Потерянные в Зазеркалье. Четыре книги в одной
Шрифт:
– Нет, до этого я еще не дошел! – подумал он, вдохнув осенний воздух, и вернулся в дом, бегом вбежав по ступенькам, забыв о лифте.
Валя зайдя в квартиру с подругами, раздевшись, пошла на кухню, и помыв руки, начала приготовления к столу.
– Валь, ну что ты загрустила. Ничего же пока не произошло, сказала Лида, если хочешь, мы сейчас сходим и его позовем. Скажем, что у тебя сегодня плохое настроение, и ты не хотела его обидеть. Уговорим!
– Валь, по-моему, не стоит его отталкивать. Мужчины они ведь не такие тонкие. У них в голове только они сами со своими чувствами, – сказала Люба. Ты видела, какой у него взгляд был. Сейчас попадет под
– Симпатичный такой, смотри, потом плакать будешь, – сказала Лида.
– Может быть, – сказала Валя и вспомнила ту неделю. Она вдруг ясно ощутила состояние Виктора, она вспомнила, как он радовался на их, пусть маленькую, но совместную жизнь. Она в душе уже жалела о сказанном. Виноват разве он, что любит ее, это совершенно не значит, что он цинично относится к смерти Коляна. Он просто думает о ней, больше, чем о нем, вот и все. Виктор, он просто обычный мужчина, который немножко эгоист, немножко ленив, и за столько лет просто отвык заботиться о ком-то. Все это не такой уж большой грех, – подумала она. И уж если и соединить свою жизнь с кем-то снова, так с Виктором было бы лучшим вариантом. Он знал мужа, и Коля его любил. Может быть, он бы и дал добро, если бы мог сказать. Но дело сделано, и идти мириться она не посмела. Это было бы глупо.
– Поживем – увидим. Если я ему нужна, то он найдет способ помириться, а если нет, то зачем, Все правильно! – решила Валя, и стала накрывать на стол
– А лучше, наверное, его позвать, сказала Люба. Когда пойдем?
– Я думаю, за полчаса мы накроем стол, остальное, по ходу дела, – ответила Валя, уже согласная с подругой.
Виктор, выпив стакан водки, лег на диван, включив музыку, и закрыл глаза.
– До этого все шло так хорошо. Пока этот проводник не накаркал. Сам и сдвинул мою жизнь. Не успел приехать, как получил черную полосу. А за что? Какая такая у меня была белая? А, стихи! Издали два моих стихотворения – счастье. Поссорился с женщиной – несчастье. Ловко! Только у кого это не бывает? Черная, белая! У всех! Все это ерунда! И про мать что-то городил. Гадальщик, не увидел, что мать– то моя давно умерла. Может быть, он имел в виду могилу? Я и правда там давно не был И сейчас не успею. Скоро уезжать. Но, нужно ли умершим, чтобы мы туда ходили? Какая им разница, главное, чтобы мы их помнили.
Ладно, позвоню сестре и перешлю ей денег, пусть ограду получше сделает и то, что нужно в церкви, – подумал он.
Его разбудил звонок телефона.
– Виктор, это я. Таня. Я на следующей неделе собираюсь в Москву. Может быть сможем встретиться? – многозначительно спросила она. Посидим поболтаем, девочки тебе все привет передают. А я, у меня тут такие приключения, ну я тебе потом расскажу. Готовь шампанское…
– Стрекозка моя, я бы был рад, но завтра улетаю. Ну так жаль, если бы ты знала, – прощебетал Виктор.
Настроение его снова поднялось, и слова Вали уже не казались ему такими страшными, оценка самого себя пошла вверх, и яркий свет обаяния Танечки, сгладил его страдающие краски.
Виктор не ожидал такого поворота событий.
