Потомственная Баба-Яга

Энергии мне хватило только на то, чтобы кое-как остановить кровотечение и чуть стянуть края раны. Но залечить внутренние повреждения и восстановить порванные сосуды я не успевала. Жизнь утекала из не приходящего в сознание гнома, как вода из разбитого аквариума.

И не было рядом ни одного настолько сильного мага, чтобы её вернуть.

Не было?

Ни одного?!

Стоп!

А Корделиус?!

Ну и пусть я его не люблю, и не хочу за него замуж. Но он-то этого хочет?! Значит, должен согласиться на мое предложение. И две луны этого мира мне свидетельницами, что я приложу все силы, чтобы стать ему самой лучшей женой. Пусть только вначале вылечит этого безрассудного гнома.

Надежда с сумасшедшей силой подняла меня с колен и кинула к жениху. Чтобы уже в следующее мгновение облететь переспелым одуванчиком.

Никого мой несостоявшийся муж вылечить не сможет.

По крайней мере, в ближайшее время. Лежит он на другом конце огромного ковра бледный и с закрытыми глазами, возле стоит на коленях еще одна из разряженных гостий, и роняет на лицо мага крупные слезы. А напротив нее, устало привалившись спиной к диванчику, сидит тот маг, что добивал Корделиуса и почему-то ласково держит своего противника за безжизненную руку.

Чтобы охватить все это одним взглядом мне хватило пары секунд, а потом сердцем завладело черное отчаяние. Неужели нет никакого выхода... кроме...

Похоже, нет.

Ну что ж, значит, так тому и быть. Придется использовать так упорно отвергаемый мною вариант, оставленный как нежелательный, на самый крайний случай. На самый безвыходный.

Вот именно на такой, как этот.

Я повернулась к умирающему магу и почему-то совершенно не удивилась, обнаружив возле него неизбежную Кинну и горестно вздыхающего Атания. Так всё и должно быть, верный друг и любимая девушка рядом с ним в последний момент.

А я никто и звать меня - никак. И никому нет дела, что сейчас я тоже умру, умру как человек, как личность, как всё то, чем я была до этого момента.

И никто никогда не узнает, что умираю я для того, чтобы этот коварный бабник жил, потому что если умрет он, жизнь все равно потеряет для меня всякий смысл.

Я в последний раз вздохнула свободно и решительно сунула руку под широкий, летящий рукав свадебного платья. Выбранного мною именно из-за фасона рукавов.

Приложила ладонь к предплечью и вызвала в памяти вид того флакончика, что когда-то заложила туда хозяйка леса. Не думала я, что придется доставать его так рано. Надеялась погулять на свободе еще несколько лет. Или десятилетий.

Но теперь уже не погуляю.

Это я что, жалею себя, что ли? Привычно возмутилась, обнаружив текущие по щекам слезы.

Вот еще, больно нужно!

Я кто, бабка-Йожка, или барышня кисейная?!

Решительно поднесла ко рту флакон и, запрокинув голову, сделала первый небольшой глоток.

Потом второй, третий...

– Вия!
– подскочивший ко мне Атаний теребит за рукав, - подожди! Не пей!

– Почему?
– отняв наполовину пустой флакон от губ, вижу умоляющий взгляд зеленых глаз.

– Ему оставь...
– указал лесоруб на безжизненное тело мага, но я и сама уже поняла, что это лучший выход.

Волшебный сок дроба поднимет мага лучше всякой живой и мертвой воды.

Жаль только, что я не знала этого раньше.

Опустившись на колени рядом с гномом, одной рукой осторожно приподнимаю голову любимого, другой подношу к посиневшим губам флакон. Стараясь не пролить ни капли, бережно вливаю в рот мага драгоценное снадобье.

Оно уходило в умирающего бесследно, словно вода в песок, а как только последняя капля коснулась бледных губ, флакончик вспыхнул зеленым светом и исчез. Просто растаял между моими пальцами и лицом Гарона.

Соединив меня с магом этой вспышкой, словно незримой нитью. И это было так правильно, и так замечательно, что я на миг забылась, гладя кончиками пальцев твердо очерченные губы, в которые понемногу возвращалась жизнь.

