Потеряшка
Шрифт:
– Спите спокойно, слуги народа, – сказал я, бросая взгляд на корабль-призрак.
Я попытался еще раз найти чип погибшего тут офицера, но не преуспел в этом. В недрах этого комплекса я чудом заполучил то, чего совершенно не ожидал найти. Так что по большому счету комплекс вряд ли смог бы меня удивить чем-то еще. Обходя навеки замершие механизмы и пустующие помещения, я раздумывал, на сколько будет хорошо или плохо, если я продам снаряжение и оружие защитников этого бункера. Моя душа не слишком-то желала этих денег, чем-то мне показались близкими все погибшие там разумные существа. Тут же я наткнулся на мысль о слугах народа. Было бы глупо думать, что они оставили свои любимые безделушки на произвол судьбы, вряд ли кто-то из них захотел расстаться с нажитым непосильным трудом ценностями. Вернувшись в корабль, я поискал, но так и не обнаружил специальных отсеков для личного имущества. Не встречал я чего-либо похожего и в шахтах, куда грузились капсулы. Скорее
– Ну что? – возбужденно прорезалась на связи Шила.
– Есть, – загадочно ответил я.
– Что там?! – взвизгнула капитанша. – Тайник?
– Значительно круче, – усмехнулся я. – Но я ни слова не скажу, пока не приму душ и не поем.
– Ну ты… – задохнулась моя подруга. – Ну ты и негодяй!
Уединиться мне, понятное дело, не дали. Чуть ли не вися на моей шее, Шила проследовала в мою каюту. Вместе разоблачившись, мы вместе и залезли в душ.
Планшет я оставил в своей каюте, положив его подальше от глаз. Найденный «дракончик» решил чуть позднее подарить Шиле, устроив ей по случаю наличия приличного подарка празднование, к примеру, дня рождения. Уже счастливо вытянувшись на кровати рядом с подругой я подумал:
– Чёрт, а почему бы не найти жилые отсеки слуг народа, карта-то у меня есть, может, там осталось достаточное количество хотя бы желтого металла. Это же никак не сможет омрачить память погибших тут бойцов.
Экипаж ждал рассказ об очередном и, возможно, последнем дне археологических изысканий. В рассказе на этот раз я опустил значительно больше подробностей, что немного кололо мою душу где-то совсем в глубине. Чтобы увести внимание друзей от некоторых корявостей моего повествования, я выдал информацию о карте бункера. Сообщив им, что завтра попытаюсь проникнуть в жилые отсеки. Идея больше всех, как и следовало ожидать, возбудила Шилу. Из-за горящих алчным огнем глаз моей подруги у меня проросли стойкие сомнения на повод возможности удержать ее в этот раз на борту корабля.
Пока Шила и Ося обсуждали возможные находки в жилых отсеках, я раздумывал над тем, как же запудрить мозги системе охраны периметра, чтобы она не тронула Шилу. Выдать ее за военнослужащего КСС шансов не было, как идентифицировались бойцы местной охраны, я тоже не знал, да и сохранившихся останков этих бойцов практически не осталось. Бронежилеты, по-видимому, не могли так же эффективно противостоять гравитационным ударам вольдов, как и броня КСС. Здравая мысль постучалась, когда Ося стал обсуждать возможность проживания в таком бункере довольно большого контингента слуг народа с семьями. Ему казалось, что при таком количестве народа было бы довольно трудно обеспечить приемлемый уровень восстановления продуктов и регенерации атмосферы естественным путем. Дальше слушать я не стал. Военные – военными, но членов семьи как-то впустили в комплекс. Попросив Шилу хорошенько подготовиться к походу, я решил еще раз наведаться на корабль-призрак.
Убивать консервированные тушки я не собирался, но ведь имелись же еще и две отключенные капсулы. Добрался я без происшествий знакомым путем, и дверь послушно впустила меня на борт корабля. Система без возражений отсоединила и извлекла из штатных отсеков обе отключенные капсулы. Отметив на карте брони их местоположение, я отправился мародерствовать. Ближайшая ко мне капсула располагалась на первом «жилом» поясе. Насколько я понял, там обитали сами слуги народа.
Капсула покоилась на специальной ложе, а отсек оказался открыт. Капсула выглядела слегка припотевшей, видимо, внутри корабля поддерживалась более низкая температура. Смахнув росу с прозрачной части отсека, я увидел внутри полноценный экспонат для музея древности под названием «мумия». Экспонат имел довольно хорошо сохранившиеся остатки одежды похожей на комбинезон. Капсула открылась с легким всхлипом, как будто скорбя о невыполненной миссии.
– Было бы о ком скорбеть, – подумал я, осматривая слугу народа без излишних церемоний.
