Потомок Люцифера

Выйдя из душа, я увидел того, кого не ожидал. Всевышний стоял у окна и смотрел на Ад, в полной его красе перед ночью. Лава остывала, пламя практически переставало гореть, оставляя лишь синие всполохи, а горы становились темнее, и остывали после жаркого дня. Я прошел прямо, глядя на его спину, и сел в кресло, ожидая начала разговора.

Вскоре Создатель глубоко вздохнул и повернулся. Он медленно приблизился ко мне и сел на корточки перед моим креслом, заглядывая мне в глаза. Он долго смотрел на меня, я не решался отвести взгляд, и, даже, моргнуть. Понимая, что он что-то видит. Большее, чем я могу понять. Пусть я и в силах был его убить и разрушить его творение, со слов многих, но я осознавал, что он очень силен, и мудр. Я по сравнению с ним микроб, и не только по пользе или силе. Он был всегда, а я еще даже не вкусил жизнь, не понял, чего она стоит. И не осознал Смерть, по ее сути, хоть и был с ним знаком лично.

Он взмахнул рукой, и мы с ним оказались на небесах, в таком же положении. Только сидел я уже в другом кресле. Он оторвался от меня и сел напротив, продолжая смотреть. А я молчал. Сам уже не зная, чего жду. Странным было то, что меня не раздражало все это. Не было даже мыслей о том, чтобы о чем-то его спросить, или вообще требовать от него хоть чего-то. Все стало не важным. Может, это влияние Всевышнего, но я понимал, что мне нравится это ощущение. Как-будто с плеч слетел тяжелый камень, и я наконец-то смог вдохнуть полной грудью. И этот воздух, как и вздох, мне определенно нравились.

— Гарри, думаю, тебе все-таки любопытно, почему я пришел к тебе, да и забрал. Особенно, учитывая, предыдущие твои встречи и разговоры.

Я кивнул, не отводя взгляда от Создателя.

— Ты же знаешь, что я и мои сыновья не можем врать.

— Да, но вы можете промолчать, — он с улыбкой кивнул, а я продолжил, — или не договорить.

— Ну, у всех должны быть поблажки. Но знай, что врать я не могу, так же, как и Люцифер.

— Я понял, но к чему вы ведете? — тихо спросил его я, не будучи уверенным, что вообще хочу слушать его. Что-то мне подсказывало, что этот разговор мне совсем не понравится.

— Пришла тебе пора узнать настоящую причину изгнания моего сына.

Я удивленно глянул на него.

— Я изменил ему память, а что-то вообще стер, чтобы он не сошел с ума.

— Но почему? — удивленно спросил его я. Он хмуро глянул на меня, и я понял, что перебивать Всевышнего не стоило.

— Дело в том, что его женщину уничтожил не я. А его мать. У нас был договор о том, что мы не трогаем наших созданий. Моих людей и животных, и ее магов и волшебных существ. Да, она не только разрушительница. У нее сила более многогранна, чем моя. Я могу нести только жизнь, но довольно легкую и простую. Она же сильнее, потому может нести разрушения, и создавать нечто особенное. Мы были едины, и спокойно делили территорию, пока ее сын не решил немного побунтовать против нашей воли, — он вздохнул, переведя свой взгляд на колонны, между которыми виднелось небо. — Когда Хаос поняла, что наша кровь попала на землю через дитя Люцифера, она разгневалась и убила мать этого ребенка. Дитя она тронуть не смогла. Мы не в силах уничтожить нашу кровь. Но Люцифера она хотела наказать. Он взбесился, и объединился с нашим братом против нее, свергая Хаос на долгие века в небытие. Я думал, она мертва, но это уже неважно. Мои сыновья хотели помешать ему. Раньше архангелов было больше. Это Люцифер их убил. Отрезал крылья, и вырвал сердца. Смерть не смог участвовать в этом и позвал меня. Я прибыл, но было уже поздно. Крылья моего любимого племянника были в крови. Выхода не было, мне пришлось изгнать его. В этом месте не место убийцам, Гарри. Он никогда не сможет вернуться. И не вспомнит почему.

— Но по какой причине вы мне это рассказали? — спросил я, сглатывая комок в горле. История была жестокой. И я никогда не думал, что мой отец способен на подобное.

— Чтобы ты перестал превозносить его. Я не хочу, чтобы ты все разрушил, мне не надоело мое существование. Но ты должен знать, за кого ты борешься. И понять, что вернуть его сюда я не могу. И это не прихоть.