– А откуда она узнала мой телефон? – подумал он. Я ведь ей, по-моему, не говорил. Хотя для Танечки нет ничего невозможного! Рвать связь с Татьяной ему не хотелось, это была своя девчонка, скорее даже, свой парень. И опять же возможность напечататься. У Танечки везде были знакомые, и она обещала поговорить с местным издательством о его книге стихов. Это была бы его первая книга! Целая, вся только из его стихов! И чего он хотел больше, иметь жену или увидеть рождение своей книги, он уже не знал. Хотя был и третий вариант. Получить и то и другое. Если обстоятельства не
будут против.Ну что ж! Что не делает Бог, все к лучшему, – подумал Виктор и принялся собирать, чемодан.
Когда все было готово, раздался звонок в дверь.
Вить, пойдем, выпьешь с нами за Колю, – сказала Валя. И ему будет приятно увидеть тебя с нами.
Виктор затаил дыхание, он не смог вымолвить слова, и только кивнул головой. Он чуть даже не заплакал, но эта энергия надрыва прошлась по его нервам и дернулась в щеке. Виктор потер щеку и сказал, я сейчас, только оденусь. Он пропустил все слова ее, уловив только смысл приглашения.
– А ты боялась. Мужиков нужно самим брать. Они же ленивые. Залягут, и будут страдать. Но не поднимутся! Ты же видела его морду, – проговорила подруга.
– Да, – ответила Валя.
Через несколько минут пришел Виктор.
– Я знал Коляна шесть лет. Прекрасный был человек. Вечный ему покой и память, – сказал он, встав за столом с рюмкой, не зная, что придумать еще к своим словам.
Все выпили.
– А вы знаете, у меня есть стихи, я их написал в Сочи и они посвящены моему другу Николаю, вдруг вспомнил он.
– Конечно, прочтите, сказали женщины, он может быть, тоже услышит Вас.
Виктор проверил в памяти первую строфу и начал читать.
Пенится, искрится красное вино,
Что грустить о прошлом, прошлое ушло!
Друга с того света мне уж не вернуть,
Короток, не долог в нашей жизни путь…
У женщин появились слезы. И Виктор был польщен, что его слова дошли до слушателя. Ведь он стремился именно к этому эффекту.
Он поднял голову, чтобы поднять еще одну стопку, как вдруг увидел Коляна, который стоял напротив него и неуклюже вытирал слезу с глаз. Он прятал ее от окружающих.
Колян, хотел было, машинально сказать он и протянуть навстречу ему руку для пожатия, как вдруг волосы на его голове поднялись дыбом и мурашки дошли до самой шеи. Он застыл, как вкопанный с полу протянутой рукой, и только успел услышать слова женщин, – пришел, пришел. Они ринулись в сторону Коляна, и последнее, что заметил Виктор, это то, что Колян отражался в зеркале. Виктор машинально оглянулся назад, но там никого не было. В голове у него что-то отключилось, и очнулся он оттого, что Валя и Люба били его по щекам.
– Слава Богу, очнулся, – сказали они. Виктор посмотрел со страхом в зеркало, вдохновленный только лишь спокойным поведением женщин, но ничего там не увидел.
Мне показалось… он не стал продолжать, не желая делать больно Вале и выглядеть при всех дамах смешным.
Вы, наверное, давно никого не хоронили? – сказала Люба. Такое бывает, от нервного перенапряжения.
– Наверное, – подумал Виктор. Он действительно сегодня перенапрягся.
– Ой, а у вас здесь какой-то шрам, свежий. Что с вами случилось, – спросила Люба.
– Это я в Сочи головой о дно трахнулся, да главное, второй раз по живой болячке! Приехал, чтобы подлечиться, а получил обратное. Может быть это последствия. Мне говорили, чтобы я отлежался, а я сами понимаете, расхорохорился и в первый же день снова плавал, – Виктор вспомнил и другие свои необузданные вечера и заткнулся, немного покраснев.
– Коленька остался доволен, – сказала Валя, что ты здесь, что ты ему стихи посвятил.
– А вы что тоже его видели, – удивился Виктор, и глаза его снова стали напряженными, а плечи ушли в голову.