И тут же осадила себя, с усилием отдернула руку, распахнула глаза и столкнулась с умиленным взглядом лесоруба.

– Атаний!
– позвала гнома приторно ласковым голосом, - ну-ка объясняй, что все это значит и зачем ты это сделал?

А сама уже понимала проснувшимся в мозгу чужим знанием, что значит в Великом лесу ритуал разделения последнего, третьего, бокала. Но решила, что выслушать Атания все равно не помешает для полноты картины.

– Вия...
– и почему мне так не нравится его виновато бегающий взгляд?!

– Не стесняйся, Атанчик, рассказывай.
– с ядовитой лаской подбадриваю гнома.

– Он ни в чем не виноват!
– не выдержала Кинна.
– Он просто не так все понял! И тебя спутал! Я никогда не...

– Не нужно, Кини, я сам могу за себя ответить!
– мягко обнял ее за плечи лесоруб.
– Вия, я тогда, на поляне... подумал... что Кини... это...

– Ты подумал, что я заигрываю с твоим другом!
– снова вмешалась ведьма.
– А я просто рассказывала ему, как проще восстановить энергию, ведь он никогда не жил так подолгу вдали от леса! А после той ночи был совсем пустой!

– После какой такой ночи?
– не поняла я.

– После той, когда он тебя нашел и издали внушил тому меховщику, что редкую кошку выгоднее продать живьем.

– Стоп! А вот отсюда поподробнее!

До этого времени я была твердо уверена, что спас меня Атаний. А расспрашивать о подробностях не стала по вполне понятным причинам, сначала мне было просто не до того, а потом вообще стало все безразлично.

– Ну, куда еще подробнее!
– непонимающе вылупилась ведьма, но наткнулась на мой строгий взгляд и, вздохнув, принялась рассказывать.
– Ты ушла и не вернулась, а мы не знали, где тебя искать. Да и боялись... после того случая... снова в деревню... А потом прилетел Гарон. Он издали почувствовал, что с тобой что-то неладно, и спешил со всех сил.

– Откуда, из Дарота?
– презрительно фыркнула я, припомнив жгучую обиду, которую нанес мне маг своим побегом.

– Не был он в лесу.
– осуждающе смотрит на меня лесоруб.
– Не смог уйти насовсем. Все время следом за нами летел.

– А почему не вернулся?
– еще вредничаю я, но уже понимаю, потому и не вернулся, что не смог перебороть себя.

Да и моих упреков выслушивать не захотел. Хотя... возможно я и не стала бы тогда его упрекать. Не знаю.

– Вот он и нашел, где тебя держат, - не обращая внимания на мой последний вопрос, спокойно продолжает рассказывать Кинна.
– и нас туда провел. А пока шли, все время внушал меховщику... ну, про это я уже говорила. А утром... он хотел уйти. Чтобы лететь, у него было очень мало магии. Вот я и пыталась уговорить. Видела же... как ты переживала... когда его не нашла на стоянке. А насчет всего остального... мне с первого дня Атаний нравится. Очень. К тому же вставать между вами я никогда не собиралась... мы ведьмы, вообще никогда друг дружке дорогу не перебегаем. Да и пустое это, он, кроме тебя, никого вокруг не видит. Неужто, сама не замечаешь?!

Кинна испытующе смотрит на меня, словно вопрошая, поверила ли я её рассказу.

Конечно, поверила, не желая мучить верных друзей, кивнула я.

Новые силы, вызванные к жизни выпитым соком дроба, пробудили во мне необычные способности и возможности. Но другим человеком при этом я не стала ни на грамм. Даже слегка смешно и неловко вспоминать теперь свои панические мысли и прощание с жизнью. А еще появилось понимание, что рассказ хозяйки про последствия третьего бокала был последней проверкой. Не тянет меня срочно ринуться в лес, не стала я его неизменной составляющей. Да и желание вернуться домой ничуть не потускнело в душе. Вообще всё стало проще и понятнее, наполняя душу и сердце необычайной легкостью и уверенностью. И только тревога за Гарона стала еще сильнее.