Потерянные

– Отстань, – попыталась вырваться я, ощущая то самое знакомое падение головой вниз. – Отпусти!

– Меняю поцелуй на правду, – прошептал Смерч.

Бедную птицу вновь вернули на прежнее место обитания – в любимые горы, простирающиеся над прекрасной зеленой солнечной равниной, в которых скоро обещали расцвести розы – в этом году в долине появился лучший в мире садовник.

Дэн долго, с упоением целовал Марию. Сначала она для порядка сопротивлялась ему, а потом попыталась взять инициативу в свои тонкие, но весьма сильные руки. Обычно Смерч позволял делать это своим девушкам, и ему даже нравилось это, но в этот раз он сам хотел быть лидером.

Маша от его настойчивости даже растерялась, она так и стояла, не двигаясь и не касаясь его. И тогда Дэнни, гладящий ее по спине и волосам, просто взял ее руку и положил себе на пояс, не отрываясь от губ своей, как он уже считал, девушки.

Ему хотелось, чтобы поцелуй был долгим, потому что он оттягивал разговор, но это оказалось совершенно невозможным. Все когда-нибудь имеет свойство заканчиваться.

Монстрик с удовольствием подбадривал бы хозяина, вскидывая вверх перепончатые крылья с воплями: «Сделай ее!», но неожиданно сам для себя был облит сверху мстительным орлом, держащим в крыльях ведро ледяной воды. После вероломного обливания он вдруг резко выгнулся дугой, заискрил солнечными лучами и трансформировался в прозрачную копию Дэна – Дэна, попавшего под дождь: грустного, усталого, в промокшей одежде и с мокрыми волосами, по которым на лицо и шею стекали холодные тяжелые капли. Его плечи едва заметно дрожали от холода и пронзительного ветра, надвигающегося откуда-то с востока, а почти белые, как бумага, ладони уже устали греть друг друга и безвольно опустились.

Этот прозрачный Денис подошел к такому же прозрачному страшному черному обрыву, где располагалось царство смерчей, и который в этом ирреальном мире начинался совсем недалеко от ног сердитой, как сотня пчел, Марии. Он, не мигая, уселся, едва касаясь ее, на колени, и протянул вперед пустую руку, на которую тотчас, не задумываясь, опустился застыдившийся орел. Птица, не совсем поняв, что произошло с ее приятелем, крепко, до крови, вцепилась в его руку. Кровь – тоже полупрозрачная, больше похожая на клубничный нектар, побежала по бледной коже парня, смешиваясь с дождем.

В мире Смерчинского в очередной раз шел дождь, который он так ненавидел и которого опасался.

Кисти рук настоящего Дениса начали мерзнуть – они всегда становились холодными, когда он нервничал. Он сомкнул горячие ладони Маши в своих пальцах, заряжаясь их теплом, – у Бурундука, которая, кстати говоря, в этот момент попыталась тяпнуть Дэна за язык, кожа была не в пример горячее. Как будто бы в ней бушевал настоящий пожар.

Через несколько минут парень усадил взбешенную девушку, у которой живописно размазалась вишневая помада по лицу, на лавку и сам сел рядом, не отпуская ее запястий. Маша сегодня вновь поразила его. Каким-то чудесным образом умудрилась перевоплотиться в стильную уверенную дамочку со слегка стервозным характером.

– Просто слушай меня, – тихо сказал он ей, наблюдая за детьми, веселящимися в фонтане и поднимающими тучу брызг. – Просто слушай. Ты хотела правду – вот она. Можешь не прощать.

– Давай, исповедуйся, – кивнула ему светловолосая девушка.

И по ее голосу Дэн тут же понял, что она беспокоится. Нет, правильнее сказать, боится. Девочка ведь влюблена в него – и он это чувствует. Он и сам определенно питает к ней светлые, яркие чувства. И это не просто желание – сначала Смерч и вовсе не видел в ней женщину, предпочитая замечать лишь как друга и забавного подростка, с которым можно повеселиться и с которым можно поприкалываться. Все пришло постепенно.

– Хорошо.

– И убери руки.

– Я боюсь их убирать.

– С чего вдруг? – в голосе девушки появились злость и усталость.

