Поток

— И что, там не потребуется много работать на «очистке», как вы про это говорите? — спросила нас бабушка Аня.

— С этим везде будут проблемы, но в этом месте их поменьше будет, — отвечаю, — но есть одно «но»! Дело в том, что туда мы сможем попасть, если не встретим живых людей. А так на шлагбауме дежурят люди. Но и, если все плохо, в саму резиденцию лезть не будем, мой внутренний голос категорически против этого.

— И еще одно место есть, — продолжаю. В самой Прасковеевке есть грунтовая дорога, которая уходит еще левее, если смотреть лицом к морю. Она петляет в горах, и выходит к морю вдоль небольшой речки, не вижу названия. Еще левее на карте — долина реки Пшада, с поселками Криница и Бетта.

— Последнее место также интересное для нас, — продолжаю. Там дорога заканчивается у нескольких зданий. Три года назад их еще строили, как там сейчас — не знаю. Но место совсем глухое, от него по берегу до Криницы около четырех километров, а в другую сторону до резиденции — около шести километров по карте.

Взял паузу — пусть обдумают мою информацию. Пока смотрю на дорогу с некоторой надеждой — но тихо, и ни одной машины. Над городком в пойме Дона дымы от пожаров. А небо чистое, небольшие кучевые облака, и майское солнышко начинает припекать…

— Бабушка, скажи свое слово, как старшая и самая мудрая! — это Андрей проявил уважение и чуткость.

— Что вам сказать, мои дорогие… Лично мне нравятся два последние места, о которых сказал Олег. Скажете, почему? А тем, что они самые безлюдные, а чувствую плохой фон тех мест, где много людей погибли. Когда из города выехали, мне сразу легче стало. Вот вам мое слово…

— Хорошо…, ты Андрей, что скажешь?

— В Прасковеевке мы были, хорошие места, народу там и в Джанхоте значительно меньше, тем более сейчас май. Быт мы в любом месте организуем за летний период времени, если потребуется. Главное — чистая вода. Так что я за то, чтобы отправиться по маршруту — Краснодар — Горячий Ключ — Джубга — Дивноморское — Прасковеевка. Когда прибудем к морю, предлагаю в первую очередь отправиться и посмотреть два последних варианта мест за Прасковеевкой.

— Да, давайте так и поступим, — подвожу я итог. — Едем и смотрим. Выйдем из зоны поражения — меняем планы по обстановке. А так, далее наша конечная цель — Прасковеевка. Прибываем, и сразу пробуем ехать в самый интересный пункт — на речке Азмашах, сразу за резиденцией. Если это место не подойдет, или не сможем проехать, то вернемся в Прасковеевку, и оттуда по грунтовке проедем в последний намеченный пункт, который ближе к Кринице. Там тоже интересное место. Если не подойдут два этих варианта, у нас будет возможность проехать в Джанхот и искать там место.

— В любом случае из этих трех точек выберем что-нибудь — говорит Андрей.

— Обязаны выбрать, — отвечаю, — даже если зоны поражения там нет, все равно будем двигаться к морю как к конечной точке. Раз домой не вернуться.

— Все, собираемся! — даю команду.

Встаем. Сворачиваем одеяло, карту забираю сам, коробку с продуктами — в багажник.

Бабулю аккуратно помещаем на заднее сидение этой прекрасной машины.

Андрей — снова за руль, я на свое место штурмана. Он заводит машину, аккуратно выезжает вверх по насыпи на трассу и плавно набирает скорость. А я сижу и думаю, какая у нас будет средняя скорость в пути. В прошлые годы, когда мы ездили на море и развивали скорость до 120 километров в час, средняя скорость получалась 70–80 километров. Что у нас получится в этих условиях? Ведь мы ставим себе задачу добраться до моря в намеченной точке сегодня, до наступления темноты. Сейчас время 10–05, так что план наш вполне выполним, если условия не поменяются, и серьезных препятствий не возникнет. Под серьезными препятствиями я имею в виду те, что мы еще не встречали. До этого в дороге до последней остановки не возникало сложных и непреодолимых препятствий. Все машины, в том числе и «большегрузы», стояли или у края дороги, где есть отбойники, или валялись в кюветах вдоль нее. Мест, где были столкновения нескольких машин, и те остались на дороге, было мало. Хорошо, что это произошло рано утром, да еще в выходной день.

