Потерянный

— Сэр! Наш взвод отходит… вон там! Вы один тут не…

— Да понял! Быстрее! — вот удача, хмыкнул Вайлд. В компании станет чуть проще…

Ещё бы Томас успел засаду сообразить. Иначе же…

Иначе ОПЗМовцы просто вынесут ещё и штаб.

Вновь выглянув в сторону врага, мятежник почувствовал на спине холодок. Огромная фигура, ведущая остальных, исчезла.

— Где? — вырвалось у бойца. Осмотреть весь фронт он не успел: очередь кого- то из солдат противника в щепки разнесла ствол деревца, за которым Генри пытался найти укрытие. Одна из пуль, потеряв энергию, оцарапала щеку. Ну, это даже царапиной не назвать.

И тогда командир ОПЗМовцев вновь появился: с фланга, неожиданно обойдя отступающих мятежников.

Рефлексы сработали молниеносно: Вайлд, повернувшись, дал очередь по противнику, но уже после первых выстрелов осознал, что пули того не брали. Черт, черт…

Рука потянулась за ножом: уже второй отточенный рефлекс, но смысла в нем тоже не было.

ОПЗМовец в маске сбил его с ног. Яростный напор сокрушил поймавшего себя на растерянности капитана. Вновь перекатившись, Генри вскочил на ноги, уже обдумывая свои действия.

Взгляд из- под маски был до боли знаком. Но ответного узнавания в нем не читалось.

Обездвижить… связать руки… звучало все просто, но…

Пулемёт союзника пытался поразить новую цель, но лишь пробивал новые дыры в скрой форме. Когда фигура покачнулась, Вайлд решил этим воспользоваться.

ОПЗМовец все же оказался готов. В долю секунды вновь встав в стойку, он легко перехватил руку капитана. Тот попробовал подсечку: с тем же успехом можно было подсекать бронированных гвардейцев.

— Нильсон! Ты что творишь! — выкрикнул повстанец в лицо противнику, надеясь хоть на какое- то смятение.

И тут руку прострелила боль. Все ещё сжимающий ее воин в маске подтянул мятежника к себе и рывком ударил его локоть о собственное колено. Мерзкий хруст, с которым локоть вывернуло в обратную сторону Генри не услышал из- за собственного крика.

Попробовать заблокировать боль, кричал мозг! Думать дальше!

Фоном слышался стрекот множества автоматов. Свои? Файн?! Этого офицер понять не успел.

Потому второй кулак противника с чудовищной силой влетел ему в голову.

Падения куда- то во мрак Вайлд уже не помнил.

* * *

До какого- то момента наступление разворачивалось действительно успешно. Брайер (или полковник Вест, как представил его бойцам командующий) с удовлетворением отметил, что отряд, усиленный гвардией, пробился через позицию врага и следовал прямо к штабу.

Один из мятежников, огрызаясь огнём, мешал его людям двигаться, и офицер решил лично разобраться с надоедливой помехой.

Конечно, Дар защитил его и от пуль, и от гранат. Но не мог защитить от самого эффективного оружия, которым мятежники периодически пользовались.

От его собственного имени, выкрикнутого прямо в лицо.

Нильсон. Нильсон. Неужели все эти сраные повстанцы знают его по имени?!

И вот поверженный враг уже лежит у ног полковника, а тот все не может взять в толк. Как так? Константин объяснил, что Нильсон Брайер — это настоящее лицо противника. Но разве такими удивленными возгласами приветствуют заклятых врагов?

В этом смятении ОПЗМовца и застали подступившие со всех сторон подкрепления Армии Освобождения. Ловушка?

Один из них, в идеально сидящем комплекте полевой формы, оказался прямо перед полковником. Тот пытался среагировать, но сила и скорость повстанца превосходила все, с чем Брайер сталкивался за весь свой военный опыт. Со спокойным лицом враг блокировал все удары, а одним из ответных заломил руку ОПЗМовца за спину. Металлический щелчок возвестил о том, что Нильсон уже скован. Как?!

Хладнокровный взгляд противника вызывал лишь приступы бессильного гнева. Скупость, отточенность движений наводили ассоциации с бездушной машиной.

Рывок, ещё рывок! Стальной захват держал руки. Ещё щелчок — и ноги тоже оказались обездвижены. Невесть откуда взявшиеся мятежники уже расправлялись с верными ему людьми. Брайер рычал, как зверь, пытаясь сломать или хотя бы погнуть неведомые крепления. Враг же отвечал молчанием.

Из всех солдат ОПЗМ в живых оставили лишь его: неудивительно. Если им известен Нильсон, то известно и о том, что так просто его не пристрелить.

Конвоировали шестеро — под руководством того самого воина- автоматона. Повстанец осматривал рощу, словно сканируя взглядом. Казалось, даже будь тут спрятаны ещё ОПЗМовцы, от такого внимания никому не укрыться.

Страха перед ним, несмотря на всю показанную силу и ловкость, не было. Брайер вообще не привык бояться врага, будь то хоть человек, хоть Одаренный. Хоть машина. Страх заставляет руки дрожать и выпускать оружие, когда нужно биться. Или же думать, искать слабые места. А уж точно не трястись и не метаться!

Этими несложными мыслями полковник скрасил своё «путешествие» до полевого штаба повстанцев. Глаза ему не завязали — очередная оплошность, ведь Нильсон пристально изучал местность. Ничего, ничего. Так просто всё не закончится.

Какая- то загородная гостиница, переоборудованная мятежниками едва ли не в крепость. Выглядит как вызов для штурмовых групп. Отмечая все на своём пути (если не зацикливаться на вечной тяжести в голове, которая не оставила даже тут, то она вроде как почти не чувствовалась), Брайер насчитал больше трёх десятков автоматчиков. Пара станковых пулеметов по окнам, гранатомёт. А вот бронетехники не заметно. Если не дураки, то замаскировали, наверно. Так, что ещё тут у них есть? Полевой госпиталь? Скорее всего. Мозг уже прикидывает, сколько сил потребуется Организации, чтобы лишить врага такого удобного пункта.

Немало, на самом деле: основные подразделения ещё не прибыли. Тем, что есть, можно пробиться, но будет это нелегко…

Сейчас, правда, вместо планирования стоило бы подумать о самом себе.

Брайер же следовал за вражеским командиром. Тот попросил конвоиров покинуть помещение, сам же не сводил пристального взора с пленника.

— Не ослабляйте контроль за периметром, майор, — сухо приказал он своим людям, — особенно за прорванным сегментом. Они вышлют подкрепление.

Кто- то из младших офицеров кивнул, косясь на Нильсона.