Потрясающий мужчина. Книга 2

— У вас есть совместные планы на Пасху? — поинтересовалась я.

— У кого?

— У тебя и Руфуса.

— Ах вот оно что. Да, может быть.

60

Утром в Страстную пятницу Бенедикт привез меня к поезду и сразу же уехал на работу. Вечером в понедельник он встретит меня на вокзале, а до тех пор будет вкалывать по десять часов в день и сделает проект к моему возвращению.

— Я позвоню тебе, — сказал Бенедикт, — но сам к телефону в офисе подходить не буду. — Бенедикт опасался, что может позвонить какой-нибудь застройщик-брюзга или — еще хуже — мой дядя, который поехал с семейством кататься на лыжах. Бенедикт ворчал: надо же, на Пасху мой дядюшка катается на лыжах в Италии, а зимой купается в Карибском море! А пока дядя катается на лыжах, он, Бенедикт, должен вкалывать.

— Я делаю это только ради тебя, — сказал он на прощание.

Отец встретил меня на вокзале. Он еще раз с пристрастием расспросил, в чем заключаются мои обязанности экономки. Я в основном рассказывала о предстоящей реконструкции, вручила ему кучу визиток отеля, чтобы он повсюду рекламировал нас — отель «Гармония» скоро станет первоклассным.

Отец остался доволен моим рассказом. Он тоже ругал дядю Георга, наобещавшего нам обоим с три короба. Однако большой проект, призванный принципиально изменить все в ближайшие же дни, успокоил его.

Самым приятным был момент, когда я вернула отцу деньги, которые он перевел мне за апрель. Остальные он скоро тоже получит. Ради одного этого стоило работать уборщицей.

У Аннабель за всю Пасху не нашлось времени побыть с родителями. У нее гостила подруга, такая же мать-одиночка, «товарищ по радости», как злорадно отметил отец. Они познакомились в группе мамаш «Помоги себе сама». У подруги был сын в возрасте Сольвейг. Аннабель заявила, что для Сольвейг очень важно играть с мальчиком, ей нужно набираться опыта в общении с мужчинами.

Еще Аннабель сказала, что я непременно должна прийти к ней в воскресенье после обеда и увидеть, какой потрясающей женщиной стала Сольвейг. Отец добавил, что Аннабель теперь именует Сольвейг не иначе как «потрясающей женщиной». Мать с серьезной миной, будто отвечала урок на курсах повышения квалификации бабушек, изрекла: это важно, потому что тем самым ребенку показывают, что его уважают как равноправного партнера.

— На прошлой неделе у потрясающей женщины были опять потрясающие приступы бешенства из-за пасхальных яиц, — съязвил отец.

Но даже отец считал, что эта группа для зависимых от детей мамаш — очень хорошая идея. Правда, Аннабель не делает там успехов (что моя мать тут же оспорила), но некоторые женщины действительно настолько отвыкли от детей, что смогли устроиться на работу на неполный рабочий день. А теперь платят другим женщинам из группы, чтобы те присмотрели за их детьми. Так что не исключено, что Аннабель однажды получит благодаря группе хорошо оплачиваемую работу. Для этого она, правда, должна будет сдать экзамен.

Так или иначе, в родительском доме не ощущалось особой грусти по поводу отсутствия Аннабель и «потрясающей женщины». Утром в понедельник отец заметил, что колокольный звон по сравнению со звуками, которые издает Сольвейг, — легкий, деликатный шум.

Бенедикт позвонил из своего офиса: он прилежно трудится и за два дня продвинулся гораздо больше, чем рассчитывал.

Для моего визита к Сольвейг и Аннабель мать купила очаровательного плюшевого зайца, который выглядел как настоящий. Это был мой пасхальный подарок. А еще мне полагалось сказать Аннабель, что заяц абсолютно соответствует возрасту Сольвейг. Все остальные пасхальные подарки — яйца, шоколадные зайцы и прочее — ей были выданы заранее после нескольких вымогательских приступов бешенства.

