Потусторонний. Пенталогия

— Может, и нас представишь? — холодно поинтересовалась она у Зунара. — Или мы должны сами, как Ари?

Зунар недовольно стиснул челюсти. Да, видимо, и с женой он был не в самых лучших отношениях.

— Азиз, познакомься, — сдержанно сказал он. — Это мой сын Санджей.

Блондин, видимо такой же высокомерный, как и мать, недовольно поджал губы. Я обратил внимание, что он на нее и внешне очень похож. Весь холеный и манерный, с лицом как у девчонки, с глазами холодными и надменными, как у матери; высокий, ростом как я, но куда худощавее. Вдруг до меня дошло. Так вот чью одежду я ношу! Почему-то тут же захотелось раздеться.

— А это моя джани Мэй и дочь Латифа, — закончил Зунар.

— Зачем ты нас представляешь? Он ведь ничего не понимает! — раздраженно сказал Санджей. — Весь клан обсуждает, что Азиз умственно отсталый, к чему это представление?

Зунар сердито взглянул на сына, желваки заходили на скулах.

— Фу, Санджей! Какой же ты противный, — Латифа надула губки, резко подалась вперёд, повисла на моей руке. — Посмотри, он ведь душка. Мало ли что там говорят, Азиз наш брат, наша семья. И никакой он не отсталый. Правда, Азиз? — она подняла на меня лукавый сероглазый взгляд, так же лукаво обычно смотрел и Зунар.

— Правда, — согласился я, выдавив улыбку.

Весть о том, что обо мне говорят в клане, мягко говоря, едва ли была приятной. От такой репутации избавиться будет весьма непросто.

Латифа разглядывала меня с неприкрытым любопытством, а я не мог не смотреть на нее. Макияж у девочки ну уж слишком был броский и, опять же, совсем не по возрасту. Странно, что родители ей позволяют так краситься и наряжаться. Если бы Лерка так накрасилась, вмиг бы развернул умываться. А еще тонкую белую шею обвивал кожаный вульгарный ошейник с металлическим грубым амулетом. Нет, я решительно не понимал, почему девочка из знатного рода так вызывающе выглядит.

— Латифа, отпусти Азиза, это неприлично, — Мэй попыталась оторвать от меня дочь, но Латифа вцепилась еще сильнее.

— Я просто не хочу, чтобы он подумал, что мы злые, а вы его пугаете, — сказала Латифа, с сочувствием поглядев на меня.

Всё-таки даже она считает меня слабоумным.

— С Азизом все в порядке, он потерял память, но вскоре восстановится, — тоном, не терпящим возражений, сказал Зунар.

Санджей недовольно фыркнул:

— Обязательно было давать ему мою одежду? Теперь придется все выбросить. — И не дожидаясь реакции, зашагал в сторону столовой, откуда доносился запах свежей выпечки и кофе.

Зунар оскалился, изобразив улыбку, и жестом пригласил всех пройти. Сам же резко схватил под руку Мэй и что-то зашипел ей на ухо, до меня доносились лишь обрывки фраз:

— Ты слишком балуешь… Сын не должен дерзить…. Не хватало, чтобы он меня позорил…

Я шел с Латифой, она так и не отцепилась от меня, слишком тесно прижималась к руке, будто боялась, что я сбегу.

— Тебе здесь нравится, Азиз? — прищурила она глаза в густой темной обводке и растянула красные губы в улыбке.

— Мне здесь нравится, — не сразу, но все же ответил я, вспоминая, как сказать «мне».

— Не обращай внимания на Санджея. Он самовлюбленный и напыщенный осел. Вечно строит из себя не пойми что. Думает, раз у него две способности, то можно нос задирать.

— Способности? — заинтересованно переспросил я.

— Ага, — охотно продолжила трепаться Латифа. — Он уже достиг четвертого уровня. Сначала думали, он будет агни-рактой, но он два года назад открыл еще один дар. Теперь он видит сквозь стены. Жуть, правда? Мне теперь кажется, что от него вообще нигде не спрятаться.

