Потерянные души

— Хорошо, хорошо, — женщина улыбнулась, удивляясь своим сомне-ниям: ведь это — дом Старшего, разве он может причинить зло ее крошке? — Принеси ее, пожалуйста, ко мне.

Не успела она договорить, как прямо перед ней возникла колы-бель. Девочка, все так же сладко посапывая, дремала. Мать улыбну-лась: "Дети… Кажется, что они отсыпаются на всю жизнь, за все те бессонные ночи, что только предстоят, — вглядываясь в спокойное маленькое личико с розовенькими щечками и крошечным чуть вздерну-тым носиком подумала она. — Будто ничего и не происходит вок-руг… Надеюсь, домового не напугало ее исчезновение…"

"Не бойся, я сказал духу твоего жилища, что ты велела мне принести дочь к тебе".

— Ты читаешь мои мысли? — она почувствовала себя немного нелов-ко, но… В конце концов, в этом ведь не было ничего обидного.

"Я говорю с тобой на языке мысли, колдунья. Прости, если это причиняет тебе неудобство, но я не умею иначе".

— В древние времена все колдуны могли читать мысли?

"Да".

— Обидно, что мы так многого лишились…

"Эта способность, как и многие другие, была дана наде-ленным даром судьбой. Возможно, когда-нибудь она вернется… Те-перь, когда ты убедилась, что с твоим ребенком все в порядке, ка-кой рассказ ты хотела бы услышать?"

— Наверно, я уже слишком стара для сказок, — улыбну-лась колдунья. — Их бы с радостью послушала моя воспитанница.

"Мне сложно говорить с детьми. Их мысли путаются и переска-кивают с одного на другое, порой по известным лишь им законам и причинам… Но если ты хочешь, я попробую…"

— Не сейчас. Потом… А пока могу я спросить тебя?

"Конечно. Я с радостью отвечу тебе на все вопросы, на кото-рые знаю ответ".

— Ты обмолвился, что мы носим на груди осколки твоих стен.

"Я имел в виду волшебные камни. Давно, когда ваши предки по-кидали пределы этих земель, они вынули из моих стен и взяли с со-бой на память камешки, веря, что, связывая потомков с прошлым, они не позволят порваться цепи времен".

— Но ведь камень-талисман дается в обряде испытания!

"Камень — свидетельство о том, что вы наделены даром. Он — знак и хранитель. Он живет, дыша вашей силой, собирая ее по кру-пицам и делясь со своим хранителем тогда, когда в этом есть необ-ходимость. Что же до обряда испытания… Он был составлен в мрач-ные времена для того, чтобы определить силу души. Возможно, боги решили, что слабому будет опасно владеть даром, что это мо-жет причинить вред всему народу… Тебя что-то гнетет, что-то, в чем ты боишься признаться даже себе самой?"

— Да… — она на миг задумалась, словно прислушиваясь к трепету души. — Новый обряд… Он ведь повторяет древний, до Падения?

"Во многом".

— Но как же мы, те, кто проходил другой обряд? Что будет с нами? Кем мы будем? Какой будет наша судьба? Кого будут видеть в нас дети, ведь нельзя принять посвящение дважды и…

"Я чувствую, как твое сердце сжимается от боли, но, увы, ни-чем не могу помочь. Я всего лишь дух замка, хранитель памяти и защитник от стихий. Не я хозяин вашей судьбы, вы — мои владете-ли… Почему бы тебе не задать все эти вопросы господину, когда он вернется?»

— Наверно, — она не была до конца уверена, что осмелится спро-сить Черногора о таком, зная, что ему предстоит скоро не просто покинуть их, а возможно, погибнуть в бою с Потерянными душами.

"Спроси его, колдунья, — вновь прочтя мысли собеседницы, про-говорил дух замка и в его голосе чувствовалось не просто уверен-ность, но и настойчивость. — Для него очень важно, чтобы вы не боя-лись будущего, жили им, творили завтрашний день, а не растрачивали время на сомнения и страхи".

— Почему ты называешь Старшего господином? — поспешила она сме-нить тему.

"Я бы звал его колдовским королем, да он не хочет принимать корону, зная, что ему не суждено править… Я не могу называть его Старшим — для меня это слово не имеет того значения, которое вкладываете в него вы. Остается только это — "мой хозяин", "гос-подин".

— Мне послышалась боль и грусть в твоем голосе…

"Тебе известна их причина. Так зачем спрашивать"?

— Иногда боль становится меньше, когда делишься ей с другими.

"Как может стать легче от того, что вновь и вновь бередишь незаживающую рану"? — могло показаться, что они говорят на разных языках, не понимая друг друга.

— Тогда… — колдунья на миг задумалась: "Может быть, он в чем-то прав и так, не напоминая себе лишний раз, будет легче за-быть?" Она представила себе лабиринт комнаток-чуланчиков, в каж-дой из которых хранится память о чем-то… Вот она заходит в одну из них, пустовавшую доселе — самую удаленную и незаметную — вносит туда стеклянный шар с воспоминаниями обо всем, что случилось в последние часы, оставляет в темноте, выходит, закрывает дверь и старательно запирает на ключ… Она улыбнулась сама себе, понимая, что эта нехитрая затея может сработать и помочь никогда не вспо-минать…оставалось совсем немного — отвлечься и забыть, где скрыт этот закуток сознания… — Тогда расскажи мне что-ни-будь, — попросила она.

"Что?"

— Не знаю, — пожала она плечами. Колдунья села на диван, взяла на руки дочку, укачивая, погружаясь в спящий в ней покой, и, уст-роившись поудобнее, приготовилась слушать. — Что-нибудь из того, о чем я никогда не слышала раньше.

"Хорошо.

Слушай, светлая колдунья,

Вере сердце распахнувши.

Есть колечко из латуни.

В нем томятся смертных души.

Алый камень в нем сияет

Ярче первого рассвета.

Мало кто про это знает

Из живущих в власти света.

И имеет силу камень

Разрушать и строить звезды,

Примирять года с мечтами,

Подниматься в синий воздух,

Может он дать жизнь, убивши,

Оживив, убить навеки,

Или ж, памяти лишивши,

Превратить столетья в реки.

Властелин, хозяин мира,

Скрыл кольцо то в землях смерти.

Две сирены, два вампира,

Ведьмы, лешие и черти

Сторожат его от взгляда

Всех, чьи помыслы убоги.

Им за то даны в надежду

Тайны, что забыли боги.

И никто во целом свете

Тронуть камень не решался.

Даже мой приятель-ветер

От него вдали держался.

Но однажды, в миг расплаты,

Что запомнится навеки,

Смертный в мир вступил заклятый

И зашил рассвета веки.

Он не слушал песнь сирены,

Он принес с собой осину

И, нарушив мрака стену,

Подошел он к властелину

И сказал: "Отдай мне камень.

Я его разрушу силу.

Те, кто до сих пор страдали,

Обретут свою могилу."