Потусторонний. Книга 2

Третий удар я перехватил, и белый костюм повернул ко мне голову. Лицо молодое, высокомерное, черты острые. Длинная чёлка спадает на лоб, закрывая глаза. Ему лет двадцать пять где-то. Амулета не видать, но точно одарённый. Простой человек так обнаглеть не сможет.

— Как смеешь ты трогать барона Каримова? — прошипел костюм.

— Да Иисус всемогущий, сколько вас? — возмутился я. Опять Каримов! — Где же мне прятать ваши трупы, а?

— Трупы? Твой язык тебе во рту мешает? Убери свою лапу, иначе я тебе её сломаю. Я в своём праве! Эта паскудная тварь воспользовалась добротой моего брата и отравила его! Не зли меня.

— Я всё же попытаюсь позлить, — не отпустил руку я. — Вдруг будет интересно? Знаю я кое-что о твоём отравлении.

Он пыхнул силой, выдирая кисть, отступил на шаг. Вокруг него забурлила энергия. Глаза заискрились.

— Господа, немедленно прекратите! — на танцполе появилось несколько одарённых из охраны клуба. — Прошу вас, господа, вы мешаете отдыху.

Брюнетка уже ретировалась с места драки, бросив на меня благодарный взгляд.

— Он оскорбил меня и должен ответить за это. Я вызываю тебя на дуэль, сопляк.

Ну да, с высоты прожитых им двадцати с хвостиком лет, я действительно выглядел молодо. Каримов порывисто шагнул ко мне и попытался дать пощёчину. Я перехватил его руку снова. Наши силы сцепились. Он не был слабаком, это точно. Но от него несло алкоголем, и скорее всего именно выпивка и говорила за барона.

— Иди проспись, дуэлянт, — усмехнулся я, сдерживая его руку и потихонечку, несмотря на все его старания, опуская её.

— Господа! — вокруг оживились ауры охраны. — Немедленно покиньте площадку.

Задевать ребят, которые всего лишь хотели спасти праздник молодёжи я не стал, отпустил руку Каримова и сделал шаг назад.

— Ты трусишь ответить мне на вызов, мразь? — взвизгнул пьяный Каримов.

— Жду у выхода.

Я неторопливо развернулся и зашагал прочь с танцпола. Рядом оказался Андрей:

­— Илья, прошу дозволения быть твоим секундантом!

— Всё будет так пафосно и серьёзно? — скучая, поинтересовался я.

— Конечно! Он выберет себе секунданта, мы с ним проведём переговоры и обсудим условия, назначим встречу, которая вас всех устроит. Но я буду наставать на примирении. Потому что я должен настаивать! Ты только обрёл дар, а он учился!

Боже, какая тоска. Я вышел на улицу из шумного помещения.

— Свиридов поступает ровно также! — жарко продолжал Обухов. — Находит повод и вызывает на дуэль всех несогласных. И он так хорош в драке, что многие уступают ещё до боя. Делают всё, что он…

— Ты ответишь мне, мразь? — вышел за нами Каримов, хлопнул дверью. — Ответишь, мразь пушгорская?

Он шёл ко мне, распаляясь. Схватил за плечо и гаркнул в ухо:

— Отвечай, мразь!

Я развернулся и сунул ему кулаком в нос. Раздался хруст, и барон упал как подкошенный. Вокруг на миг затих гул голосов, а затем всё вернулось на круги свои. Дымили сигары, лился смех. Дворяне отдыхали. Я встряхнул кистью, поймал вопросительный взгляд Андрея и уточнил:

— Я же мог так поступить?

— Ну… — он задумчиво смотрел то на меня, то на бессознательного Каримова. — Ну… Он сделал вызов. Ты, наверное, его принял. Возможно, так это истрактуется. Если он, конечно, не подаст заявление в полицию. Ты ему нос сломал?

