Потому что ты мой

Ли тянет бурно запротестовать. До Мейсона она влачила мрачное существование, проигрывая битву со своими демонами, и… нет. Невообразимо. С Мейсоном крайне тяжело, но он стал ее якорем. Он помогает ей выжить, и она никогда не вернется к прежнему.

– А еще наши спиногрызы любят лупить прямо по мочевому пузырю, словно чуя, куда именно врезать, чтобы ты побежала писать, – добавляет Грейс.

– Я не шучу, иногда мне кажется, что Оливия и впрямь пробила мне мочевой пузырь коленкой. – Элис вздыхает. – Как раз на днях разговаривала обо всем этом с Фредом. Знаете, как у нас было раньше? Каждое утро я осыпала его пылкими поцелуями…

– Тошнотными, – шутит Грейс.

– А потом шла готовить кофе и блинчики. Мы неспешно занимались сексом, валялись в постели и решали, как проведем день. Никаких значительных забот и тревог, лишь размышления о том, где купить еду навынос и что за фильм взять в прокате. Эх, какие тогда были блокбастеры… На самом деле, раньше мы действительно выбирали, как распорядимся днем. Вы хоть представляете, каким странным это кажется теперь?

– Ну да, понимаю. Еще бы! – Кэрол бросает взгляд на Ли, наконец заметив ее молчание. – Эй, Ли, ты как?

Ли с натянутой улыбкой встряхивает головой.

– Извините. Я сегодня чутка рассеянная. Плохо спала. Но звучит и впрямь ужасно. Я о вашем пуке.

Подруги смеются, Элис утирает слезы.

– И когда страстного любовника подменили просто соседом по комнате, а, девчонки?

– У меня есть теория, – встревает Кэрол. – По себе сужу: родительские обязанности и романтика не очень-то совместимы. Читала в одной статье, что супруг превращается в кого-то вроде родственника. Кажется, это называется привыканием.

– Так и есть, – кивает Грейс. – Постоянно об этом говорю, потому и развелась. Кому охота спать с родней?

Сколько бы Ли ни читала о растущем числе разводов и распавшихся союзов, ей все равно хотелось найти пару. У нее никогда не было нормальных отношений. И жаждет она так же сильно, как и счастья для Мейсона. Мысли вновь сворачивают на Ноа, и внутри становится жарко.

– Мы живем на Юге, сама знаешь, – шутит Кэрол. – Так что спать с родственниками… – Она бросает взгляд на телефон, вибрирующий в руке. – Тьфу ты! Моя мать.

– Ответь, – требует Грейс.

– Ответь, пожалуйста, – просит Элис и, дурачась, молитвенно складывает руки. – Шерил – звезда души моей!

– Громкую связь для нас включишь? – с внезапным интересом добавляет Ли.

– Ладно, – со вздохом соглашается Кэрол и подпускает в голос энтузиазма. – Привет, мама! Я сейчас в парке с девчонками, так что не могу разговаривать долго…

– По-моему, у меня рак.

Ли аж дергается. Обычно эмоциональные выбросы Шерил смешны, хоть и граничат с ипохондрией. Вспомнить хоть тот случай, когда ее чуть не арестовали за кражу манекена в «Кмарте» [2] : она захотела надетое на него платье, а то не предназначалось для продажи. Или случай в автобусе, когда Шерил отказалась уступить место беременной: мол, о стариках все забывают, к тому же будущие матери по всему миру носят корзины на головах и младенцев за спиной, так что постоять немного в транспорте сущий пустяк. Или когда Шерил чуть не довела внучку до слез, запрещая смотреть диснеевский мультфильм про принцессу: дескать, это вредно, потому что он учит полагаться на мужчин. Какой нелепой ни была бы ситуация, Шерил неизменно давала повод для веселья.

2

«Кмарт» (англ. Kmart) – сеть розничных магазинов в США. Основана в Детройте в 1899 году.

Кэрол театрально возводит глаза к небу.

– Нет у тебя никакого рака.

