Потрошитель
Шрифт:
— Думаю, пока мы будем в городе, я мог бы отвести тебя к своему портному. Надо заказать тебе несколько рубашек, — задумчиво проговорил он.
— Спасибо, сэр, — промямлил я в ответ.
Мы приближались к Лондону, и пейзаж за окнами вагона постепенно менялся. Просторы полей и лесов заполнялись группами теснившихся друг к другу домиков с низкими крышами.
— Но после встречи с адвокатом, — пробормотал я, — мне бы хотелось пойти побродить по городу. Дело в том, что у меня в Лондоне есть родственники, — солгал я. — Если вы не против, я бы хотел на несколько дней покинуть вас, чтобы их навестить. И я конечно же сразу, как вернусь, починю ту часть изгороди, что в дальнем конце пастбища.
Я никогда прежде не просил выходных.
— Что же ты раньше молчал, парень? — пророкотал Джордж. — Я-то беспокоился, что ты один-одинешенек на всем белом свете. А родственники — это всегда хорошо, даже если ты с ними не общаешься. Потому что в конце-то концов вы же одна кровь, у вас одна фамилия. Тебе полезно будет разобраться, что они за люди.
— Надеюсь, сэр. — Я занервничал. Мы вступали на опасную территорию. Я никогда не называл ему своей настоящей фамилии. Он знал меня как Стефана Пайна. В этом имени мне нравилась не только простота и лаконичность, но и само значение слова «пайн». [1] Я невольно сравнивал себя с вечнозеленым, никогда не меняющимся деревом. Новая фамилия словно стала отражением моей истинной сущности. Думаю, нечто подобное произошло и с Дамоном, когда он выбирал свой псевдоним.
1
Pine-tree — сосна (англ.).
— Даю тебе неделю, — сказал Джордж.
— Спасибо, но, в любом случае, так много времени мне не понадобится. Я ведь всего лишь собираюсь пригласить родственников на чай. Да и то если мне удастся найти их. Но все равно — огромное вам спасибо, — смущенно поблагодарил я Джорджа.
— Вот что я тебе скажу, сынок, — он заговорщицки наклонился ко мне. — Мы пойдем с тобой к моему портному и купим тебе таких рубашек, что ты, черт побери, сможешь очаровать каких угодно родственников.
— Нет, спа… — Я хотел было отказаться, но вовремя спохватился. — Отличная идея, спасибо! — твердо сказал я.
В конце концов, Дамон всегда так заботился о своем внешнем виде, что я решил сыграть с ним на его же поле. Я хотел предстать перед ним как человек, которому есть чем гордиться в жизни. Пусть мой братец ловчит и обманывает всех и вся. В какой бы социальной среде он ни оказывался, сложностей с этим у него никогда не возникало. Гораздо труднее завоевать доверие людей, и именно такой путь выбрал для себя я. Может быть, мне даже удастся стать брату достойным примером или хотя бы незаметно напомнить о том, что он не должен вести жизнь, лишенную смысла.
— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — заметил Джордж, и мы снова оба погрузились в молчание.
Единственное, что нарушало тишину, был ритмичный перестук колес поезда и причмокивание губами, которое время от времени издавал Джордж. Я глубоко вздохнул. Мне вдруг стало нестерпимо тесно в нашем купе и безумно захотелось оказаться на крыше амбара в Мэнор-хаусе, наедине со своими мыслями.
— Ты сегодня что-то тихий совсем, а? — нарушил молчание Джордж. — И вчера вечером тоже все помалкивал… — Он промокнул салфеткой губы и опустил газету на колени.
— Да, вы правы. У меня столько всего накопилось… — начал я, с трудом подбирая слова. И это еще было мягко сказано. Мало того что с сегодняшнего утра я был не в силах думать ни о ком, кроме Катрины, так теперь еще и мысли о Дамоне, который, как выяснилось, находится совсем рядом, просто сводили меня с ума.
Джордж кивнул, и в его водянистых голубых глазах появилось выражение понимания и сочувствия.
— Тебе необязательно делиться со мной подробностями.
