Потрясатель Тверди

Биорку не потребовалось такой основательной помощи. Еще вечером он пришел в себя, поел и поговорил со своими спасителями.

О судьбе его сына тонгорцы ничего не знали, но зато во всех подробностях описали массовое «жертвоприношение». Биорк мог надеяться, что Нил жив.

Братья были ласковы с ним, но не навязчивы. «Платы» за избавление с него не потребовали даже намеком. Впрочем, туор полагал, что участие в их «личной» жизни было бы не слишком высокой платой за спасение его и аргенета. Если бы он лучше знал тонгорскую нравственность, то понял бы, что ни о каком «вознаграждении» не может быть и речи.

Так или иначе, Биорк был предоставлен самому себе, и утром, вернее, полднем, воспользовавшись тем, что никто не обращает на него внимания, туор улизнул.

Дом братьев находился в средней части Тангра, и Биорку не сразу удалось проникнуть в Королевский Город.

Ворота охранялись четырьмя стражниками, и туору совсем не хотелось попадаться им на глаза. В конце концов он ухитрился прицепиться к днищу воза с продовольствием и, миновав ворота, оказался на площади перед Дворцом. Здесь он спрыгнул, увернулся от колес и побежал под защиту деревьев. Его никто не заметил: воз был последним в цепи.

Стараясь не выходить на открытое место, Биорк пробрался к дому Ронзангтондамени, который запомнил в день их приезда в Тонгор.

Санти выбежал ему навстречу через пять минт после того, как маленький воин обратился к привратнику. Друзья обнялись, и Биорк через плечо юноши, верней, из-под его руки… увидел скачущих к дому всадников. Реакция у туора была отменной. Он мигом втолкнул Санти в дом, стал в дверях и приготовился к бою. Биорк был уверен, что воины посланы за ним. Подскакав, всадники спешатся. А уж тогда он справится с ними и без оружия.

Но когда тонгорцы, осаживая урров, подъехали к дому, туор увидел толстый слой рыжей пыли, покрывающий шерсть животных и плащи людей. А поймав удивленный взгляд привратника, окончательно убедился в своей ошибке.

Маленький воин расслабился и отодвинулся в сторону, чтобы трое из прибывших вошли в дом.

— Не волнуйся! — сказал ему Санти. — Думаю, у нас теперь есть триста воинов!

— Я вижу только дюжину! — возразил туор.

— Ангнани сказала, что их будет триста. Я ей верю. И они нам понадобятся не меньше, чем твой ум.

Санти коротко рассказал туору о положении, стараясь быть самокритичным. И сказанного было достаточно, чтобы маленький воин навсегда перестал относиться к нему как к юному ортономо. Санти еще раньше завоевал его симпатию, теперь же к ней прибавилось уважение.

— Приветствие, воин! — Ронзангтондамени указала туору на одну из подушек. — Садись! Санти говорил о тебе. Никогда не видела настоящего туора! Ты не так уж мал ростом, как о вас говорят!

— Я слишком много прожил с людьми! — улыбнулся Биорк и сел.

— Как ты кстати! — сказала Этайа. — Нам нужен твой талант!

— Мой талант — ничто в сравнении с твоим! — поклонился маленький воин.

Ронзангтондамени с удивлением посмотрела на Этайю. Но ничего не сказала.

— Мы думаем о том, как спасти твоего сына! — сказала фэйра.

— Сына? — Биорк покосился на Женщину Гнона.

— Она все знает! — сказал ему Санти. — И предложила свою помощь, как ты видел.

— Ты — воин? — спросил Генани туор.

— В Тонгоре женщины не воюют! — с некоторым высокомерием сказала Ронзангтондамени. — У нас довольно мужчин!

— Это я заметил!

— Триста солдат. Командиры здесь, остальные в Нижнем Тангре, если мало, скажи.

— Где Нил?

— В доме сирхара, — ответила фэйра. — Если он захочет принести его своему богу, то сделает это сегодня. В Храме.