В два я была у Аннабель. Еще на лестничной клетке Сольвейг вырвала у меня сверток с зайцем. Разумеется, ее незаурядные интеллектуальные способности подсказали ей, что все завернутое в подарочную бумагу предназначается ей. Симпатичного зайца она равнодушно приняла к сведению и тут же бросила на пол. Ее новый дружок, лысоватый мальчик с толстыми щеками, презрительно пнул зайца ногой и сказал:

— Мне подарили тигра. Тигр лучше.

Аннабель тут же пустилась в пространные объяснения, что тигры не лучше зайцев, а просто другие. Правда, тигр имеет более ценную шкуру, чем заяц, но для тигров в этом нет ничего хорошего: из их красивой шкуры злые женщины шьют себе шубы — она почему-то демонстративно посмотрела на меня! Может, тигры и бегают быстрее, чем зайцы, зато зайцы могут потрясающе петлять, запутывать следы. И у зайцев больше детей.

Мальчик швырнул своего тигра на зайца и заорал:

— Фас проклятого зайца! Действуй, тигр! Вырви ему лапы и выплюнь их на ковер!

Сольвейг, как ни странно, не забилась в истерике, а восторженно засмеялась.

Потом сказала:

— Я не хочу тигра, ведь пасхальный заяц приносит подарки.

— Девочки такие сговорчивые, правда, при этом весьма расчетливые, — изрекла подруга Аннабель, пившая чай за столом.

Аннабель присела на корточках перед дочерью, поцеловала ее в губы и воскликнула:

— Сольвейг, ты потрясающая женщина!

Я воспользовалась небольшой паузой, пока дети не бесились, чтобы поздороваться с приятельницей Аннабель. Та сказала:

— Я мать Морица, он называет меня Мерин-мама. Аннабель сказала мне, что у тебя нет ребенка.

— Это моя сестра, — объявила Аннабель, — живет у своего дружка и уже поговаривает о свадьбе.

Я сказала ледяным тоном:

— Я работаю в отеле экономкой.

— Тебе это что-нибудь дает? — спросила она с высокомерным удивлением. — Мне бы ничего не давало.

Деньги мне это дает, подумала я. Но не осмелилась произнести это вслух. Наморщив лоб, мать Морица разглядывала свою чашку. Я решила поменять тему:

— Можно мне чашку чая?

— Нам нужно в парк, дети хотят гулять, — безапелляционно объявила Аннабель.

Я решила вообще больше ничего не говорить.

Прошел целый час, прежде чем дети, наконец, были одеты. Мать Морица считала, что Аннабель должна надеть на Сольвейг платье. Ведь Сольвейг девочка. Аннабель была против, но Сольвейг не возражала.

— Вот видишь, — с довольным видом произнесла мать Морица, — девочкам всегда подавай красивые платья. Мориц совсем другой, ему наплевать, во что он одет.

Мать Морица не скрывала, что, по ее мнению, мальчики намного лучше девочек. Уж ее Мориц — во всяком случае.

— Девочки как-то чужды мне, понимаешь, — сказала она, пытаясь изобразить сожаление. — Я привыкла общаться с мужчинами. Это оттого, что я выросла с двумя братьями.

А я-то думала, что ей приходилось общаться с мужчинами и в других ситуациях, но, очевидно, ошибалась. Я промолчала, потому что любая моя реплика принималась в штыки. Когда мы, наконец, попали в парк, Мориц сразу помчался в кусты. Сольвейг побежала вслед за ним. Аннабель тоже хотела устремиться за ними, но мать Морица удержала ее. Дети должны играть самостоятельно. Она следит за тем, чтобы ее Мориц ежедневно играл по полчаса самостоятельно, для мальчика это особенно важно. И это входит в программу группы «Помоги себе сама».