Потерянные души

— Спасибо… Спасибо вас за все! — люди низко, до самой земли поклонились колдунам.

И те на миг остановились, обернулись.

— Прими последний совет, — тихо проговорил молодой колдун. — Ес-ли хочешь, чтобы удача пришла в твой дом, испроси у бога для себя другое имя. Все твои беды не от судьбы, а лишь от него.

Они ушли, скрылись за деревьями, а люди все продолжали молча смотреть им вослед.

— Да, — вздохнул, наконец, трактирщик. — Кто бы мог подумать… — и он двинулся к дому, прикидывая, как будет лучше поступить: самому сходить в ближайшую церковь, или не искушать судьбу и дождать-ся, когда бродячий монах или проповедник остановится в их тракти-ре.

Во всяком случае, он решил сменить имя как можно скорее, и, кто знает, может быть, тогда удача действительно повернется к нему лицом.

Старуха подошла к девочке, обняла ее за худые, острые плечи.

— Что с тобой, Таюшка? — ласково, как никогда раньше, спросила она.

— Не знаю, бабушка. Наверное, будь я посмелее, ушла бы с ни-ми. Они такие… волшебные! Когда они рядом, на душе спокойно и тепло.

— Они бы не взяли тебя. И правильно б сделали. Ты же зна-ешь, чем закон грозит вероотступникам.

— Но почему? Это же несправедливо!

— Ох, Тая, Тая… В мире много несправедливого… Пойдем, стано-вится холодно.

— Бабушка, они ведь еще вернутся?

— Кто знает… — начала она, но в глазах девочки горел та-кой яркий огонь веры и надежды, что старуха не посмела погасить его. — Может, придут другие. Колдуны — не редкие гости в трактирах.

— Нет, эти были особенные.

"Да, дитетко, — думала старуха, глядя на девочку. — Особенные. И мы не сможем теперь жить так, как раньше, ибо горящий в их серд-цах огонь отогрел наши души, которые, научившись заботиться и лю-бить, уже не смогут замерзнуть вновь".

Глава 2

Колдуны уходили все дальше и дальше в лес.

Насквозь промокшие, поседевшие и потерявшие половину своих роскошных шевелюр деревья расступались перед ними, втягивая длин-ные, похожие на огромных дождевых червей корни под землю. Кусты отодвигали колючие ветки, боясь ненароком поранить желанных гос-тей. Земля вокруг лежала жирной, чавкающей кашей, но узкая тропка под ногами странников оставалась совершенно сухой и такой чистой, словно добрая хозяйка, готовясь к встрече, расстелила дорожку.

Где-то после полудня они вышли на небольшую, окруженную хо-роводом берез, полянку. Видя, что раненый, держась из последних сил, все сильнее наваливается на плечи поддерживавших его колду-нов, Дубрава решительно остановилась:

— Всё. Нужно передохнуть, — она передала дочку в руки воспитан-ницы, а сама подошла к молодому колдуну, которого спутники успели усадить на ствол поваленного ветром дерева, взглянула на набухшие, пропи-тавшись кровью, тряпицы, укрывавшие ступни босых ног, когда любая обувь, сколь мягкой и удобной ни была, обернулась б лишь новой пыткой.

— Я сменю повязки, — сказала она.

— У нас нет на это времени, — переведя дыхание, ответил тот. Он быстро провел ладонью по лбу, смахивая пот.

— Ты устал…!
– не в силах дольше скрывать боль, горевшую у нее в глазах, взмолилась Дубрава.

— И что же? До заката нам еще много предстоит пройти.

— Тогда позови драконов, ты же можешь, я знаю! Пусть они пе-ренесут нас. Или прикажи Ясеню и Власу сделать носилки…

— Послушай, женщина, — он, наконец, поднял черные, глубокие как бездна глаза, устремив пристальный взгляд на колдунью, — ты что же, хочешь, чтобы твоя дочь осталась безымянной? Если нет, не мешай мне! — и отвернулся.

— Я не могу смотреть, как ты страдаешь…! Черногор, я очень люблю дочку. Но ты… Ты так много для всех нас значишь! Ради те-бя я готова…

— Замолчи! — его голос стал резким, словно порыв ветра. — И даже думать не смей! Я должен ввести ребенка в храм! Ее судьба — превыше всего!

— Мне трудно спорить с сильнейшим из Старших… — прошептала Дубрава. Она склонила голову, пряча катившиеся по лицу слезы.

— Тебе и не следует. Пора, — он подозвал к себе спутников, которые помогли ему подняться и, поддерживая, повели дальше вглубь леса.

А женщина, тяжело вздохнув, вернулась к девочке. Передавая ей младенца, Полеся робко спросила:

— Наставница, Старший рассердился на тебя?

— Да, милая.

— Но почему? Разве ты в чем-то провинилась?

— Да. Ему пришлось напоминать мне, что самым важным для меня теперь должна стать жизнь моей девочки, ибо в ней мое буду-щее, будущее моего умершего мужа и грядущее всего нашего ро-да… Идем, Полеся.

Путь был мучительно долгим, но, несмотря ни на что, странники не позволили себе больше ни мгновения остановки. На закате они вышли к храму.

Древние, как сам мир, колонны, словно соединявшие небо с землей, образовывали круг, одновременно закрывая помещенный в его центре алтарь от всех несчастий мира и открывая ста ветрам, ста дорогам.

Покрасневшее солнце склонилось к горизонту. Оно словно разбросало окрест призрачные охапки красных маков и гвоздик, одев в алый мерцающий огнем шелк вековечные камни, в которых соединя-лись боль потерь и радость обретенного, печаль и надежда, память прошлого и вера в будущее.

Не произнеся ни слова, Черногор убрал руки с плеч своих спутников и повернулся к Дубраве, чтобы забрать у нее новорожденную. Оставив осталь-ных ждать у круга врат, он по-нес ребенка к алтарю.

Для того чтобы призвать богов, колдуну не нужны были ни мо-литвы, ни заклятия. Его мысли жили не словами, а образами — кар-тинами мира и идущих через него дорог, которые связывали все вое-дино и, в то же время, разделяли навек.

Свет ярче солнечного озарил лес. Став прозрачным потоком, огромным шаром, он жил сво-ей особой жизнью. И не важно, что эта жизнь была длинною лишь в миг.

Порыв ветра поднял колдуна над землей, превратив его плащ в большие черные крылья. Тишина заговорила с ним. Прошлое расспраши-вало о настоящем. Ночь, спустившись с небес, замерла, не спуская со странника задумчивого взгляда спокойных перламутровых глаз.

И чудо осторожно коснулось лица малышки. Волшебный дар ма-леньким слепым котенком выбрался из иных закрытых просторов ми-роздания, устремился в закутки разума, чтобы остаться там навсегда, расти вместе со своей хозяйкой, учиться, взрослеть, стать однажды ма-терью и вместе с ней уйти в вечный звездный путь. Сейчас его глазки еще не открылись, но мордочка дрогнула, издав писк, слившийся с вскриком младенца. И в тот же миг древние знаки, скры-тые под каменной чешуей храма, вышли наружу, заискрились, слива-ясь в буквы, образуя Слово.