— Я понял, но что, если я все расскажу отцу? — он улыбнулся, вновь посмотрев на меня.

— Ты не сможешь. Может, ты и в силах убить меня, но моя магия может заставить тебя умолчать. — я кивнул, не решившись противостоять его решению. — Так будет лучше, Гарри. Ведь он сойдет с ума, если вспомнит, что натворил на самом деле.

— Но как вы смогли простить его? И его братья?

— Они и не простили. Но знают, что он ничего не помнит. Люцифер всегда был другим. Не только потому, что он единственный ребенок Хаос, но и потому что он слишком любит себя и свою свободу. Свет, Гарри, ослепляет. И твой отец слеп и глух ко многим проблемам. Не стоит делать из него кумира или героя. Он тоже много ошибался. Теперь он стал меняться, и ты причина этого. Я даже рад, что ты появился в его жизни, пусть и столь жестоким образом. Но теперь для моего племянника есть шанс.

— Какой? — спросил я.

— Если он действительно ценит тебя превыше всего, то все изменится. И пророчество не обретет ту силу, что ему нужна. Все эти предсказания не могут быть отменены. Но у всего есть лазейка, ребенок. Помни об этом. Пусть у тебя и нет теперь розовых очков, но ты должен понимать, что мир, что мы создали, многогранен. И думается мне, что он достоин существования.

— Я тоже так думаю, Создатель. Спасибо, что рассказали мне об этом.

Он кивнул, задумчиво глядя на меня.

— Я чувствую перемены в тебе. Но, Гарри, не становись тем, на кого не сможешь посмотреть в зеркало, — с этими словами он хлопнул в ладоши и я вновь оказался в своей комнате, сидя в кресле, но уже один.

Я встал, подходя к окну. Хотелось кричать, что-то разрушить, плакать. Было слишком много эмоций, которых я не мог контролировать. Все эти новости, разговоры действительно меняли меня. Но в лучшую ли сторону?

Я рухнул в кровать, закутываясь в одеяло, и закрывая глаза. Мне нужно было поспать. Ведь сон — лучшее лекарство. И это вовсе не шутливая поговорка. А вполне оправданное заявление. Правда, уснуть в таком состоянии непросто. Но усталость взяла свое. И вскоре я видел лишь тьму, что ласково приняла меня в свои объятия.

Утром я проснулся полностью разбитым. Все, что произошло вчера, здорово повлияло на меня. И хуже всего было то, что никому не мог рассказать об отце. Не с кем было разделить свои эмоции и боль. Идя на завтрак, я не был уверен, как теперь смогу смотреть на Люцифера. В конце концов, я теперь узнал о нем намного больше, чем вообще когда-либо ожидал.

В столовой было тихо, было слышно лишь тихое позвякивание столовых приборов. Я спокойно прошел и сел напротив отца, стараясь не показывать свое истинное состояние. Взяв в руки чайную ложку и сахарницу, я добавил в свой американо пару ложек сахара. Отложив все в сторону, я придвинул тарелку, на которой лежало пару круассанов, найдя глазами джем, я взял его и специальный нож. Разрезав круассан и намазав его джемом, я приступил к завтраку.

Отец все это время поглядывал на меня, но молчал. Видимо, он заметил, что со мной что-то не то. Но мне не особо хотелось акцентировать его внимание на этом. Я задумчиво посмотрел в окно, видя, что пламя уже разгорелось, и задумался о том: стоит ли звать Люцифера летать по земле? Как сейчас я могу спокойно проводить с ним время и радоваться жизни зная, на что в самом деле способен мой отец? И возникал закономерный вопрос: убивал ли он после этого? Действительно ли он был Дьяволом лишь на словах, или его статус чем-то подкреплен? Не могли же его бояться демоны только потому, что он Архангел и сын Создателя?

Я помнил, что он смог всех их подчинить в обход Создателю, но как именно он это сделал? Вряд ли с помощью улыбки и света. Во мне стало слишком много противоречивых чувств. И я не полностью был уверен в том, что смогу самостоятельно разобраться во всем этом. Я допил свой кофе и отставил чашку, вставая. До конца каникул оставалась пара дней. Потому избегать Люцифера не было смысла. Нужно было лишь переступить через свои сомнения и провести с ним время. И улыбаться.

— Отец, может, полетаем? — он с улыбкой кивнул, ставя на стол вторую чашку эспрессо.