Ага, ясно. Санджей владеет пирокинезом и рентгеновским зрением. Да, его, похоже, действительно нужно опасаться.

Латифа нахмурилась, а затем, подумав, добавила уже совсем другим тоном:

— Нет, вообще, он хороший, но иногда бывает невыносим. Да и помогает мне, если что вдруг. Из всяких передряг вытаскивает. Я вечно куда-нибудь вляпываюсь.

Латифа резко замолкла, оттянула ошейник, почесала под ним, скривившись, будто он причинял ей неудобство или даже боль. Я удивился. Но одно я понял, ошейник точно не часть вульгарного образа, у него какие-то другие функции.

Мы вошли в столовую, Зунар уже сидел во главе стола. По правую руку от него разместились Санджей и Ари, по левую Мэй, возле нее стул пустовал, а дальше сидели Рейджи и Амали. Был в том, как они сидели, некий порядок. Мужчины справа — женщины слева. Латифа села возле матери, мне же досталось место возле Ари. Я этому был только рад, сидеть возле Санджея желания не было.

За завтраком разговаривали только Зунар и Мэй, изредка в разговор вклинивался Санджей или Латифа, все же остальные молчали. Обсуждали все подряд: погоду, фермы Мэй и будущий урожай, говорили о золотых рудниках, о сделках. Все их разговоры сводились к деньгам. Одно я понял, семья Хал очень богата. Интересно, как с этим обстоят дела у Азиза. Если весь его род умер, значит, должно остаться и наследство.

Затем Мэй потянулась к сахарнице, которая стояла довольно далеко, почти возле меня. Я хотел подать, но вдруг увидел, что рука ее становилась все длиннее и длиннее, растягивалась словно резиновая. Честно говоря, жуткое зрелище, но Мэй, как ни в чем не бывало, взяла сахарницу, и рука в короткий миг вновь стала прежней. Ясно, Мэй значит, тоже ракта. И Санджей. С Латифой и Ари пока было непонятно.

Ещё Мэй интересовалась здоровьем Башада, он, как оказалось, был из её родительского рода и приходился троюродным братом.

Разговор плавно перетек в обсуждение предстоящего учебного года в академии. Я узнал, что Санджей учится на предпоследнем курсе, а Латифа поступает на первый курс, как и я. До меня только сейчас дошло — что мои однокурсники будут ровесниками Латифы. Это ведь вообще паршиво! Сказать, что я огорчился, так ничего не сказать.

— Я думаю, оставить детей в Сундаре до начала учебного года, — сказала Мэй. — В Шри-Манасе оставаться небезопасно, после того как Капи развесили трупы наших людей на границе.

А вот об этом я слышал впервые. Значит, Капи решили мстить, не самая лучшая новость.

Зунар нахмурился:

— Дети могли бы остаться здесь, у меня. К тому же я пригласил для Азиза урджа-мастера из Нинья-Двар. Он бы мог позаниматься и с Латифой и Ари.

— У меня уже есть урджа-мастер, — возмутилась Латифа.

— Мастер Сэдэо лучший из урджа-мастеров, — спокойно объяснил Зунар.

Мэй повернулась к Зунару, стервозно сощурившись:

— Лучший значит дорогой, — осуждающе сказала она. — Не слишком ли много денег ты тратишь на мальчика, которого ещё не признали?

— Признают, — отмахнулся Зунар. — У нас не так уж много времени для подготовки.

— А императорская экспертиза? Разве не разумнее было дождаться результатов?

— Мы уже провели экспертизу, все в порядке.

— И все же, — Мэй задумчиво глядела на меня, — не похож он на родителей. Совсем не похож.

— А мне кажется, очень даже похож. Например, на своего деда Ямана Игала. Ты его видела? Азиз вылитый Яман.

Мэй недовольно поджала губы.

— Значит, он идет в академию, — задумчиво сказал Санджей, — разве он сдаст экзамен?