Потомственная Баба-Яга
Шрифт:
Яркий дневной свет вспыхнул так внезапно, что я невольно зажмурила глаза. И пока стояла с закрытыми веками, привыкая к свету, вдруг поняла, что чувствую этот невероятный лес совершенно не так, как в тот, самый первый день.
Теперь это был МОЙ лес, я каким-то восьмым чувством знала всё, что с ним происходит, видела каждый листик и корешок, ощущала спящих в стволах дриад, точно знала, сколько у каждой из них ухоронок с сокровищами и где они спрятаны.
Вокруг огромных дробов струились потоки зеленоватой энергии, а в их кронах шла оживленная жизнь. Птицы и зверюшки, змеи и
Ветка дроба, отвечая на мою безмолвную просьбу, наклонилась над головой и сдвинула листья, создавая густую тень. Я открыла глаза и встретилась с изумленным взглядом мага.
Что, гном, не ожидал от меня такой прыти? А вот сейчас проверим, на что еще я теперь способна.
Так же мысленно прошу дерево открыть нам путь, и в ветках немедленно открывается зеленый тоннель.
– Велком.
– уже привычно пошутила я, протягивая руку в сторону тоннеля и первая шагнула в мягкий сумрак.
Талм потянул за руку вампирку, следом шагнул со своим сопящим грузом ее отец, последними ступили на путь Атаний с магом.
Сегодня мы поедем с комфортом, решила я, создавая три удобных сиденья, устроилась рядом с Талмом и вампиркой, и... внезапно поняла, что не знаю, как задать деревьям направление.
Но партизаны не сдаются! Идея всегда найдется, нужно только уметь искать.
– Дарвиль, в каком месте дивный лес подходит к твоему замку ближе всего?
– еще не отзвучали последние звуки вопроса, а ко мне уже пробрался Гарон.
– Вия, я думаю, нам лучше заночевать в доме Атания. Иначе к тому месту, откуда ближе до замка, мы попадем только после восхода Афели, а дороги хорошей там нет.
– маг говорит спокойно и убедительно, глядя на меня как... на капризного ребенка, и от этого обида и упрямство смешиваются в моей груди в гремучую смесь.
– Он прав.
– отстраненным голосом поддерживает мага вампир, - если можно заночевать в лесу, лучше отправиться в замок с утра. Глубокой ночью нам могут и не открыть.
Все это конечно разумно и логично, вот только почему у меня не проходит стойкое ощущение, что мне подсунули роль главной лохушки в мужском заговоре?!
– Попробую вам поверить.
– насмешливо сообщила я, усилием воли подавив зарождающееся возмущение.
– Только учтите, этот раз - последний!
И независимо откинувшись на сиденье, мысленно представляю знакомый домик и деревья рядом с ним. Зеленый тоннель дрогнул, пришел в движение и наши сиденья, все разгоняясь, помчались по дриадскому пути.
Фейри, тихо лежавший на руке, завозился, озираясь, приподнялся над моим плечом, уставился на спутников и снова зашипел.
– Не нужно сердится, маленький. Это все свои.
– как собачке объяснила я, и тяжело вздохнула.
Свои-то свои, а варежку не раскрывай. Иначе вмиг придумают какую-нибудь пакость. Причем даже догадаться невозможно, с какой стороны придет неприятность. И это им я объясняла про партизанские методы! Да они сами какую хочешь диверсию в два счета изобретут!
Но фейри, как ни странно, меня послушал и уже спокойно прижался к плечу,
крепко вцепившись в кофту ручками. Я чуть не заплакала от умиления, гладя малыша по спутанной грязной шерстке.Надо будет попробовать его вымыть, интересно, знает здесь кто-нибудь, можно купать фейри или нет? Вот только не стоит ни о чем спрашивать мага, пока я не добралась до своей настойки, близкое общение с ним мне категорически противопоказано.
В этот раз мы домчались намного быстрее, чем два дня назад, и все равно, когда тоннель открылся недалеко от дома Атания, в небе уже догорали последние отблески заката.
И только теперь я сполна прочувствовала как сильно устала и хочу есть. Правильно сделала, что послушалась Гарона... хотя он и сволочь остроухая.
Талм почти бегом потащил Нилину показывать дом, за ними вампир легко нёс на плече своего племянника и господина в одном флаконе... очень красивом, но больше совершенно не привлекательном для меня.
За ними спешили гномы, хозяйские обязанности по устройству ужина никто пока не отменял, а последней потихоньку тащилась я, придерживая на плече заснувшего малыша.
– С прибытием домой, сестра!
– знакомый голос раздался совсем рядом.
– Спасибо.
– вежливо отзываюсь, оглядываясь на выступившую из тени фигуру в темно-синем платье из лепестков цветов, похожих на ирисы.
– Только мой дом очень далеко отсюда, да ты же и сама это знаешь.
– А разве ты не почувствовала... что дивный лес принял тебя? Что твой дом теперь здесь?
– ее внимательные зеленые глаза глубоки как омуты.
– Как не почувствовать.
– вздохнула я.
– Это было очень интересно и приятно... но только в моем мире у меня столько обязанностей и дел... остаться я не смогу.
– Здесь тоже обязанностей не меньше. Тебе уже дана великая сила, управлять жизнью дробов, осталась еще одна ступень и все последние тайны леса откроются перед тобой, ты будешь управлять жизнью дриад и всех остальных обитателей леса.
– Извини, пожалуйста, но управлять чужими жизнями слишком большая ответственность, чтобы я на нее согласилась! Я и со своей-то жизнью не всегда могу разобраться... нет, эта должность не по мне!
– Подожди, подумай, от чего ты отказываешься! Мы ведь живем очень долго, и всегда молоды и красивы... в нашем распоряжении все сокровища дивного леса и вся магия дробов! Ты уже приняла две чаши живого сока, и потому тоже проживешь не одну человечью жизнь не меняясь... осталось выпить последнюю, третью чашу, чтобы стать одной из нас.
– Прости. Нельзя мне пить этот сок, и остаться тут нельзя. Если я не вернусь в свой мир, это будет предательством. А коли и правда отмерен мне более долгий жизненный срок, тогда, возможно, я приду сюда позднее, не может же быть, чтобы не было способа возвращаться?!
– твердо отказалась я и застыла, ожидая, какое наказанье последует за такую дерзость.
А она только звонко расхохоталась, словно зазвенел десяток серебряных колокольчиков.
– Не сердись, сестра, это была последняя проверка. Корыстные да нечестные лесу не нужны. А последняя чаша теперь твоя, как захочешь вернуться в лес, так и выпей.