– Нет, есть, я знаю.

– Еще раз: у тебя нет никакого рака.

«У нее стопроцентно нет рака», – повернувшись к Элис, произносит Грейс одними губами.

– Знаешь, Кэрол, твой отец-то, он ведь умер от рака. Так и со мной может случиться.

– Мама, это все при мне было, помнишь? Я в курсе, что папа умер.

– Тогда ты должна знать, что у меня тоже рак и я скоро умру, и все вы, девоньки, останетесь без матери. О боже. В этом-то, – ее мать с резким вздохом понижает голос до шепота, – все и дело.

Шерил разражается тирадой о боли и уплотнениях в своей правой груди. На этой неделе – грудь, на прошлой – мозг, на позапрошлой – щитовидка, поджелудочная, лимфоузлы и толстая кишка, если Ли не подводит память. Вот где настоящий ипохондрик, и Ли с подругами боятся, что, когда Шерил прижмет по-настоящему, ей попросту никто не поверит.

– Ты грудь регулярно проверяешь? – Кэрол грозит Зои пальцем, шипит на дочь и велит бросить ветку, которой та гоняет Луку.

– Нет, но, когда мы с Эрни дурачились, он схватил меня за грудь и сказал…

– Ой, мама, замолчи немедленно! Ты разговариваешь по громкой связи.

Грейс и Элис, смеясь, наклоняются поздороваться с Шерил. Ли было нелегко воспринять даже то, что Шерил вообще начала с кем-то встречаться после смерти мужа. Но шуры-муры с почтальоном Эрни – это вообще ни в какие ворота.

– Мне пора. Нет у тебя никакого рака груди, поняла?

– Но я зашла на один сайт, и ты не поверишь, что там написано. Подожди, сейчас найду… – Из телефона доносится шелест бумаги.

– Ты что, распечатала статью? У тебя же вроде принтер сломался?.. слушай… Ладно, не важно. Просто кончай гуглить всякую ерунду. Нет у тебя рака, ты как огурчик. Как ни придешь к врачу, все у тебя хорошо. Прямо-таки отлично. В твоем возрасте таких здоровых людей еще поискать.

– Ха-ха, Кэрол. Очень смешно.

– Мне правда пора.

– Передай моей сладенькой внученьке громадный поцелуй от бабули.

– Хорошо, мама. Я тебя люблю. – Под несколько озабоченными взглядами подруг Кэрол бросает сотовый обратно в сумку. – Курам на смех, да? Нет у нее рака.

– Да конечно нет, – соглашается Грейс. – У твоей матери все болячки надуманные.

– А вот если бы был, что тогда? Мы в завещании назначили ее опекуншей на случай, если нас с Чарли не станет, но вдруг не надо было? Что, если мама умрет?

Ли содрогается. К несчастью, она знакома со смертью близких не понаслышке. Пережив ужас утраты, после смерти матери Ли осталась с отцом, которому было совсем наплевать на дочь. Сиротство Мейсона – ее худший кошмар.

– Вот почему я иногда думаю, что друзья с детьми лучше подходят на роль опекунов, – заявляет Элис. – Наши родители одних детишек уже воспитали, и на новых у них попросту нет сил. Мы серьезно подумываем о том, чтобы переписать завещание.

Грейс бросает взгляд на Ли и ободряюще улыбается. Эту тему они поднимали уже много раз, поскольку обе матери-одиночки, Грейс убедила Ли привести дела в порядок.

Месяц назад Грейс затащила ее к своему адвокату, и тот составил документ, который оставалось лишь заверить. Набрасывая черновик завещания, Ли наблюдала, как Грейс скрупулезно прочесывает его пункт за пунктом – вдруг они что-нибудь упустили?

Ли вдруг преисполнилась уверенностью.

– Ты согласна?

– На что именно? – сняв очки, Грейс переключилась на Ли.

– Я о Мейсоне. Ты его заберешь, если со мной что-то случится?

Никогда слова не давались ей тяжелее.