Потусторонний. Пенталогия

Глава 14 или "Сговор"

Мужчина, увидев, что я иду, поднялся, но за пистолет хвататься не стал, что уже хороший знак. Я же на всякий случай потянул энергию, в случае чего мне и пистолет не понадобится, достаточно одного пламенного шара, подобного тому, что я сделал на уроке урджа-боя.

Чем ближе я подходил, тем шире становилась улыбка мужчины. Он улыбался так, будто мы были старыми закадычными приятелями, что вызывало во мне только замешательство.

— Здравствуй, Агила, — он поздоровался первым, окинул меня изучающим взглядом, снова улыбнулся, хитро прищурив глаза.

— Карнавас? — вместо приветствия спросил я.

Он кивнул, затем сказал:

— Вижу, ты не попал в имперскую армию. Костюм дорогой, такие носят знатные свамены.

— Я его украл. Мне не привыкать, — невозмутимым тоном ответил я.

Карнавас насмешливо усмехнулся, по выражению его лица я сразу понял, что он думает обо мне. Считает меня молодым и несмышлёным. А зря, никогда не стоит недооценивать противника.

Карнавас кивнул в сторону прохода:

— Они не хотят с тобой говорить, Агила, считают, что ты блефуешь.

— А я не блефую, — скучающим тоном протянул я. — Очень скоро, возможно, уже завтра Хранители закроют проход. Только вот если мы не договоримся, и мне не вернут сестёр, никакого уговора не будет. Это было моё условие — моя семья уходит сюда, я говорю, где проход, после Хранители открывают обратные врата на землю и отпускают агентов. Но как я вижу, мы не договоримся, проход закроют, а оставшимся здесь агентам до конца дней придётся скрываться от местных властей.

— Почему мы должны тебе верить? — снисходительная насмешка не сходила со смуглого мексиканского лица Карнаваса.

— Видишь, там, висит сурират, — спокойно сказал я, указав взглядом в небо. — Его мне любезно одолжил император, для того чтоб я прилетел сюда и договорился об обмене.

Снова снисходительная улыбка, Карнавас закачал головой, глядя себе под ноги. Даже сурират его не убедил.

— Идём, поговорим, — сказал он, кивнув в сторону джунглей, — а то мы здесь как на ладони. А ты ещё и говоришь, что прилетел не один. Мало ли. Но переговоры всё же будешь вести со мной, может и договоримся.

С секунду я думал, затем решил, что вряд ли там, в зарослях засада, за такой короткий срок не успели бы. Видя моё замешательство, Карнавас подмигнул, затем присел к скале и показал на маленький едва заметный круглый предмет.

Ну, конечно же — прослушка, с той стороны нас слушают. Зачем же тогда Карнавас пытается меня увести?

Я вопросительно вскинул брови, Карнавас махнул рукой в сторону леса, мол, всё расскажу потом. Я жестом пригласил пройти Карнаваса вперёд, идти к нему спиной я всё же опасался.

Карнавас снова усмехнулся и зашагал вниз по склону, я последовал за ним.

Как только мы отошли на пару метров от исходной точки, Карнавас сказал:

— Какие гарантии будут, что обратный проход действительно можно открыть? Если бы были доказательства, тебе бы отдали сестёр, по крайней мере, одну сейчас и одну после того, как все агенты вернулись бы на землю.

Карнавас обернулся, с интересом разглядывая меня и ожидая ответа.

— Это невозможно, — сказал я. — К тому времени, когда будет открыт обратный проход, этот будет закрыт. Природа этих порталов такова, что они открываются только на выход, обратно через него вернуться нельзя.

— Скажи, ведь на Земле аномалия возникла из-за деформации, возникшей здесь. Насколько нам известно, это стихийная сила, очень мощная сила, которая совершенно не поддаётся контролю. А сейчас ты говоришь, что такие же врата могут создать Хранители, пусть они и сильны, но я не могу себе представить.

— Нет, врата не такие же, как аномалия. Эти будут открыты на короткое время, они устроены иначе, но в том, что их возможно открыть, я уверен.

— И откуда же ты столько знаешь о природе врат, Агила? Нет, мне просто любопытно, почему ты так уверен, что твои Хранители тебя не обманывают?

— Потому что я своими глазами видел подобные врата. Я был в ОРМ на ликвидации ракшасов и сам лично видел, как Амар Самрат открывал врата в другой мир.

— В нараку?

— Не имеет значения, они вели в другой мир, я уверен на сто процентов, что и в наш мир можно открыть подобные.

К тому времени мы уже спустились к кустарникам, прямо к тем, где я прятался. Карнавас остановился, улыбался каким-то своим мыслям и кивал.

Затем резкое движение и он, выхватив пистолет, нацелил его на меня, насмешливую улыбку смыло с лица, и теперь он был жёстким и крайне серьёзным.

— А теперь хватит мне лгать, мальчик, — сказал он, — я хочу слышать правду.

— Тебе приказали меня убить? — усмехнулся я, закручивая родовую чакру и готовясь вырвать с помощью телекинеза у него из рук пистолет.

— Верно, приказали, — серьёзно ответил он. — Но мне этого делать совершенно не хочется. К тому же я вижу, что ты не во всём лжёшь. Вот только не могу понять: где именно правда, а где ты нагло сочиняешь.

Я одним резким мысленным взмахом вырвал пистолет из рук Карнавас и отправил его далеко в кусты.

— Не очень люблю, когда на меня нацеливают оружие, — сказал я, затем усмехнулся, видя растерянность Карнаваса: — Не выйдет меня убить, я тебе не по зубам.

Карнавас подался вперёд, потом передумал, замерев в замешательстве.

— У тебя родовой медальон, — медленно сказал он. — Дорогая одежда, сурират, сила… Ты ведь не Агила.

Я расхохотался, заставив Карнавас недоумённо хлопать глазами. Представил, что у него сейчас происходило в голове. Наверняка думает, что я знатный ракта, выдающий себя за агента, наверняка прокручивает сейчас мысленно все риски, думает о том, как бездарно выдал себя и теперь его наверняка убьют.

— Я — Агила, будь уверен. Моё настоящее имя — Никита Орлов. И подумай, если бы это было не так, зачем мне бы были какие-то девчонки из другого мира? Зачем мне вести с вами переговоры?

— Чтобы вычислить всех нас, — неуверенно сказал он, потом подумав, добавил: — Но тогда я не понимаю, откуда у тебя медальон, сурират, сила.

— Разве это важно? Может, наконец, перейдём к делу, раз мы уже выяснили, что убить ты меня всё равно не сможешь. И сразу говорю, лучше не пытайся, потому что мне бы тебя не очень хотелось убивать.

Карнавас медленно кивнул, на его лице была такая оторопь, что я в буквальном смысле видел, как он утопает в вопросах, возникающих в его голове.