Потоп
Шрифт:
Но самое отрадное то, что он снова дома. Работать дома — сплошное удовольствие.
Не нужно виз, не нужно именовать себя названием дерьмового египетского рома в качестве имени и фамилии — он не бутылочная этикетка. Господин Абу Симбел — это надо же было постараться!
Дома и стены лечат, а если повсюду барханы, да чайханы с караванами, и даже парижские кафе… даже аккуратные прибалтийские домики, миниатюрные замки… нет, здесь ему было куда вольготнее.
Он прибыл на вокзал за десять минут до подачи поезда.
Покорно, как заурядный гражданин, отстоял
Влад благовоспитанно пропустил вперед себя всю толпу пассажиров. В основном, не из вежливости, а опасаясь удара в спину. Тем же зонтиком, как писателя из Болгарии, хотя Рокотов не был болгарином и отродясь ничего крамольного, помимо зоологических статей, не писал.
Ну разве что отчеты и рапорты по поводу совершенных ликвидацией, диверсий и нанесенных увечий.
В результате ему досталось боковое местечко рядом с какой-то бабулькой.
Бабулька везла клетчатую сумку на колесиках и трещала без умолку о погоде, соседях, огороде, правительстве, пенсии и ушедших, к ее великому огорчению, в прошлое коммунистах.
В сумке у нее запросто могло быть несколько килограммов взрывчатки в тротиловом эквиваленте. А за пазухой — пистолет-пулемет.
Порешив до поры не заботиться о содержимом сумки, откуда вдобавок распространялся явственный продовольственный запах, Влад начал осторожно изучать вагон на предмет подозрительных лиц.
Их было крайне много, таких подозрительных.
Включая детей, которых террористы, убивающие пожилых астрономов-астрологов, предпочитают брать с собой на случай прикрытия и вообще маскировки.
Откровенно говоря, подозрительны были все.
Усатый дядечка, лысый дядечка, полупьяная девка, компания начисто вывалившихся из приличного социума парней, которые играли в карты, другие бабульки, мамаша с коляской, турист с надувной лодкой.
Особенно вздрагивал Рокотов при появлении транспортных торговцев и попрошаек, которых было великое множество. Они ходили цепью: пели военные песни, а вместо протеза — обрез, это тоже запросто…
Тележки с мороженым прямо приковывали интерес Влада, и он даже купил себе эскимо — на пробу. Выбирал сам — вдруг отравленное…
Присматривался и к прочей дряни: рулонам газет, где можно спрятать огнестрельное оружие; к фумигаторам, игрушкам, зонтам, гребешкам, бусам и прочей дряни, которая вообще могла оказаться неизвестно чем.
В конце концов, сам поезд мог быть заминирован.
Или рельсы.
Или на переезд вдруг вылетит грузовик, набитый динамитными шашками.
Не много времени прошло с тех пор, как захватывали и подрывали электрички в Сестрорецке, Горах, Бронке… Правда, этим занимались другие команды. Без особого успеха… для обеих сторон, но пассажирам-заложникам на обе и наплевать.
Стоп, сказал себе Рокотов.
Еще один мороженщик — и ты рехнешься.
Ты стал параноиком.
Тебя погонят с работы или переведут в кадры. Запомни: сейчас ты — самоуверенный торговый представитель мебельной фирмы, специально существующий для людей, которые любят строить особняки в курортных зонах. С обходом, естественно, всех запретов и оголтелым
нарушением экологии.Ты не должен трепетать при виде эскимо.
У бабушке в сумке — картошка, а не гранаты.
Продавщица воздушных шаров не причинит тебе зла, если только они не заполнены нервно-паралитическим газом…
Он мучился около часа и с превеликим облегчением вышел, осматривая зеленогорский вокзал. Каким ты был, вокзал, таким остался… Поставили ларьки, да кое-что еще, рекламного содержания, и тем ограничились. Что ж — теперь ему предстоял автобус.
Четыре остановки.
При посадке в автобус Рокотов автоматически проверил, нет ли за ним слежки.
Хвоста он не приметил, хотя генерал Ясеневский наверняка распорядился за ним присматривать. А может быть, и нет, если учитывать наличие передатчика. Засекут его или нет?
Рокотову казалось, что люди генерала все же следят за ним — не то страхуют, не то контролируют.
Передатчик изготовлен из материала, который металлодетектором не определишь. И закреплен не там, где обычно обыскивают…
В автобусе было все как всегда. Велись бессодержательные разговоры, какая-то баба лузгала семечки и сплевывала на пол. Влад купил билет у строгой и беспощадной кондукторши. Она приметила новичка перед самым выходом и все-таки достала, вычислила, взяла в оборот — вот бы кого им в кадры, в ФСБ…
Влад сошел на асфальт и впервые с наслаждением вдохнул приморский воздух.
Нет, за последнее время он предостаточно надышался морем, и моря ему хватит на всю жизнь, но это было свое, родное море, в которое необязательно погружаться под покровом тьмы, в специальном гидрокостюме, с подводным ружьем и прибором ночного подводного видения… а если надо — то и поддонного…
Не нужно пересекать полосы заграждений, обходить пограничные катера.
Вообще не нужно к нему приближаться.
Он и не приблизится.
Особняк Касьяна Михайловича был возведен и сосновом бору, на берегу речки.
Да.
Впечатляет.
Сколько таких строений успел повидать Рокотов и всякий раз изумлялся: откуда деньги?
Ведь ясно, что награблены.
Ясеневский утверждает, что депутат честный, проводит правильную линию. Ну хорошо, допустим, хотя и не без сомнения. Тогда тем более — откуда? Госдача? Откуда у государства столько денег на тысячи тысяч подобных госдач? Да, кстати, и времена госдач миновали вместе с коммунистическим прошлым. Нефтедоллары?
Вопросы и вопросы…
Влад Рокотов напустил на себя предельно беспечный вид и бодро зашагал по тропинке в гору. Да здесь не только сосны, здесь и другая лесная флора… Приятное место, нечего и говорить.
Люди, обеспечившие депутату думское кресло, постарались на славу и хорошо знали свое дело.
Это видно уже по забору…
Понятное и неизбежное дело — забор. С колючкой кольцами. Знаменитая спираль Бруно. Влад надеялся, что она не под током. Прожекторы. Кованые ворота.
На главной башне развевается флаг с символикой партии — чуть ниже государственного. Стало быть, это вообще правительственный объект, обычным смертным почему-то не позволяют выражать естественный животный патриотизм и вывешивать флаги, хотя в Америке это может сделать любой желающий — и делает.