Потеряв себя

Уфир не понимал, бредит ли этот мужчина или говорит правду. Ведь в ту ночь он действительно не мог пошевелиться, чему не может найти логическое объяснение.

— Я ничего не понимаю. Что за бред ты несёшь с так называемыми “способностями” и “демонами”? Почему вы схватили именно меня и кому я вообще перешел дорогу?

Чарли вздохнул и бросил плоскогубцы в кучу других инструментов.

— Хорошо, предположим, ты и вправду ничего не понимаешь. Давай поступим следующим образом — я сниму с тебя цепи, мы пройдём в более комфортное место, и ты расскажешь всё, что тебе известно.

— Как будто я могу отказаться.

— Смотря как посмотреть. Ну так что? По рукам?

— Хорошо.

— И да, не обижайся, но если ты что-то выкинешь — я тебя снова кину в оковы.

Чарли снял цепи с Уфира и повёл его по мрачным коридорам. Свет от старых настенных ламп не внушал надежды, но создавал обманчивое чувство спокойствия в сравнении с комнатой, в которой он провел не мало времени.

Чарли вёл Уфира молча, словно чувствуя его напряжение и тревогу. Наконец они дошли до небольшой комнаты, освещённой свечами, создававшими мягкое и тёплое свечение. Длинный стол стоял посреди комнаты, украшенный старинными свитками и книгами. Кресло, удобно обитое мягкой кожей, приглашало к отдыху и разговору.

Чарли пригласил Уфира присесть и предложил ему чашку тёплого чая. Уфир не отказался, так как его мучила сильная жажда и холод. "Это мой любимый", — сказал Чарли, подавая чашку Уфиру.

— Так вот, можешь представиться, пожалуйста?

— Уфир. Меня зовут Уфир.

— Рад знакомству, Уфир. А теперь расскажи, какие странности ты наблюдал в последнее время. Может быть, заключал сделки с демонами или находил какие-либо необычные вещи?

Уфир взял чашку чая и сделал небольшой глоток, почувствовав нежное прикосновение лёгких ноток лаванды, погружённых в тёплые объятия с лёгким оттенком ванили. Его губы ощутили аромат цветов и фруктов, сплетённых в изысканное сочетание, которое мягко обволакивало его нутро и успокаивало сердце. Этот чай был как нежный поцелуй весеннего ветра, приносящий в душу умиротворение и радость. В каждом глотке чая Уфир ощущал тепло и уют, словно погружался в мир спокойствия и гармонии. В каждом аккорде этого волшебного напитка звучала нежность и ласка, приносящие умиротворение и покой его душе, напоминая о детстве, когда он гулял с матерью и наслаждался жизнью.

Затем его мысли вернулись к реальности, и он начал размышлять: "Странности? Сделки с демонами? Что он несёт? Я, конечно, был готов заключить сделку с дьяволом, чтобы он вернул к жизни Хани, но ни один демон даже не показался мне… Хани…" На сердце Уфира снова появилось гнетущее чувство боли, будто в него вонзили тысячи игл. Пока он прибывал в комнате пыток, ему было не до печальных мыслей о том, что его возлюбленная канула в небытие. Глубокая боль от воспоминаний отражалась в его глазах, делая их безжизненными и угасшими, словно звёзды, поглощённые тьмой ночи.

Чарли не мог не заметить этого и поинтересовался:

— На тебе нет лица. Ты мрачный, как будто увидел призрака. Ты что-то вспомнил?

— Нет. Просто вспомнил то, что не хотелось бы вспоминать и то, что к делу не относится.

Мысли Уфира развеялись, и он попытался сосредоточиться на недавних событиях — “Последние дни до похищения, я только и делал, что пил. Я даже не выходил из общежития, вряд ли я мог найти странные вещи.” — вдруг по его телу пробежала легкая дрожь — “Увидел призрака?” — Уфира резко осенило:

— Не так давно я был на кладбище и там я видел кое-что необъяснимое под старой церковью. В ту ночь я действительно видел призрака. А если точнее, то видел только его руки. Он схватил меня за руку и не отпускал. Затем какое-то перо, издававшее свет словно слилось с моей рукой.