— Где дракон, о котором говорил Санти?

— Далеко. Но он вернется. Учти: драконы не нападают на людей!

— Мы нападем на них, когда они поведут Нила в Храм! — предложил Санти.

— Этайа! Насколько я понимаю, опасен именно колдун?

— Не называй его колдуном. Он маг. Черный маг. Сильный. Не называй его колдуном. Это расслабляет тебя.

— Госпожа! — обратился Биорк к Женщине Гнона. — Твои воины справятся со жрецами?

— Да. Но не с сирхаром! С ним не справится и тысяча воинов. Он — сирхар! Его невозможно убить!

— Не думаю. Моего сына тоже звали Неуязвимым. До вчерашнего дня.

— Ди Гон силен, Биорк! — напомнила Этайа.

— Это я понял. Когда они начнут?

— Не знаю. Но скажу, когда за Нилом придут.

— Этайа, дракон должен быть здесь.

— Госпожа, как только они начнут, твои воины должны быть на площади перед Храмом. Они не вызовут подозрений?

— Нет. На площади будет много людей. В Тонгоре любят зрелища.

— Этайа, дракон сможет меня нести?

— С ним будет Гестион.

— Кто это?

— Мальчик. Его прислал Одинокий.

— А сам он?

— Не знаю. Ты придумал?

— Да.

Процессия медленно двигалась через площадь от дома сирхара к Храму. Первыми, приплясывая, шли жрецы в желтых набедренных повязках. Длинные, тощие туловища раскачивались под звуки идущего за жрецами оркестра. Музыка, которую играли, была скорее устрашающей, нежели приятной, но той, что заставляет тело двигаться.

За музыкантами в подаренной Ронзангтондамени белой колеснице плыл над желто-коричневым потоком жрецов Нил.

Он был вновь облачен в подобающие Хаору царственные одежды и был непоколебимо величественен. Никто из зрителей не догадывался, что телом его управляет не он сам, а воля сирхара, его жреца, чья запряженная красными громадными котоарами колесница следовала позади процессии.

Площадь была заполнена возбужденной толпой. Полны были и балконы Дворца Королевы. Разумеется, и сама она, Королева Тонгора, смотрела сейчас вниз, на торжественное шествие. Никто из тех, кому дозволено было присутствовать сейчас в Верхнем Тангре, не упустил возможности. Хаор уходит! Уходит, удовлетворенный своим народом. И своим слугой, Верховным Жрецом и сирхаром Ди Гоном. Церемония в Храме открыта только для посвященных, высших жрецов, но шествие могут увидеть многие. И должны увидеть! Потому так медленно движется оно, потому так пляшут коричневокожие коротконогие жрецы.

Радуйся, народ Тонгора! Хаор уходит!

Багровые в лучах садящегося Таира котоары, скованные волей сирхара, так же как и Нил, плавно катили колесницу мага. Ди Гон ни на мгновение не ослаблял внимания. Если враги готовят удар, он будет нанесен сейчас. Глаза сирхара, его чутье, его внутреннее зрение — все было предельно обострено. Появись на королевской площади кто-нибудь враждебный его замыслам — тотчас упадет, связанный заклятием силы. Велика мощь Ди Гона. И с каждым побежденным врагом она растет! Мягко ступают котоары. Беснуется толпа вокруг. Неподвижно лицо Нила. И уже совсем близко ворота Храма. Там, в подземелье, уже никто не посмеет и не сможет помешать Ди Гону. Хорошо, что площадь заполнена людьми: сильному нужен простор. Тому, кто захочет напасть, нужно добраться до сирхара прежде, чем маг увидит врага. Даже для выстрела из арбалета нужно приблизиться. А кто устоит перед волей Ди Гона? Сегодня таких нет! Сегодня его день, день черного мага Ди Гона! Сегодня даже Одиночка не посмеет бросить вызов Ди Гону!