— Залечится. Он же благородный. Ты хотел познакомить меня с графиней Воронцовой? Где она?

— Не здесь. Она не любит подобное. Мария там, — он указал кивком направление. Большое освещённое здание с колоннами. Красивая подсветка, скульптуры на крыше. От танцпола к дворцу вела освещённая аллея.

— Ну, так идём! — позвал его я.

Андрей тяжело вздохнул, склонился у лежащего и положил на него визитку, а затем кивнул и мы пошли к дворцу. Ну и правильно. Пьяный вызов есть пьяный вызов. Проспится — пусть приходит трезвым, там и поговорим. За наглость я Каримова наказал, остальное позже. Захочет продолжить, значит, так тому и быть.

Когда мы вошли под своды дворца, то я получил эстетическое удовольствие от места, где проводили время более зрелые дворяне Пушкиногорского уезда (а судя по количеству людей — ещё и парочки соседних). Здесь определённо было много лучше. Здесь играла совсем другая музыка, в просторных ярко освещённых залах общались благородные люди. Кружились в танце нарядные пары. Повсюду сновали с подносами официанты с выпивкой, и спину халдеи держали поистине профессионально.

Графиней Воронцовой оказалась миловидная платиновая блондинка с большими карими глазами. Лет двадцать девушке. Строгое платье, неяркий макияж. Она очень внимательно слушала разговор двух мужчин в военной парадной форме. Тоже одарённые. Оба, явно, пытались перетянуть внимание девушки друг с друга, а та лишь вежливо улыбалась каждому из них.

Когда она увидела Андрея, то вся расцвела, приветственно помахала рукой и торопливо откланялась, оставив спутников.

— О, Андрюша, как же я рада тебя видеть!

Обухов покраснел, неуклюже поклонился, затем слишком суетливо принялся меня представлять. Карие глаза коснулись меня лишь мельком, и снова вернулись к лицу княжича. Тот пыхтел, шёл пятнами, запинался.

Вёл себя, как влюблённый старшеклассник.

Впрочем, понаблюдав за ним пару минут, я пришёл к выводу что «как» отсюда надо исключить. Обухов был влюблён в графиню, что, правда, не помешало ему развлекаться с простолюдинками. Не осуждаю. Девушки там были что надо. Хотя и Мария Воронцова тоже хороша, чего скрывать.

И с каким интересом девушка расспрашивала Обухова о его делах! У них же явно есть взаимная симпатия, которую они контролировали и ходу не давали. Полагаю это уже свои дворянские моменты. Княжич беден, а роду Воронцовых нужен выгодный брак? Ой, пустое. Не хочу разбираться в этом.

Я неожиданно для себя обнаружил неподалёку скучающую Веронику Медведеву. Она стояла с бокалом вина и с очень грустным личиком, глядя на танцующих.

— Оставлю вас ненадолго, — сказал я забывшим обо мне благородным и скользнул к демоноборчихе. Тьфу, слово-то какое мерзкое! Ни графиня, ни княжич меня, наверное, не услышали. Они не сводили друг с друга глаз, и едва ли не держались за руки. Мило, но это не моё дело.

— Потанцуем? — оказался я напротив Вероники. Та вздрогнула, вырываясь из задумчивости.

— Артемьев? Ой, я…

— Где же ваш изумительный спутник, госпожа? Почему в такой момент его нет рядом? — чуть улыбнулся я. — Почему посреди такого веселья вы стоите так печально?

— Миролюб… Он не любит танцы. Считает их…

— Тогда позвольте? — я чуть поклонился, протянув ей руку. Нежная ладошка медленно коснулась моих пальцев. Осторожно очень, будто бы с опаской.

Не знаю, сколько дней, а то и месяцев, мы с Княгиней провели в танцах. Но занятие это мы любили. Когда ты живёшь вечно, то ищешь себе особенные радости, которые можешь себе позволить. Моя Княгиня обожала танцевать и научила меня.