Если бы Лаки Бой не привык скрывать своих многих чувств, он бы обязательно ударил сжатым кулаком по дереву лавочки. Куда делось его проклятое везение? Почему он чувствует себя рядом с Бурундуком так плохо? Но он все же признался:

– Вдруг ты не дашь мне больше возможности коснуться их.

– Ты дурак и кретин. Иногда я серьезно хочу тебе вмазать, – вынесла суровый вердикт Мария. – Рассказывай.

Дэн собрался с мыслями, убрал одну руку, чтобы тыльной стороной ладони вытереть помаду девушки с губ, и начал рассказывать.

– Ты ведь знаешь, что Ольга для меня – всего лишь друг. Друг, который попросил меня избавить его, вернее, ее, от назойливого поклонника по имени Никита Кларский. – Парень на какое-то мгновение замолчал и тоном человека, которому все на свете уже давно надоело и которому совершенно не зачем жить, добавил: – Поверь, тебе я желал только добра. Честно. Ты сразу мне понравилась, Чип. Это интуитивно. Хорошие люди всегда мне нравятся. По идее, ты должна была остаться вместе с Ником. Перетянуть своими чувствами его на себя. Чтобы он освободил Ольгу.

– Дальше, – нервно сказала девушка.

– Я придумывал все эти глупые ситуации не для того, чтобы Нику вдруг стало стремно перед своей подругой. Мне нужно было, чтобы он понял, что она – не его судьба. Знаешь, нужно было сделать так, чтобы он считал: все против того, чтобы они были вместе. Он верит в судьбу. Кстати, поверь, даже такой, как он, способен влюбиться – причем довольно искренне. Но Оля не хотела встречаться с ним и попросила помощи. Я, как смог, проанализировал этого загадочного типа и пришел к выводу, что его, подонка, нужно просто-напросто разубедить, что Ольга – его судьба. А он именно это вбил себе в голову. И тогда он отстанет от нее. – Дэнв замолчал и повторил: – Мне нужно было его просто переубедить. И мне захотелось сделать это вместе с тобой. Потому что ты его любила – я узнал об этом совершенно случайно. Правда, увидел, как ты его фотографируешь. Это было забавно… Подумал, что мы славно поиграем вместе. И ты, Маша, очень помогла мне. Спасибо.

– Даже так? Ну ладно. Дальше. Давай дальше. – Не хотела слышать слов благодарности в свой адрес светловолосая девушка. Смерч прикрыл глаза, призывая госпожу Фортуну помочь ему. Он точно знал, что девушка зла на него из-за всего этого балагана.

Орел, чьи крылья дымились, согласно кивнул – он научился читать мысли молодого человека.

– Я придумывал глупые планы, и мы вместе их осуществляли. Нам помогало куча народу. Я припряг к этому делу всех, кого смог. Мне было очень весело. Рядом с тобой я стал – а, черт, это пафосно, но буду пафосным парнем – я стал оживать, – признался вдруг Смерч. В первую очередь самому себе.

– Да ты и так унылым не казался. Ржал, улыбался, занимался тем, чем хотел. Всегда ходил с вечной своей улыбочкой, в окружении свиты, с восхищенными девчонками, – произнесла Маша.

Призрачный Денис попытался подняться с колен, но вновь упал и оперся обеими руками о холодную мокрую землю, от которой стали исходить клочья белого тумана. Они обвивали фигуру молодого человека, и каждое прикосновение зловещего тумана о кожу отзывалось в его теле болью, от которой он вздрагивал.

Дождь не прекращался.

– Весело было, да, – продолжала Маша. – А знаешь, Смерчинский, я сначала очень обрадовалась, что на самом деле ты не влюблен в Князеву. А теперь резко поняла, что ты просто пользовался мной, как домработница тряпкой и шваброй, чтобы навести чистоту в доме своей хозяйки.

Денис промолчал, поняв, что ему не стоит спорить сейчас с Марией, ставшей серьезной, как никогда.

– Мне жаль, что я так поступил. Но если бы я сразу сказал тебе правду, ты бы не стала помогать мне. Мне очень жаль, Маша. Маша, посмотри на меня и не сердись.