Потерянный экипаж

На приглушенный крик офицера первой вскочила маленькая русская женщина. Проснулись русский капитан и старый венгр. Капитан направил на Карла пистолет.

— Вот… — сказал Карл Оттен. — Я, кажется, ударил слишком сильно…

Русский капитан опустил пистолет.

Маленькая женщина подошла к охраннику, заглянула ему в лицо и выпрямилась.

— Не понимаю как… я не спал… — сказал офицер, чуть не упустивший пленных.

Он стоял, уронив руки, повесив голову.

Русский капитан не смотрел на виновного. Он приблизился к Карлу и протянул ему руку.

В седьмом часу заморосил мелкий, холодный дождь. Отряд готовился к выступлению. Карл уверял, что знает все контрольно-пропускные пункты и все деревни, где есть гарнизоны. Он обещал провести товарищей мимо опасных мест.

Посоветовавшись с Кротовой, Бунцев приказал ему:

— Переоденься.

И указал на мундир полковника Хаузера.

Карл смутился.

— Вы еще не верите мне?

— Верю, — сказал Бунцев. — Только мне нужно, чтобы ты полковником стал.

Нина растолковала Оттену, что задумано русским капитаном, и бывший шофер Хаузера, помявшись, натянул на себя мундир. Мундир сидел мешковато.

— Ночью сойдет, — решил Бунцев, осмотрев Оттена. — Ничего, не смущайся.

Он глянул на Кротову.

— Ну, а что с этим делать? — и кивнул в сторону неподвижно лежащего охранника.

— Уже неопасен. Можно идти.

— Ты уверена? — спросил Бунцев.

Мгновение Кротова медлила.

— Можно идти, — твердо сказала она.

Бунцев подал команду, и отряд потянулся к выходу из ложбинки. Миновали кусты, вышли на открытое.

— Не отставай, — сказал Бунцев радистке.

— Не отстану.

Капитан сделал несколько шагов и вдруг остановился.

— Ольга! А где винтовка этого?.. Забыла?!

Радистка не отвечала. Послышался треск кустов. Оба обернулись. Бунцев схватил автомат, но радистка быстро отвела его руку. И в тот же момент из кустов показался охранник. Он вскрикнул, поднял оружие, и капитан не успел ни присесть, ни отшатнуться, как сумрак разорвала вспышка, раздался грохот и отчаянный вопль метнулся над степью и оборвался…

— Что? — не понимая, спросил Бунцев.

— Теперь уже все, — сказала радистка, всматриваясь в скрючившееся возле кустов тело.

— Что «все»?

— Все. Я ствол винтовки землей забила, — сказала Кротова. — Сам себя казнил, подлец.

Сбежавшиеся к командиру люди молчали.

— Надо быстрей уходить, — сказала радистка. — Взрыв могли услышать.

— Да, — сказал Бунцев. — Пошли, товарищи.

Ободок эсэсовской фуражки был противно мокрым и скользким. Бунцев снял фуражку и обтер ободок рукавом.

Глава девятая

1

Дождь шлепал по равнине, как усталый, сбившийся с дороги путник. Побредет в один конец, ничего не найдет, потопчется на месте и бредет налево. Но и там ни зги, и там одно поле, вязкое, черное, только ветер тянет куда-то, бог его знает куда, и тащится заблудившийся бедняга опять вправо…

Дождь и ветер. Ветер и дождь. В степи и в садах, в хуторах и селах, в городах и городишках, на проселках и на шоссе, вдали от фронта и на самой линии огня, в оползших окопах и траншеях, над разбитыми артиллерией блиндажами, над вздыбленной взрывами землей, над исходными позициями танковых рот, над ползущими в кромешной мгле к невидимым вражеским минным полям саперами, над солдатами, ждущими в грязи условной ракеты… Дождь и ветер. Ветер и дождь… Тяжелые капли прозрачной влаги на узорчатых виноградных листьях и тусклой стальной броне, на теплых губах живых и на оскаленных зубах мертвых, на замках орудий и на курящихся трубах крематориев, где торопливо сжигаются последние жертвы нацизма, на карнизах спящих домиков, и на целлулоиде раскрытых планшетов, и на согнутых плечах бредущих по ночной равнине шести человек, знающих только одно: надо скорее выйти к наступающим советским войскам. Надо скорее выйти и передать наступающим карту полковника Хаузера, сообщить раздобытые данные о противнике. Выйти. Скорее. Как можно скорее…

— Пора! — сказал Бунцев.

Карл Оттен, сидевший на корточках рядом с капитаном, сжал карманный фонарик, поднялся и зашагал к шоссе. Ноги слушались плохо. В животе возникла холодная пустота, словно ты стремительно спускался в лифте.

Карл вышел на обочину, поднял фонарик и, судорожно вздохнув, нажал на кнопку. Фонарик вспыхнул и погас. Надвигавшаяся на Карла машина убавила скорость. Теперь поздно было раздумывать. Карл нажал и отпустил кнопку. Нажал и отпустил еще раз. Еще раз. Еще…

Машина, тормозя, замерла возле Оттена. Карл шагнул к правой передней дверце. В машине вспыхнул свет. Стали видны лица четырех пассажиров и шофера, но Карл не различал их. Дверца распахнулась.

— В чем дело? — резко спросил высунувшийся наружу обер-лейтенант.

Это был хорошо знакомый Карлу голос господина и повелителя, голос, которому Карла годами учили подчиняться без рассуждений и без промедления, голос уверенный, властный, подавляющий волю.

Карл забыл, что на нем мундир полковника.

— Проверка документов, — с невольной ноткой подобострастия, потрясшей его самого, хрипло сказал Карл.

К счастью, из освещенной машины обер-лейтенант не мог видеть, кто спрашивает у него документы.

Кожаная рука ткнула Карлу документы. Бывший шофер полковника Хаузера машинально посветил на бумаги фонариком, вернул их и так же машинально взял под козырек:

— Все в порядке, господин обер-лейтенант. Можете ехать.

Он слышал, как офицер, захлопывая дверцу, с досадой проворчал:

— Наставили на каждом шагу болванов!..

Машина тронулась. Свет в ней погас.

Карл стоял, уронив руки.

— Назад! — приказал женский голос.

Карл вернулся к отряду.

Русский капитан что-то сказал. Голос у него был резкий.

— Почему не приказал им выйти? — спросила Нина. — Испугался? Капитан спрашивает — почему?

— Я не испугался… — сказал Карл.

Было очень трудно объяснить, что он почувствовал там, возле машины, услышав голос обер-лейтенанта. Очень трудно.

Русские о чем-то заговорили.

— Я остановлю следующую машину, — наклоняя голову, упрямо сказал Карл. — Пусть господин капитан разрешит. Теперь я остановлю.

Попадись ему сейчас этот обер-лейтенант, он бы выстрелил в него, не раздумывая, в эту самоуверенную, наглую, привыкшую повелевать скотину!

Русские умолкли. Нина перевела просьбу Карла. Молчание затягивалось. Что-то буркнул младший русский офицер. Потом Нина перевела слова капитана:

— Пойдешь снова. Но не медли и не теряйся. Мы рядом, поддержим тебя. Ты помнишь, как надо поступать, если в машине несколько человек?