Потерявшие крылья

Пять дней без неба были невыносимы. Настолько, что уже стало безразлично, сможет ли она полететь в этом мире или рухнет с безумной высоты. Здесь, в этой комнате, девушка пробовала взлетать, и у нее получалось, но стены каменного строения все больше давили на нее.

Поэтому, когда прозрачная стена вылетела наружу фонтаном острых обломков, Ри уже не задумывалась и, расправив крылья, шагнула следом. Она была почти готова к тому, что упадет и разобьется, но крылья привычно поймали воздушные потоки и уверенно понесли ее вперед. Девушка глубоко вздохнула и впервые улыбнулась. Показалось, что все эти дни она не дышала вообще.

Ри даже не задумывалась, куда она летит, что вообще собирается делать дальше. Была уверена — жизнь ее закончилась еще там, в родном мире, а то, что происходило здесь, уже не имело значения.

Она летала и летала, разглядывая облака, пока не выбилась из сил. Тогда только взгляд коснулся того, что было внизу. Все то же зеленое море окружало высокие и низкие каменные башни. Ри растерянно оглянулась по сторонам и медленно начала опускаться в самую середину огромного колыхающегося зеленого участка. Кажется, она даже не сильно удивилась, когда поняла, что это деревья с совершенно нереальным цветом листвы. Скорее обрадовалась, если можно было назвать радостью слабый всплеск облегчения при виде природы, пусть и совершенно чуждой. В любом случае среди деревьев ей было намного легче, чем в каменных стенах.

Это был не лес. Деревья были посажены ровными рядами, а между ними бежали прямые дорожки, стояли лавочки и временами встречались запертые в камнях маленькие водоемы. Люди строили эксперименты даже над природой.

Ри нашла место, где не было никого, и медленно опустилась на землю, покрытую травой такого же странного цвета, как и листва деревьев. Почти без сил добрела до лавочки с разноцветными мягкими подушками и растянулась на ней. Лавочка заботливо прикрыла ее пледом. Ри потерла глаза, не понимая, спит она или нет, но разбираться со странностями не хотелось. Девушка уронила голову на подушку и забылась тяжелым сном.

Когда она проснулась, уже стемнело, и на небе одиноко светила круглая голубоватая луна. В траве вдоль дорожек неярко светились похожие на луну шарики. Они мгновенно стали ярче, как только Ри приподнялась и села.

Сидящего на соседней лавочке человека она заметила, только когда краем глаза поймала легкое движение. Мужчина поднял взгляд от светящейся прямоугольной дощечки в руках и взглянул на нее.

— Кирилл, — обронила Ри.

— Если тебе хотелось погулять, нужно было сказать мне, а не разрушать половину больницы, — ровным голосом отозвался он, и, возможно, ей только почудились смешливые искры в его глазах.

— Я бы сказала, если бы ты не пропал, — отозвалась девушка и только сейчас поняла, что они почему-то обращаются друг к другу на «ты».

В ее родном мире существовало только такое обращение, но язык этого мира предусматривал различие в общении с близкими и чужими.

— Не думал, что ты обратишь на это внимание, — пожал плечами Кирилл. — Были срочные дела.

Она промолчала.

— Могу я предложить тебе показать мой мир?

Теперь пожала плечами она. Но Кирилла это явно не смутило, потому что он поднялся и протянул ей руку.

— Пойдем!

Ри его руку проигнорировала, но поднялась. Они неспешно зашагали по дорожке.

— Это ты окатила водой нашего врача?

— Никто не просил ее лезть в душу, — равнодушно ответила Ри.

— Понял, — усмехнулся мужчина. — Лишних вопросов задавать не буду. Или сначала возьму зонт.

Девушка вдруг остановилась и повернулась к врачу:

— Мои чувства больше никогда не вернутся?

Кирилл уже серьезно посмотрел ей в глаза.

— Я не знаю. Но именно этим вопросом я и занимался последние дни.

— Каким образом?

— Разговаривал с твоими родственниками, выяснял в наших хранилищах информации, что известно о твоей расе, искал тот способ, который поможет лично тебе.

— Зачем тебе это?

— Ведь это результаты моего лечения, мне и разбираться.

Ри окинула его загадочным взглядом и снова двинулась вперед, Кирилл последовал за ней.

— Они мне не родственники, — вдруг сказала девушка. — Всего лишь тоже фирхаши.

— Они беспокоятся о тебе.

— Но ни разу не пришли…

— Это я попросил пока оставить тебя в покое. Но, видимо, и здесь ошибся.

— Вы, люди, слишком самоуверенны. Делаете так, как считаете нужным, но не интересуетесь, что нужно окружающим.

Какое-то время они шли молча, потом Кирилл заговорил, и Ри вдруг поняла, что задела его.

— Да, я человек. Но это не я разрушил твой мир. И даже не люди моего мира. Мы тоже пострадали от действий ваших Экспериментаторов. Мой друг пропал в портале, и я не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь снова. А у него тут осталась семья, двое маленьких детей. Я понимаю, что ты пережила тяжелую утрату, невосполнимую. Но разве злость на всех человекоподобных вернет твой мир обратно?

Горечь в его голосе слабо затронула какую-то струну в ее душе, но Ри не произнесла ни слова в ответ. Девушка почувствовала на себе его хмурый взгляд, но и Кирилл тоже больше ничего не добавил. Дальше так и шли молча, только на развилках дорожки, мужчина рукой указывал нужное направление.

— Я не хотела обижать тебя, — наконец, с трудом заставила себя сказать Ри.

— По-моему, как раз целенаправленно хотела. Но я принимаю твои слова как извинение. В конце концов, не имея своих чувств, сложно думать о чужих. И это и моя вина.

Он протянул ей руку и улыбнулся:

— Мир?

Ри нерешительно коснулась его руки.

— Мир.

Глава 3

Ри жила в чужом мире уже полгода. После того как она разнесла стену в больнице, четверым фирхаши предоставили отдельное жилье. Деревянный двухэтажный дом на краю парка — так люди называли лес, выращенный собственными руками. Ри выбрала себе комнату на втором этаже, с балконом, который она использовала как вход и выход. У нее сложились ровные, почти дружеские отношения с другими фирхаши — все-таки они были единственными ниточками, связывающими с родным миром. Но чаще всего Ри предпочитала находиться в одиночестве. Насколько общительной заводилой она была дома, настолько же замкнутой и безразличной стала здесь. Фирхаши не трогали ее, считали, что ей нужно время прийти в себя после такой тяжелой потери. Сама же Ри была уверена, что прежней не станет уже никогда. Хотя она редко задумывалась об этом. Кирилл предполагал, что на реакцию организма на лечение наложились собственные блоки ее психики, а потом Ри просто привыкла к этому. Жить без сильных чувств оказалось проще, ведь даже думать про погибшую семью она все еще не решалась.

Каждый день к ним приходил Кирилл и вытягивал девушку на пешие прогулки. Раньше Ри не могла долго ходить по земле и то и дело взмывала в воздух. Сейчас летать она предпочитала, когда рядом никого не было. Обычно ночью или ранним утром. А с Кириллом она просто шла бок о бок и даже позволяла брать себя за руку. С ним вместе понемногу отпускало напряжение, которое стало уже почти постоянным состоянием, и она бы уже перестала обращать на это внимание, если бы визиты Кирилла не показывали, что может быть по-другому. Ри привыкла к их прогулкам и, хотя ей казалось, что это не имеет значения, но ее настроение резко портилось, когда он не мог прийти. Впрочем, это бывало очень редко.