Ничего похожего на идентификационную карту, жетон или носитель информации при пациенте не обнаружилось. На самом комбинезоне не наблюдалось никаких вставок или нашивок. Видимо, члены этого элитного кружка все же имели какие-то имплантированные системы опознавания. Кроме подпорченной тушки в капсуле должен был находиться и отсек с личными вещами. Обнаружить его удалось довольно быстро. В отсеке личных вещей осматриваемой мной капсулы оказалась целая кипа пластинок-носителей информации от союзников, кроме них там оказался небольшой ручной излучатель и кипа каких-то пластиковых документов вместе с устройством, похоже, аналогом
персонального «компьютера» или «коммуникатора». Нужно сказать, что меня слегка поразил аскетизм в личных вещах. Ни украшений, ни дорогих безделушек. Не моральные ли принципы данного индивида послужили причиной столь неудачного выбора капсулы. Я почему-то был уверен, что между собой слуги народа готовы были так же успешно перегрызть друг другу любые части тела, ведущие к летальному исходу. В более обширном отделении личных вещей, как я и предположил, находилась одежда, за прошедшие века ставшая трухой, возможно, ввиду более «мягких» материалов. Копаться в этой куче никакого смысла не было. Прихватив жменьку носителей информации, для ознакомления на корабле-морозильнике, я закрыл крышку капсулы.Следующая капсула находилась этажом ниже. Тут тоже обретались тушки слуг народа рангом пониже. Внутри капсулы обнаружился такой же музейный экспонат, как и в первой капсуле. И меня снова не порадовало полное отсутствие признаков идентификационных средств. Зато отсек личных вещей должен был порадовать Шилу. Кроме аналога компьютера-коммуникатора и очередного образца орудия убийства там нашлась металлическая коробочка почти полная камушков преимущественно прозрачных. Хоть они и выглядели не слишком крупными, зато оказалось их много. В этом отделении нашлось еще с пяток каких-то не совсем понятных вещиц, украшенных инкрустацией и вставками различных металлов, предположительно с участием золота.
– Ну, мародерствовать, так мародерствовать, – приободрил я сам себя. – Не пойдут, как антиквариат, продадим, как лом цветных металлов.
Все эти вещдоки продажности слуги народа быстро перекочевали в мой рюкзак. Закончив зачистку отсека, я немного призадумался, цель моего похода так и не была достигнута. По большому счету, пришел я на этот членовоз не за изъятием награбленного. Как ни крути, нужно было вскрыть какую-то из поврежденных, но еще не отключенных капсул. Вернувшись в ходовую рубку, я запихал один из прихваченных носителей информации в приемный слот на панели пульта. Осмотр носителя не занял много времени, как и осмотр еще парочки пластинок из числа прихваченных. На носителях нашлись сплошь схемы, диаграммы, графики и куча писанины, а может, и чего-то другого в виде неизвестных значков. Мне эти вещи не показались мне слишком интересными. Пластинки носителей перекочевали из рюкзака на подставку у пульта. Стоило решать проблему, ради которой пришел, Шила могла и обидеться, подумав, что я в очередной раз обманом оставил ее «дома». Я выбрал капсулу с дохлыми показателями на самом нижнем ярусе, где должна обитать или обслуга, или члены семей. Подумав немного, отключил еще одну полудохлую капсулу ярусом выше.
Первой я посетил капсулу предпоследнего яруса. В отличие от умерших капсул, на боковом контрольном экранчике плясали какие-то символы, и периодически прорезались какие-то сигнальные огоньки. Если честно, то убивать даже законченного подонка, кинувшего свой народ на растерзание вольдов, не хотелось, опять же, это мог оказаться и кто-то из членов семьи. Стерев росу с крышки, я вгляделся в пациента. Я не разбираюсь в физиологии туррутов, но этот пациент показался мне надежно умершим. По сравнению с собратьями, попавшимися нам на орбитальных комплексах, это выглядел практическим набором комплектующих элементов каркаса, в простонародье называемого скелетом. Тело абсолютно не двигалось и местами имело участки, сильно отличающиеся по цвету от основной массы. Вопрос со вскрытием капсулы быстро решился в сторону положительного, когда я увидел на одной из конечностей пациента пластинчатый браслет. Почти с полной уверенностью я мог предположить, что это и есть искомый мной предмет. Во-первых, все украшения должны находиться в специальном отсеке, во-вторых, кто же делает украшения из материала, очень похожего на банальный пластик.
Капсула открылась все с тем же всхлипом сожаления. Не знаю, присутствовал ли там соответствующий запах – эту функцию брони я блокировал – но тело выглядело безоговорочно мертвым. Снимая браслет, я увидел под пальцами крошащуюся в пыль абсолютно высохшую плоть. С другой стороны, может, так оно и должно было быть, ведь я не знал даже азов теории функционирования этих стазис-капсул. Возможно, и сама капсула как-то отличалась в сторону меньшей надежности по сравнению с жителями верхних ярусов. Беспробудно усопший явно не выглядел местным олигархом.
А вот отсек для личных вещей привел бы в восторг кладоискателя. Там не оказалось даже намека на какие-то технические средства и оружие. Отсек оказался битком набит всяким барахлом. Создавалось впечатление, что в отсек еще и не все поместилось, так как предметы были запиханы без какой-либо системы, лишь бы набить побольше. Среди довольно легко узнаваемых украшений попадались и какие-то совершенно неопределяемые безделушки, а может, наоборот очень нужные и полезные вещи. Оценив возможности рюкзака, я пересыпал в него все содержимое отсека, надеясь, что покидающий «дом» разумный не стал бы тащить с собой бесполезные вещи. Рюкзак сразу стал похож на обожравшегося кота. Отдел одежды усопшего плюшкиниста я даже не стал вскрывать.