорошо работается.

– Тогда дождусь в регистрации портрета убитого от наших колдунов и все необходимые справки, – решил Лу. – Посмотрю, что за народ нам попался, а после и в Городском архиве дежурных тряхну.

Сыскники из других групп крайне редко расследовали интересные случаи, и поучаствовать в делах группы Рьена втайне мечтали все. Поэтому, несмотря на близкую полночь, Лу лучился энергией и тоже собирался как следует поработать.

Сьят быстро набросал для него список необходимых документов, поблагодарил сыскника за помощь и тоже собрался в архив – но в местный, сыскной. Без особых надежд – ведь если бы кто-то из подозрительной четвёрки грабителей попался, сейчас бы они на свободе не гуляли, – но всё-таки. Может, их как свидетелей где-нибудь упоминали. И эти мелкие упоминания помогут понять, чем же всё-таки Ньёд, Зарэ, Ханви и один (как минимум) неизвестный в молодости промышляли.

– И я пойду, – матушка Шанэ открыла глаза, в которых сразу же погасло призрачное сияние. – Если что-то найду или узнаю, пришлю помощника.

– Матушка, как вы считаете, в каком случае обворованные ни за что не признают, что у них что-то украли? – спросил Сьят, помогая ей надеть пальто.

– А кто сыскников вызвал? – уточнила матушка. – Хозяева или соседи?

– Соседи. Заметили, что ворота и дверь дома открыты. Хозяева приехали через день после несостоявшейся кражи.

– В таком случае, сынок, – она сняла с вешалки тёплый платок, – должно быть, у хозяев или действительно не нашлось нужного – например, воры по неопытности домом ошиблись либо хозяева с собой вещь увозили, – или украли ворованное. То, что хозяева особняка сами заполучили не слишком-то честным путём.

– Я тоже так подумал, – кивнул Сьят. – И ещё есть вариант запрещённого. Что они либо сами делали, либо продавали как посредники.

– Ты умничка, ты разберёшься, – улыбнулась матушка Шанэ. – Доброй ночи.

– Я умничка… – вздохнул рыжий, когда она ушла. – Я обязательно разберусь… Старое ограбление, свежее убийство и один призрак-чужак – в чём тут разбираться-то…

Он быстро набросал несколько записок, отправил почту и засобирался в сыскной архив.

***

– Ты тут что, два часа в бумажках копаешься? – рассердился Мьёл, вынырнув из протоки.

Мертвецкая занимала половину полуподвала и представляла собой длинный широкий коридор с многочисленными нишами. Старая кладка стен сочилась ледяной сыростью, а под высоким потолком плавали мрачные зеленоватые светильники. Арочные проёмы ниш, в которых хранили и изучали трупы, закрывали плотные тёмные шторы, а между нишами стояли рабочие столы и стулья.

Над одним из столов парил вполне сносный слепок с лица покойного мастера Зарэ, но создавший его Вьют, молодой колдун из группы Лу, отчего-то не спешил высылать склянку со слепком начальству. Вместо этого он сидел за столом и что-то вдумчиво изучал.

Услышав окрик, парень вздрогнул и торопливо вскочил со стула. Светловолосый, двадцатилетний, он присоединился к группе Лу совсем недавно и ужасно робел перед опытными сыскниками.

– Тут такое дело… – смутился Вьют. – Я тут нарисовал… Вы посмотрите. Это на лице убитого было.

Мьёл взял со стола листы и удивлённо хмыкнул. Лицо покойника, оказывается, искромсали со смыслом – лоб, щёки и подбородок «украшали» рваные линии.

– И ты что, пытался сам понять, что это? – Мьёл приподнял бровь. – А ничего, что твоего отчёта ждут уже два часа? Ничего, что нам срочно надо подтвердить личность убитого? Ничего, что дело стоит?