Потому что люблю

Больше Джоан не могла ждать. Она и так уже терпеливо ждала, надеясь, что он признается хотя бы в каких-то чувствах. В конце концов она просто хотела это знать!

– Тристан, – начала она. – Я хочу тебя кое о чем спросить.

– Мой ответ «да», – пробормотал он. – Все, что ты хочешь, дорогая.

– Нет, не так. У меня серьезный вопрос.

С минуту, которая показалась ей бесконечной, Тристан молчал, потом сказал:

– Обязательно нам надо быть серьезными? Мне кажется, глупо сейчас начинать…

– Ты ответишь мне честно? – Джоан не смеялась и не собиралась позволить ему так легко увернуться. – Это все, чего я хочу, каким бы этот ответ ни был.

Наконец Тристан медленно произнес:

– Я тебе не солгу.

Джоан украдкой взглянула на него и увидела, что теперь его глаза широко раскрыты, но неподвижный взгляд устремлен в потолок. Его губы были сжаты, из чего Джоан заключила, что он собирается с духом, чтобы сообщить плохую новость. Ее сердце сжалось. О ужас, он знает, что она собирается спросить, и боится ее вопроса. На секунду глупый, неуместный вопрос, казалось, застрял у нее в глотке, но она набрала в грудь побольше воздуха и призвала на помощь свою храбрость.

– Я только хочу знать, что ты чувствуешь прямо сейчас. Конечно, со временем мысли и чувства могут меняться, и поскольку мы женаты, и нас ждут впереди многие годы, естественно, я даже ожидаю, что твои чувства будут как-то меняться…

Тристан ее перебил:

– В чем твой вопрос?

Джоан отчаянно надеялась, что она не разрушит свой брак еще до того, как он продлится хотя бы день.

– Мне интересно, как ты думаешь, возможно ли, что когда-нибудь в будущем я действительно стану тебе дорога.

Он не ответил. Джоан краем глаза увидела, что он наморщил лоб, а потом вдруг приподнялся на локте так быстро, что она вздрогнула.

– Что-о?

Услышав в его тоне недоверие, Джоан прикусила губу и, стараясь не встречаться с ним взглядом, пожала плечами.

– Ну, я же знаю, что мой отец заставил тебя на мне жениться.

– Он меня не заставлял! – возразил ее муж.

– Но у нас были некоторые… очень приятные моменты вместе, даже до этого, – продолжала Джоан, густо покраснев.

– Приятные!

Тристан посмотрел на нее с таким видом, будто не верил своим ушам.

– Я просто хотела узнать, может ли быть, что я когда-нибудь стану тебе нужна больше, чем только для занятий любовью! – воскликнула Джоан.

Он уставился на нее так, словно у нее выросла вторая голова. Нервы Джоан не выдержали. Она выбралась из постели.

– Ладно, не важно! Глупо было спрашивать. Мне надо было догадаться, что ты не выслушаешь меня серьезно и не дашь правдивый ответ.

– Ты хочешь, чтобы я дал тебе правдивый ответ, когда спрашиваешь, понравится ли мне когда-нибудь в тебе что-то еще, помимо того, что мне нравится тебя трахать?

– И незачем быть таким грубым!

Джоан схватила ночную рубашку и попыталась ее надеть, но она вся была перекручена и вывернута, а рукава, казалось, сами собой завязались узлом. Но Джоан решительно сунула руки в рубашку, готовая, если придется, даже порвать ткань.

– Ты права, извини. – Тристан потер рукой лицо. – Иди сюда.

– Нет, спасибо. Я попрошу Полли принести мне чай и найду себе хорошее чтение.

Видя, что она протянула руку к шнуру звонка, Тристан предупредил:

– Не звони! Не звони, пока я не ответил на твой вопрос.

Рука Джоан замерла над звонком. Не глядя на мужа, она спросила:

– Ну и что ты ответишь?

Заскрипели пружины – это он встал с кровати.

– Мой ответ «нет». Я не думаю, что когда-нибудь в будущем ты действительно станешь мне дорога. – Он повторил ее слова, подчеркнув отдельные из них голосом. – Я вполне уверен в своих чувствах к тебе и в том, что я буду чувствовать то же самое на протяжении ближайших пятидесяти лет. У меня другой вопрос: почему ты хочешь это знать? И почему тебе вообще пришло в голову, что твой отец заставил меня жениться на тебе?

– Но он заставил! Мама говорила, что он тебя заставит, она даже боялась, что, если ты откажешься, он вызовет тебя на дуэль!

С его лица исчезло всякое выражение.

– Она до сих пор так сильно меня презирает?

Джоан вдруг поняла, насколько ужасно, должно быть, прозвучали ее слова. Она невольно приоткрыла рот.

– Нет! Я не думаю, что она сейчас питает к тебе особенно нежные чувства, но она очень беспокоилась за отца. Когда-то он был таким же безрассудным и бесшабашным, как ты, и она боялась, что, если ты не согласишься, отец выйдет из себя.

Тристан вздохнул, его плечи поникли. Он отвернулся от нее и потянулся за своим халатом. Потом сел на край кровати, и вид у него был как будто побитый.

– Так ты думала, что я бы отказался? После того, как на балу леди Брентвуд занимался с тобой любовью? – Он искоса посмотрел на нее, но не со своим обычным лукавым выражением, а настороженно.

– Ну… – Джоан кашлянула, избавляясь от кома в горле. – Нет, я так не думала. Я сказала маме, что это глупости.

Тристан кивнул.

– Еще я ей сказала, что в том скандале было столько же моей вины, сколько и твоей, – тихо продолжала Джоан. – Ты вовсе не воспользовался мной, по крайней мере не сделал ничего, чего бы я сама не хотела. Мне не хотелось, чтобы она думала о тебе хуже, чем обо мне, потому что мы оба одинаково виноваты.

– Вот как? – Тристан наклонил голову. – Даже на балу у леди Малькольм, когда я в самый первый раз тебя поцеловал?

– Не могу сказать, что я на это напрашивалась, – осторожно ответила Джоан. – Но после того как ты начал, я не слишком старалась тебя оттолкнуть.

– А ты хотела это сделать?

Джоан поколебалась.

– Нет.

Его лицо немного расслабилось.

– Да, это так. Я, знаешь ли, не целую женщин, которые этого не хотят. – Он снова замолчал.

В конце концов Джоан спросила:

– И что? Все это случилось потому, что я была согласна?

Он немного подумал.

– Отчасти. – У Джоан глаза на лоб полезли. Он таким же небрежным тоном добавил: – На балу в доме Брентвуда я бы ни за что не занялся с тобой любовью, если бы ты этого не хотела. Но ты хотела, и я воспринял это как знак, что у тебя есть ко мне какие-то чувства, по крайней мере их достаточно, чтобы ты рискнула вызвать гнев матери. Что бы еще ты обо мне ни думала, я все-таки надеюсь, что ты не считаешь меня безнравственным мерзавцем, которому дела нет до достоинства и репутации женщины.