Я понимаю, у любого человека есть свои секреты. Но, будь добр, пожалуйста, помни, что в моем лице у тебя есть друг, — сказал Джордж очень серьезно.Моя история была известна ему лишь отчасти. Он знал только, что я покинул родной дом и уехал из Америки, потому что не хотел жениться на женщине, которую выбрал мне отец. Но что-то в выражении его лица — спокойном и располагающем — подталкивало меня решиться на более подробный рассказ.
— Конечно, я вовсе не хочу вмешиваться в твою жизнь и надоедать тебе расспросами, — поспешно добавил Джордж, смущенно теребя газету на коленях. Он то разворачивал ее, то складывал вновь.
— Нет-нет, вы мне совсем не надоедаете, сэр, — успокоил я Джорджа. — И я благодарен вам за ваш интерес ко мне. По правде сказать, — я наконец решился и пытался тщательно подбирать слова, — в последнее время я чувствую себя каким-то неустроенным.
— Неустроенным?! — взволнованно переспросил Джордж. — Тебе не нравится твоя работа? Я понимаю, что ты сейчас занимаешь положение ниже того, к которому привык в Америке. Но знай, что я к тебе присматриваюсь и уверен, что у тебя есть будущее. Просто тебе нужно освоиться в новой жизни. Потерпи немного, затяни потуже пояс, и через пару-тройку лет посмотрим, что можно будет сделать. Может, я даже помогу тебе выкупить кусок земли в собственность, — пробормотал Джордж.
— Нет-нет, дело не в моей работе, — затряс я головой. — Я очень благодарен вам, Джордж, за возможность, которую вы мне предоставили. И мне очень нравится жить и работать у вас на ферме. Дело в другом… Меня… Меня мучают кошмары, связанные с моим прошлым. Иногда я думаю, смогу ли я вообще когда-нибудь покончить с этим… Смогу ли я оставить позади ту свою жизнь. Мне не дают покоя мысли о том, как мой отец разочаровался во мне, — объяснения мои были довольно сбивчивы. Джордж был первым, кому, кроме Келли, я так много рассказал о себе. И хотя эти жалкие признания не открывали всей бездонной пропасти моих проблем, но я все же почувствовал некоторое облегчение, разделив с кем-то даже малую часть моего груза.
— Боль, которая не отпускает, — понимающе закивал мистер Эббот. — Помнится, у меня было так же, когда мой отец хотел заставить меня идти по его стопам. Хотел, чтобы я продолжил его фамилию, его дело, стал истинным наследником поместья. Он велел мне жениться на Гертруде и вести хозяйство на ферме. Я послушался и не жалею об этом. Но вот о чем я действительно жалею, так это о том, что у меня никогда не было выбора. Да, без сомнения, я бы выбрал именно эту, свою нынешнюю, жизнь. Но я полагаю, что у каждого человека должно быть ощущение, что он сам принимает решения, сам выбирает свой путь, — мистер Эббот грустно улыбнулся. — Вот почему я тобой восхищаюсь, Стефан. Ты отстаиваешь свои убеждения, ты настаиваешь на своем. Сейчас наступили прекрасные времена. Наше общество наконец освободилось от стереотипов, и мы больше не оцениваем человека по его родословной. Нам важнее не кто он, а что он делает, какие поступки совершает. И, судя по тому, что я наблюдаю, ты, Стефан, всегда ведешь себя достойно, — с этими словами Джордж откусил большой кусок булки, ничуть не смущаясь тем, что обильно посыпает свою рубашку крошками.
— Благодарю вас, — от его речи мне впервые за долгое время полегчало. Пусть он не знал обо мне всей правды, но в словах Джорджа была доля истины.
Мой выбор, мои поступки в той или иной ситуации были гораздо важнее того, кем я был на самом деле. Раз я продолжаю жить и вести себя как достойный член человеческого общества, моя вампирская сущность, моя Сила будет постоянно слабеть. Пока наконец от нее не останется жалкий осадок где-то на самом дне моего сознания. А между тем есть множество вещей, которыми я могу заняться, — разведением скота, покупкой собственности, зарабатыванием денег, наконец. Робкая улыбка надежды тронула мои губы.