Потрясение грани

Оба главных «скорпиона» не скрывали торжества, но их подлая усмешка сползла с их физиономий, едва они столкнулись со мной взглядами. Напряжённое молчание длилось не долго. Первым заговорил стоящий справа главарь, окинув меня пренебрежительным взглядом:

– Твоё смелое и рискованное проникновение на базу вызывает уважение. На глупца ты не похож, значит, ты отчаянно храбр. На тебе тиаматианские знаки власти, но ты не тиаматианин, и, очевидно, твой визит неспроста. Меня зовут Шищес. Как твоё имя, и, что тебе здесь нужно?

– Не притворяйся, фиглярство никого не красит, – меня сильно зацепило его лицемерие, – как там тебя. Язык сломаешь от ваших имён. Ты прекрасно знаешь, кто я такой. Тиаматиане и люди называют меня Избранным Небом.

В зале мгновенно сгустилась наполнившаяся гневом и страхом атмосфера, и моя мобилизованная энергетика сразу подскочила на порядок выше. Тихонько замурлыкали и засветились знаки власти, а воздух вокруг меня начал едва заметно мерцать и светиться. Я испытал сильнейшее желание разгромить здесь всё к едрене фене. Меня так и подмывало, но я заставил себя дождаться их хода.

– Да… Антон… Наш враг… Так вот ты какой, – медленно проговорил Шищес. – Мы должны тебя уничтожить. Ты знаешь?

– Конечно, знаю. А также мне известно, что вы – послушные марионетки некого Великого Тёмного. Он натравил вас на меня, и вы пытаетесь ликвидировать меня во всех реальностях. Почему?

– Всё не так просто. Но, в целом, верно. Сейчас ты умрёшь.

– Не думаю, – мне вдруг стало весело, – я пришёл сюда сам, чтобы прекратить вашу злодейскую деятельность, и я это сделаю.

Шищес вскинул руку. Восемь лучей впились в меня и осыпались искрами. Лишь браслет на моей левой руке натужно загудел, перегоняя энергию оружия в свет и тепло. Залп. Ещё залп. В комнате стало жарко. Традиционное оружие скорпионов не действовало, но я понял, что нельзя долго испытывать судьбу. Они могли притащить сюда какую-нибудь бронебойную базуку, или обыкновенную сеть и топор для колки дров. И того и другого мне испытывать на собственной шкуре не хотелось. Слуга покорный!

Я вогнал себя в состояние «красного коридора» ещё выше поднял уровень силы. Как всегда, время сгустилось и потекло медленно и сонно, превратив моих врагов в едва шевелящиеся статуи. Я не хотел больше играть в благородство, да, и не имел на это права. В мире началась последняя война. Я был воином Света и попал в окружение врагов, а, значит, меня ожидало не самое приятное занятие.

Зашипев, словно змея, меч выскочил из ножен и со свистом рассёк воздух. Коричневые фигуры начали разваливаться надвое, распадаясь, словно в замедленной съёмке. Хлестанувшие с опозданием фонтаны крови медленно раскрывались веером, или выскакивали длинными толстыми струями. Когда время вернулось в своё русло, на залитых кровью мебели и полу валялись восемь тел охранников, вернее, шестнадцать их половинок.

Я подошёл вплотную к Шищесу, уперев остриё клинка ему в грудь, и приглашающее махнул его напарнику, предлагая встать рядом. Затем спокойно проговорил:

– Слушайте меня внимательно. Вам меня не победить. Не вздумайте сожрать свои капсулы с ядом. Сейчас от меня и от вас зависит не только судьба планеты и человечества, но и существование вашего народа. Вы хорошо меня поняли?

– Да.

– Да.

– Тогда приглашайте меня в вашу резиденцию.

Обе долговязые фигуры медленно повернулись и направились в один из открытых проходов в стене. Движущаяся, подсвеченная снизу дорожка привела нас в большое сферическое помещение, к которому по команде Шищеса присоединилась сфера его личного кабинета.

Зайдя внутрь, оба «скорпиона» замерли в ожидании моих приказов. Оглядевшись, я заметил стоящие крестом напротив друг друга четыре кресла с высокими спинками, подлокотниками с клавиатурой и небольшими встроенными экранами. Жестом я предложил «скорпионам» сесть, а сам устроился в кресле напротив, положив меч на колени.

