Потолок одного героя

Промозгло и темно. Небо уже начало белеть на горизонте, но никаких деталей пока что было не различить.

Спотыкаясь, я подбрёл к Хорошей, погладил её по шее:

— Да и не жалко!.. Правда? Люди… люди и на улице ночуют. Подлецы!

Варианты развития событий крутились настолько быстро, что сознание было словно бы пустым.

«Грязь на королевском рыцаре» — пропечатают в Листках. «Законному рыцарю закон не писан» — озаглавят первую полосу Отношения.

Я выдохнул.

Было очень тихо.

За воротами словно всё вымерло, так что сложно было представить, что там в самом деле кто-то дежурит.

Через какое-то время я понял, что привести мундир в порядок было вполне возможно. «Нужно лишь дождаться, когда всё засохнет и потереть». После этого, уже днём, не составит особого труда незамеченным пройти через ворота. Всего лишь дождаться, когда придет смена, и всё! Белье с вензелем могли и украсть, а стражнику если что никто не поверит. Ничего страшного. Да.

— А у вас стена вся прогнила!

Я хотел ещё раз пинануть. Но, удержался. Неспешно потянул мою Хорошую с моста. Поразмыслив немного, я направился к свету и теплу огня. Через терновник. Кобылица упиралась. Цеплялась. Ходя и мотая головой, она вела, куда не надо… Огромное ей за это спасибо.

Зайдя чуть стороною, из-за отцветающего терновника я изучал груду металла у наваленных поленьев. Костёр. Большой котёл. Лежащие тела.

Чуть откинувшись назад, раскрыв гигантскую пасть, тролл тёрся холкой о сосну. И приседал! И поднимался! Работал то лопатками, а то огромным твёрдым задом. И вверх, и вниз. И по сторонам. Так, что заскорузлая кора сходила чешуёй и пылью.

«Чудовищно!» — одинокая мысль.

Дух сразу приковал к себе всё вниманье… И я… Я далеко не сразу заметил небольшую, мельчайшую в сравнении деталь: к дереву неподалеку был привязан человек. Живой.

Я узнал его. Сизая короткая куртка. Поломанные горизонтальные усы.

«Январь! — Шаг назад. — Тот негодяй, что поссорил меня с троллом в трактире… — Назад. — Он же остался на озере!»

— Что за ястреб?!

Повиснув на верёвках, мужчина еле дышал… Он почти ничем не отличался от прочих… Всего-то пока ещё дышал.

Под пяткою моею что-то хрустнуло.

Тихо было.

Длинный и мясистый, очень рыхлый нос чуть приподнялся. Ноздри тролла раздулись. С шуршанием колени духа распрямились. И большая, длинная лапа поднялась, ухватилась мозолистыми пальцами за ветку. Нос как будто чуть поджался, а после с трубным звуком распрямился. То самое «гуденье» разошлось. Что-то между рыком и урчаньем привело воздух в движенье.

Нервы сдали:

— М-м…Му-у-уУУ-у-у?!

Изрезанное бледно-розовыми складками лицо раскрыло пасть. Мешковатое, тело повисло чуть сильнее.

Пофыркивание поленьев. Скрип сосны.

Я зажимал морду моей Хорошей.

Тролл трубно выдохнул. Когти чиркнули по коре, и ветка закачалась. Согнувшись, свесив одну лапу вплоть до раздувшихся коленей, огромная туша другою в задумчивости почесала щеку. Поглядела черными, широко расставленными глазами на гору тел.

IV (+ рис.)

— Откройте! — насколько хватало лёгких, шептал я.

И почти царапал ворота.

Всё без толку. Ни единого звука. Растрескавшаяся с годами, но по-прежнему твёрдая, словно кость, древесина оставалась глуха.

— И что теперь?… — Развернувшись, я впился взглядом в пустую дорогу. — Я ведь назвал себя траном… Всё верно?

Что творилось в голове. Я знал, что очень скоро по округе разойдутся слухи: «Тран позволил троллу жрать людей…» И что тогда?

Я ударил, словно лягнул, ворота пяткой. Уперевшись спиною, съехал по сырому дереву.

Но тут же поднялся: «Это тот ЖУЛИК виноват! Получил своё — что мешало открыть?! Двуличный мерзавец!»

— Найду его! — порешил я для себя.

Но тут же позабыл, задумался о Целестине. Об единственной дочери королевского стеклодува и о ее приданном. О нашем стремительно развивающемся романе.

Январь был просто… дураком! При первой же нашей встрече он втянул меня в разборки с троллом, но… Он не заслуживал такой смерти. Он НЕ заслуживал смерти.

«Всего лишь дурак».

Ни по левую, ни по правую руку не было видно и намёка на другой костёр. Лишь один-единственный отсвет гулял по воде.

— А может, я и не заметил ничего!.. — негромко, но твёрдо. — Просто не заметил!.. — Я моргнул. — Не может же человек, в самом деле, знать всё, что происходит рядом с ним… — Я моргнул. — Разве кто на это способен?!

«Шалудин, — сам ответил я себе… — Зараза!»

Я привязал мою Хорошую. Сгрузил поклажу и с самого дна достал желтоватый бронзовый квадрат. Малый диск свободно завращался поверх размеченной подставки… Пришлось положить прибор на траву.

С трудом, но я припомнил: «Троллы… относятся к духам земли». Чуть повернув, я выяснил, что они… пьют землю… Дышат водой, а ходят по огню. Воздух для них смертелен.

«…»

Я сам не заметил, когда взгляд остановился на застарелой тине. Во рву запевали лягушки.

— Должно быть, глубокий. Н-да.

Плавать я почти не умел… Разве что держаться на воде, перебирая по-собачьи руками и ногами.

С минуту я просто стоял. Смотрел на воду и неспешно гаснущую луну. Коротких, широких крыльев в небе, по счастью, видно не было.

— Ястреб!

Вздохнув, я пошарил по доскам. Коровья лепёшка с хрустящей коркой — единственная гарантия моя нашлась почти что сразу. Ещё тёплую, я размазал жижу по обратным сторонам кистей и шее. Обтёр ладонь об голенища сапогов. И их тоже отдельно намазал.

Проверив кинжал, я закопался в перемётных сумах. Все там испачкал. Споткнулся. Нога таки подвела, и я упал, выставив руки. Ладонь ещё немного испачкалась. И грудь. Обернувшись, я пинанул конец валяющейся цепи. Донёсся гулкий перебор. И звук, словно нечто тяжёлое ударилось об воду.

Распрямившись, я по привычке оправился. Медленно выдохнул. Взглянув ещё раз на ворота, на лошадь, неспешно пошёл к колючей сливе.

Почти что сразу на глаза мне попался подходящий камень: очень широкий и довольно плоский. Ухватившись за корявый край, я, закусив губу, с огромным, титаническим трудом приподнял его. Поставил на попа. Подтолкнул кошель носком и опустил.