Думаю, что если все люди испытали перед своей гибелью то же, что и мы, то с начала нарастания давления на организм этого странного действия, и до момента смерти у них было некоторое количество времени — около минуты, или немного больше. И люди могли среагировать, что-то сделать, каждый в меру своих возможностей. Кто-то смог даже остановить машину, а кто только снизить скорость. Результаты столкновений в лоб видели мало, в основном это были группы машин на автодороге М-4 Дон, причем сильно разбитых. Потому, что там они шли на большой скорости.

Одну такую группу машин на дороге только что аккуратно объехал Андрей. Едем уже двадцать минут, развивать скорость на чистых участках трассы получается не более 80 км/час. Думаю, средняя скорость получится не более шестидесяти. Это плохо, так мы доберемся до конечной точки не ранее, чем через восемь — девять часов.

По мере удаления от нашего города машин становится меньше. Не говорю о том, что не встретили ни одного живого человека по пути. Воспринимает это уже как норму. Андрей увеличивает скорость до 100–110 км/час на пустых от стоящих машин и мусора от аварий, участках дороги. Самое трудное было только что в проезде поста ГАИ на границе Ростовской области и Краснодарского края. Было много стоящих на дороге в узком месте у КПП машин, пришлось объехать этот участок по обочине. Мысленно говорю еще раз «спасибо» хозяину джипа. На нашей Шкоде этот маневр мог не получиться.

И вот впереди спуск к станице Кущевской. Спуск достаточно длинный и пологий, наверно из-за этого ни одной машины нет на дороге. Слева на возвышении известный мемориальный комплекс: церковь с одним позолоченным куполом, музей казачьей славы с деревянной дозорной вышкой. У самой дороги памятник казакам-гвардейцам — кубанский казак в бурке, на коне, застыл на скаку. Правая рука оттянута назад. Сколько еду мимо, всегда стараюсь присмотреться, есть ли сабля в руке.

На спуске смотрю вправо, сама станица видна как на ладони. Везде пожары. В двух местах огонь распространился на большой площади — целые кварталы домов горят в частном секторе. Слева от трассы — предприятия и заправочные комплексы, здесь пожаров не вижу. Думаю, что пожары возникали от сигарет и огня газовых приборов. Электричества, скорее всего, не стало сразу, как и у нас в городе.

Едем, радиоприемник не выключаем, только громкость убавил, а то слышно только шипение. Прохожусь по каналам радио — ничего нет, пусто в эфире. И это мне не нравится еще больше.

Проезжаем спуск и оказываемся на территории станицы. Раньше проехать этот участок можно было с ограничением скорости для населенного пункта. Вспоминаю, как сразу оказывался в медленно идущем потоке машин. Справа сплошной ряд торговых павильонов и закусочных, ряды стоящих машин и автобусов, группы отдыхающих людей. Все это было в прошлом.

Сейчас этого нет, трасса огорожена со всех сторон отбойниками, за ними боковые проезды к ларькам и закусочным. Проехать к ним можно, только если выехать с трассы в нескольких местах. Теперь скорость не ограничена условиями населенного пункта.

И Андрей мчится, не снижая скорости. А я сижу и думаю, как много изменилось даже в пределах небольшого периода времени моей жизни…

— Андрей, тебя заменить за рулем? — спрашиваю брата, а то надо встряхнуться. Андрей, как всегда, за рулем сосредоточен, а сейчас еще молчалив и серьезен. Наверное, думает, переживает все прошедшие с начала дня события, как всегда анализирует и пытается все осмыслить.

— Заменить тебя? — повторяю.

— Нет…, пока не нужно, буду еще ехать. Так мне даже легче, чем сидеть рядом и смотреть по сторонам на то, что творится вокруг… — Действительно так, наверное, легче. Сейчас ему нужно максимально сосредоточится на вождении и смотреть вперед. На участке станицы много машин после аварий стоит на дороге, у отбойников. Все время объезжаем их на малой скорости. Так, что Андрей постоянно выполняет упражнение «Змейка».

Проехали станицу, теперь можно прибавить скорость, замерших на дороге машин становится меньше. По сторонам дороги пошли поля. Летом будут шляпки подсолнечника — смотреть в сторону солнца и радовать глаз проезжающих с севера, для местных такой вид привычен.