Немного помолчав, я начал разговор:

– Насколько я понял, здесь заседает Совет Четырёх, и двух советников здесь нет, – «скорпионы» переглянулись, кивнули головами и вновь уставились на меня. А я продолжил:

– Лично к вам, не смотря на ваши угрозы, у меня пока нет претензий, поскольку я вас не знаю. Проблемой для жителей Земли является разрушительная деятельность вашего клана. Во всех временах и на всех территориях присутствуют губительные и кровавые следы вашего присутствия. Вы испятнали и испачкали всю планету. Где-то больше, где-то меньше. Вы крадёте у человечества всё, и имущество, и жизнь, и благополучие, и будущее. Но, поскольку на Земле ничего нельзя украсть, а только переместить, пришло время возвращать награбленное. О вашей преступной организации я знаю немало, но в моей голове не укладывается, зачем вы это делаете? В чём смысл вашего существования? Не будете же вы утверждать, что смысл жизни в смерти, разрушении и хаосе? Что скажете?

– Скажу, что сбылось предсказание предков, – задумчиво проговорил Шищес, – и ты прибыл в наш мир, чтобы его уничтожить. Поистине наступил конец времён. Ты силён и непобедим, но молод и несведущ, а потому можешь натворить много непоправимых бед…

– Позволю себе избегать с врагами учтивости и скажу сразу: прекратите заговаривать мне зубы. У меня большой недостаток времени, и я не намерен выслушивать пустой трёп. Вся ваша история громоздится на сотнях миллионов, а может быть и миллиардах, жизней, которых вы уничтожили прямо или косвенно. Каждый из вас по шею запачкан кровью ни в чём неповинных людей и тиаматиан. Вашим преступлениям нет числа, и вы должны исчезнуть с лица Земли и из реальности…

– Я же говорил, что он ничего не знает, а потому обязательно наделает кучу ошибок, – впервые подал голос второй «скорпион». – Моё имя Цасецещ. Я долго наблюдал за тобой, и потому, в твоих же интересах должен рассказать всё с самого начала, – он вопросительно посмотрел на меня.

На этот раз я не стал возражать, поскольку жаждал истины. Собственно говоря, ради неё я здесь и находился. Я, молча, кивнул головой. Цасецещ продолжил:

– Наверно ты знаешь о трагедии нашего народа, и о страшной гибели планеты. Тогда эвакуация проводилась в бешеной спешке, и потому караван спасательных рейдеров покинул погибающую планету без должного расчета координат. Кораблям, в которых отбыли твои предки, повезло больше, а мы ещё на досветовой скорости попали в поле тяготения запредельной массы и втянулись в пространственную воронку гигантской чёрной дыры. В той безнадёжной ситуации мы приготовились к долгой и мучительной смерти, и, когда само пространство уже начало скручиваться, а вещество распадаться, нас вдруг вышвырнуло в странную реальность. Не знаю, возможно, там нас разобрали на атомы и собрали вновь, но жестокая чужая воля изменила нас всех. В наших генах заложена не только странная внешность, но и беспрекословное подчинение внешним особо модулированным сигналам. И это происходит помимо здравого смысла, нашей воли и желания. Все мы стали рабами Великого Тёмного, который суть личность чёрной дыры, а его природное предназначение – разрушение всего сущего, и не только жизни, но и самой материи вообще. Он противник любого созидания и порядка и источник полного абсолютного хаоса. И, если ты думаешь, что, уничтожив нас, ты изменишь соотношение сил во вселенной, то глубоко ошибаешься. Эту войну начали не мы и не сейчас. Мы стали очередными жертвами Великого Тёмного. Он использовал нас, как пушечное мясо. За последние три сотни тысяч лет погиб почти весь наш народ, сотни миллионов умнейших и талантливейших личностей, а ты говоришь, мы уничтожаем человечество. Мы не боимся смерти, которая избавит нас от рабства и позора. Вас мятежников судьба поместила по другую сторону баррикад. Вас изменили и модифицировали Творцы, но загляни в себя и увидишь, что мы родичи.

Я сидел в кресле, словно в параличе и меня переполняли разные мысли, чувства и эмоции. В душе бушевал настоящий ураган, разметавший всё, что там до сих пор накопилось. Всё оказалось значительно сложнее и запутаннее. Вопрос, конечно, риторический, но всё-таки, что же мне делать? И, как ни крути, ответ на него должен быть подобающим. Ведь я здесь чтобы остановить войну, которая погубит не только человечество, но и все проявления разума во всех реальностях, и, возможно, саму жизнь!

Думай, Антошка, думай!