Потеряшка с Пожарной, 19

— Это столица Англии. Как она могла чего-то написать?

— Джек Лондон — это автор, который написал много рассказов про Аляску. Такие вещи надо знать. Взрослый и не знаешь.

— Не хватало ещё слушать нравоучения от малявки! — Антон разозлился. У него было желание её бросить и пойти домой одному, но он остановил этот порыв.

— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто… — она взвизгнула, когда мимо них прошмыгнула крыса. После этого быстро заговорила на иностранном языке.

— Чего ты там бормочишь? Мы почти пришли.

— Только маме не рассказывай, что я ругалась!

— А это были ругательства?

— Ага. Мы пришли в гаражи? Ты говорил, что отведёшь к себе.

— Я здесь живу, — он открыл дверь. Пропустил вперёд девочку.

— В гаражах живут машины, а не люди. Тебе надо квартиру купить.

— Ты считаешь я настолько богатый? — Антону аж смешно стало.

— Не знаю. Мне кажется, что взрослые…

— Бывают разные, — он проверил свет. Так и не дали. Пришлось доставать свечу. — Садись на диван. Я пока печку зажгу.

— Печка в гараже?

— Она на солярке. Повоняет немного, но потом ничего, перестаёт.

— Почему ты живёшь в гараже? — оглядываясь по сторонам, спросила Констанция.

— А ты как думаешь? — зажигая фетиль печки, спросил Антон.

— У тебя нет дома.

— Вот видишь какая ты умная.

— Слишком умная, — ответила девочка. — У меня ноги промокли.

— У тебя под верхними штанами рейтузы?

— Да.

— Снимай их, ботинки и носки. У меня есть шерстяные носки. Чистые. Сейчас дам. А твои высушим. И одеяло сейчас достану. Чего ревёшь?

— Испугалась. Я сегодня так испугалась! Темно. Все мимо проходят. И ты такой страшный, и не страшный…

— Так, а вот слёзы ни к чему. Сейчас плакать нельзя. Пока ещё холодно. Как согреем комнату, так плачь на здоровье, — сказал он. — Завтра я машину починю и тебя домой отвезу. А пока мы с тобой поедим, а потом ты мне расскажешь про чудака, которого звали как столицу Англии. Он случайно не был бродягой?

— Почему он должен быть бродягой? — у девочки даже слёзы прошли.

— А какой нормальный человек будет обзываться столицей?

— Это псевдоним.

— Чего?

— Антон, нельзя быть таким диким. Даже если ты и живёшь в гараже, это не означает, что нельзя знать элементарных вещей!

— А зачем они мне? Твои элементарные вещи? — усмехнулся он.

— Вот решу я с тобой обсудить что-нибудь, а ты этого не знаешь. Предлагаешь тебе каждое слово объяснять?

— А тебе сложно?

— Ты тогда будешь себя чувствовать глупым, — она вздохнула и стала снимать ботинки. Антон протянул ей носки, а сам налил в чайник воды и поставил его на печку. — Какая у тебя вонючая печка!

— Скажи спасибо, что есть такая, иначе мы бы замёрзли, — возразил Антон.

— Почему ты решил, что мне должен понравиться твой дом? — спросила она.

— Девчонкам нравится. Это необычно.

— А мне не нравится.

Она сняла шубку, на которой уже появились капли растаявшего снега. Следом пошла и шапка. Антон повесил их на верёвку. Девочка сидела на старом диване, в сером свитере и переплетала чёрную, как машинное масло косу. При этом она неодобрительно смотрела на Антона, словно он в чём-то провинился.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

— Восемь. А тебе?

— Шестнадцать. В два раза больше, чем тебе, — он достал пиво.

— Я и говорю, что ты взрослый. У тебя уже борода есть. А живёшь в гараже. Что ты пьёшь?

— Пиво, — проводя ладонью по короткой щетине, ответил Антон.

— Хочешь на всю жизнь здесь остаться? Тогда продолжай в том же духе! — зло бросила она.

— Тебя какая муха укусила? — спросил Антон, едва сдерживая смех.

— Я не люблю, когда люди пьют. Они тогда деградируют. У тебя и так ума немного, так ты же последнее пропьёшь!

— Чего?

— Что слышал. Ты наверное не знаешь, что алкоголь убивает клетки мозга, которые потом не восстанавливаются. Человек со временем начинает забывать…

Она говорила горячо, взмахивая руками и с серьёзным выражением лица. Антон смотрел на неё, подперев щеку рукой. Прям его бывшая школьная руководительница, которая ему говорила, что из него ничего не выйдет. Девочка говорила вроде то же самое, но выходило не обидно.

— Как тебя дома зовут? Полным именем? Или сокращают? — прервал он её.

— Кони.

— Как породу собак?

— Порода собак Колли.

— Мне не нравится. Констанция. Костя? Станция? Стани?

— У меня есть имя…

— Стани. Мягче всего на язык ложится.

— Ты меня не слышишь, — она вздохнула.

— Слышу. Но не значит, что соглашусь.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Потому что у меня есть своё мнение. Чайник вскипел. Сейчас чай заварю и лапшу.

— Ты не будешь ведь пить?

— После такой лекции всё желание отпало. В гости тебя приглашать не будут.

— Почему?

— Такие лекции портят настроение.

Он помыл тарелки и закинул в них лапшу быстрого приготовления. После этого залил лапшу кипятком.

— Бабушка говорит, что от этого желудок в дырочку станет.

— У меня пока цел. Да и другой еды нет. А сейчас чего ревёшь?

— Мне тебя жалко. Я на Новый год обязательно попрошу у Дед Мороза вместо подарков, чтоб у тебя всё было хорошо.

— Спасибо за заботу, — усмехнулся Антон.

Минуту назад читала лекцию о вреде алкоголя, а сейчас оказывается, что она ещё в Дед Мороза верит. Он протёр ладонями лицо.

— Антон, ты зря не веришь. Чудеса случаются, — серьёзно сказала она.

Он не стал спорить, слушая какую-то историю про ангелов и Рождество. Она говорила не замолкая, лишь прерываясь, чтоб съесть лапшу и запить её чаем. Он узнал, что она учится в гимназии и изучает три иностранных языка, а мама постоянно ездит по командировкам и дома её почти нет, но когда она появляется, то вместо разговоров, мама устраивает ей экзамен.

— Где у тебя туалет?

— На улице.

— Дикарь, — бросила она, надевая ботинки и стаскивая шубку с шапкой. Антон вышел вместе с ней.