— А вот это уже интересно. Можешь описать призрака?

— Нет, говорю же, что видел только руки. Я не мог поверить своим глазам, они были прозрачны.

— А что насчёт руки, правая или левая?

— Правая.

— Позволь взглянуть.

Уфир протянул руку и затянул рукав кофты повыше. Вены, которые виднелись сквозь кожу, были неестественно яркими. Чарли дотронулся до руки, но ничего не произошло, после чего он начал ощупывать её.

— Странно, никаких явных изменений. Может быть, ты теперь можешь исцелять? Ты боишься боли? Давай попробуем немного порезать твою руку?

Слово “боль” стало частью Уфира, он был готов на всё, чтобы вновь её не чувствовать в душе. “Если я могу исцелять, то могу ли я вылечить своё разбитое сердце?” — Мысль о Хани не давала ему покоя. Стоило ему лишь подумать о ней, как Чарли с криком отпустил его руку и сделал несколько шагов назад.

— Что случилось? — вскрикнул Уфир вслед.

— Это было чертовски больно, по моему телу как будто прошёл разряд током. Что ты сделал? О чём ты подумал?

— Я не знаю, извини. Но мне стало больно на душе от мысли о трагедии, которую я недавно испытал.

Уфир извинился перед Чарли. Кто бы мог подумать, что сегодня он будет устраивать чаепитие со своим врагом. Хотя, с другой стороны, это не удивительно, ведь его жизнь уже ничего не стоила.

— Это невероятно! Твоя способность принадлежит классу разрушения! Ты нужен нам, Уфир.

— Извини что? Вам нужен подросток, который может причинять кому-то боль? Ради чего вам это всё?

— Ты видел паранормальные вещи, ты сам стал паранормальным. Ты обязан примкнуть к нашему культу по истреблению демонов!

— А если я откажусь?

— Извини, но права на отказ у тебя нету. Единственный твой выбор, это стать одними из нас добровольно или принудительно.

— В чем же суть вашего культа?

— Рад что ты спросил. Уже несколько десятков лет, мы истребляем демонов в нашем родном городе и его округе. Демоны существа ужасные, их нельзя оставлять в живых! Черти, например искушают простой люд и принуждают совершать ужасные поступки, а демоны непосредственно сами выбирают непримечательные места для охоты на людей и…

— Убивают?

— Верно.

— Но ради чего вам это всё?

— В первую очередь я не хочу, чтобы кто-то страдал как я. Я всей своей натурой призираю и ненавижу каждого демона в этом чертовом мире! Однажды в детстве я…

"Как же глупо. Раскрываться мальчишке, которого ты знаешь от силы минут двадцать," подумал бы любой, но не Уфир. С детства он был тем другом, на которого можно было положиться, тем слушателем, который всегда выслушивал и поддерживал своих близких в трудные моменты. Уфир отличался терпением и пониманием, всегда находил время, чтобы выслушать своих друзей и поддержать их в радостях и печалях. Он был готов помочь всегда и во всём, не жалея сил и времени на помощь другим. Но меньше всего он ожидал откровений от врага — от того, кого он не знал от слова совсем.

Чарли начал свой рассказ с детства. Ему было восемь лет. Он рос в заботливой и любящей семье, где царила атмосфера тепла, доброты и уюта. Его мать была нежной и заботливой женщиной, всегда рядом, чтобы поддержать и утешить своего сына. Она проводила много времени с Чарли, играя с ним, читая книги и уча уроки. Её ласковые объятия и улыбка были для Чарли лучом света в любую минуту.

Отец Чарли был для него настоящим героем и образцом мужества и справедливости. Хоть он и уделял много времени работе полицейского, всегда находил свободное время для семьи. Отец играл с Чарли в футбол, учил его ремонтировать вещи и рассказывал вдохновляющие истории из своей жизни. Сын гордился своим отцом и восхищался его мужеством и твердостью духа, мечтая стать таким же.