Потерянные во времени

– У меня осталась одна твоя безделушка. Забирай.

Она достала из кармана кроличью лапку-брелок. Мими нашла ее в вещах Кингсли и взяла себе, вспоминая, как парень вертел ее, подбрасывал в воздухе и ловил.

– Я потерял ее в Нью-Йорке, – произнес Кингсли. Брелок много для него значил. Однажды он сказал Мими, что лапка часто приносила удачу.

Он явно питал некую извращенную привязанность к уродливой штуковине.

– Знаю. Я ее нашла.

– И ты ее хранила? Все время?

Мими пожала плечами:

– Она напоминала мне о тебе. – Она хранила вещицу, словно залог того, что когда-нибудь Мими снова увидит любимого.

Кингсли продолжал изумленно смотреть на лапку, а девушке отчаянно хотелось, чтобы он побыстрее убрался прочь. Слишком мучительным получилось испытание.

– Постой, – хрипло произнес Кингсли и коснулся ее руки.

Их пальцы переплелись. Мими крепко пожала ему руку, давая понять, что не держит зла. Они – друзья. И, похоже, никем иным не являлись. И довольно с нее дружбы!

Но Кингсли ее не отпускал. Она попыталась высвободить ладонь, но он только крепче сжал ее, и в сердце Мими пробились ростки надежды. Но она не желала снова идти дорогой, ведущей в пустоту.

Они словно приросли к полу, и время застыло.

Затем Мими решилась поднять взгляд.

И увидела, что по его прекрасному лицу текут слезы. Когда их взгляды встретились, Мими показалось, будто у Кингсли что-то сломалось внутри. Похоже, потрепанная кроличья лапка напомнила ему о том времени, которое они провели вместе в Нью-Йорке. А возможно, он наконец поверил, что она спустилась в ад из-за него. Но все это уже не имело значения. Стена рухнула, и Кингсли капитулировал перед любовью, которая жила в его душе. Перед любовью, скрытой под маской заносчивости и безразличия.

Кингсли все-таки признался ей, когда они попрощались навсегда, раскрыл свое сердце. Но вместо ликования, торжества и ощущения победы Мими заполнила нежность и стремление защитить любимого.

– Конечно, я скучал по тебе, – прошептал он. – Разве я мог забыть…

– Кингсли… – произнесла Мими, но он уже привлек девушку к себе. И на этот раз она его не оттолкнула.

Глава 36 Пленница

В заточении у Аллегры постоянно кружилась голова. Она забыла, когда в последний раз видела солнечный свет. Что с Беном? Куда его поместили венаторы? Как их виноградник? Работники будут беспокоиться. А родные Бена? Ведь они должны поднять тревогу! У Красной крови существуют свои методы поиска пропавших людей.

Аллегра не понимала, почему Чарльз не принял ее предложения. Она бросилась к его ногам, умоляя сохранить жизнь любимого, но близнец лишь осторожно отцепил ее руки от своих лодыжек. Потом он усадил Аллегру на стул и вышел из погреба.

Аллегра впала в изнеможение. Она не знала, что будет дальше. В отчаянии девушка раскрыла перед Чарльзом собственный разум, отправляя сквозь глом безнадежные и тревожные сообщения. Она обещала сделать все, что он пожелает. Но брат не отвечал.

Вероятно, ей не будет прощения. Она вынудила Чарльза принять крайние меры. Он никогда не вернется к ней. Слишком поздно. Он желает мстить и способен на все, что угодно…

Спустя некоторое время после ее последнего воззвания к Чарльзу дверь погреба со скрипом отворилась. Аллегра глазам своим не поверила, увидев вошедшего.

– Ой, я тебя и не заметил, – произнес Бен удивленно и взял с нижней полки бутылку вина.

Аллегра вздрогнула, сомневаясь в реальности происходящего:

– Бен? Ты в порядке?

Он улыбнулся:

– Ты так сильно соскучилась? Я только что вернулся из магазина.

Никто его не похищал и не угрожал. Потрясенная Аллегра поняла: ее заточение случилось в гломе, сумеречном мире, где время течет иначе. Ей казалось, что прошли месяцы, но в этой реальности минуло лишь несколько часов.

На Бене была та самая одежда, в которой она видела его в последний раз: красная фланелевая рубашка, потрепанные джинсы и рабочие ботинки.

– Хендерсон хочет заказать еще одну головку сыра. Думаю, у нас скоро будет не виноградник, а сырная пещера, – сообщил парень, вытаскивая вторую бутылку. – Давай попробуем «Шираз» восемьдесят восьмого года. – Он с улыбкой взглянул на Аллегру и сразу изменился в лице, заметив ее затравленный вид. – Ножки… что случилось? Ты очень странно на меня смотришь.

Аллегра покачала головой и погладила его по руке:

– Нет, не волнуйся. Кажется, я страдаю клаустрофобией. Я не смогла найти одну бутылку, пробыла здесь слишком долго и запаниковала. Со мной не произошло ничего страшного.

Они вместе поднялись наверх, в небольшой зал дегустаций.

Бен поцеловал Аллегру в лоб и отправился в мастерскую поработать. Девушка еще не до конца осознала свою свободу. Какое счастье, что Бен в безопасности! Конечно, Чарльз никогда бы не стал причинять вред Красной крови. Аллегра осмотрелась. Элегантное помещение с дубовыми стенами оказалось пустым, не считая единственного посетителя за дальним столиком. Кингсли Мартин невозмутимо читал газету. Выглядел он в точности как местный житель, заглянувший попробовать молодое красное вино. Аллегра нерешительно приблизилась к юноше:

– Что происходит?

– Разве не ясно? – Кингсли усмехнулся. – Ты можешь идти куда хочешь. Я решил пропустить стаканчик перед уходом. Хочу проверить, действительно ли каберне настолько хорошо, как твердит реклама.

– Почему? – спросила Аллегра. Разумеется, она имела в виду не алкоголь.

– Приказ Чарльза.

– Где он?

Кингсли пожал плечами:

– Без понятия. Возможно, вернулся обратно в Нью-Йорк.

Испытание случилось в гломе. Чарльз даже не приезжал в Калифорнию.

– Что происходит? – не унималась Аллегра.

Венатор положил газету:

– На мой взгляд, ничего. В принципе, тебе не о чем беспокоиться. Что касается уз, то это – исключительно ваше с Чарльзом дело. Но скажу по секрету – думаю, он сдался.

Кингсли взболтал вино и сделал большой глоток. Несколько мгновений он подержал жидкость на языке:

– Увы, если ты угодил в Кроатаны, вкусовые сосочки не восстанавливаются. К сожалению, я не чувствую запаха. Какое оно?

– Мы не жалуемся, – ответила Аллегра.

– Не сомневаюсь. Надеюсь, ты не слишком плохого мнения о нас. Ты и сама понимаешь, у нас нет выбора. Мы выполняли приказ Региса.

Девушка кивнула и начала вытирать стойку. Кингсли продолжил чтение, потягивая напиток. Вдруг Аллегре в голову пришла одна мысль, и она задала вопрос:

– А вы выяснили, что произошло с больными фамильярами?

– Кем?

– Чарльз однажды упомянул, что Красная кровь начала умирать от неизвестной болезни. Стражи заволновались, ведь несколько членов комитета, кажется, подхватили эту заразу.