Поваляем дурака, Америка?

Мейер, глядя на Дакоту, кивнул:

– Насчет Троцкого ты прав, Сэм. Но лобовые методы не всегда работают даже в Латинской Америке…

78 Венесуэла, Гвианское нагорье, ущелье Грома

Заднее колесо уже не повизгивало, а отчаянно молотило о джип, взывая о пощаде. Логинов не без труда повернул и наконец оказался перед завалом. Остановив джип метрах в пяти от него, он выскочил и по дороге к профессору Кринецкому на всякий случай огляделся по сторонам.

Ничего подозрительного не было, и Виктор, опустившись на колени и положив винтовку, тронул профессора за шею. Тот лежал на животе, лицом вниз, с неловко подвернутой левой рукой. Пульс на его сонной артерии Логинов нащупал, но с трудом. Взяв за плечо, он осторожно перевернул профессора на спину и едва не вздрогнул.

Левую сторону лица Кринецкого в районе виска укрывала огромная гематома. Судя по всему, череп был проломлен. Логинов понимал, что профессор на грани жизни и смерти. Его могла спасти только срочная трепанация. Для этого нужен был вертолет, но сначала следовало как можно скорее сделать хотя бы пару уколов.

Виктор уже хотел было вскочить на ноги, как вдруг веки профессора Кринецкого вздрогнули и он открыл глаза – правый полностью, а левый, заплывший, едва-едва. Логинов наклонился и, сжав руку Кринецкого, быстро сказал:

– Держитесь, профессор, я сейчас!

Запекшиеся губы профессора шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать. Виктор сжал его руку покрепче и наклонился к самому лицу:

– Что?..

– Эль-до-радо… – из последних сил прошелестел Кринецкий. – Я нашел его… – И тут же его голова бессильно откинулась набок.

Логинов поднял руку Кринецкого в своей и сказал, глядя в его остекленевшие глаза:

– Я понял, профессор… Извините!

Спешить больше было некуда. Осторожно положив руку профессора, Логинов закрыл его глаза и пошарил в кармане в поисках сигарет. Они нашлись и, что было удивительно, оказались не до конца промокшими, как и зажигалка. Логинов с третьего раза зажег ее и молча покурил.

Затянувшись в последний раз, он выстрелил окурок в сторону, потом сунул телефон в карман, подхватил винтовку, поднялся и начал карабкаться на завал.

79 Колумбия, равнина Льянос, бассейн реки Томо

Выдвинувшиеся вверх и вниз по течению реки коммандос сообщили, что «фарковцев» поблизости нет. Сэм Дакота принес от джипов две лопаты и сказал:

– Парни тут ни при чем, Джек… Они с Идальго не работали. Поможешь?

– Да, конечно! – кивнул Мейер.

Сняв куртку, он взял в руки лопату и принялся помогать Сэму копать для Идальго последнюю квартиру. Работа для начальника отдела ЦРУ была непривычной. При своей должности Мейер не то что лопаты, оружия в руках не держал. Ладони почти сразу натерлись и начали саднить. Однако он не обращал на это внимания.

Идальго, конечно, работал за деньги. Но он не бросил Джека в самолете. Да и на земле, вольно или невольно, отвел от него угрозу. Так что копанием могилы Мейер вроде как отдавал Идальго долг.

Сэм Дакота работал не в пример ловчее. Сразу чувствовалось, что по этому делу он большой спец. Мейер мог только догадываться, сколько таких могил тот выкопал за время своей работы в Колумбии. Он был действительно выдающимся специалистом. Колумбийский отдел, на который Дакота работал, поначалу всячески противился тому, чтобы Сэма откомандировали к Джеку Мейеру.

Однако Уго Чавес для США превратился в глобальную проблему. И Дакоту все-таки передали Мейеру. Работать с ним было легко. Он сам помог разработать план и сам подобрал под него людей. Джек знал, с кем имеет дело, поэтому ограничил свое руководство постановкой задачи и созданием необходимых условий, все остальное оставив на усмотрение Дакоты.

Когда они засыпали Идальго, Сэм Дакота принес канистру и щедро полил место захоронения дизельным топливом.

– Это чтоб звери не раскопали, Джек…

Отставив канистру далеко в сторону, Дакота поджег топливо. Отблески огня заплясали на его смуглом лице. И Джек вдруг подумал, что за тысячелетия в Латинской Америке мало что изменилось. Европейцы за последний век отучились от пещерной жестокости и отказались от принципа око за око. Латиноамериканцы продолжали уничтожать себе подобных с первобытным энтузиазмом. Сэм Дакота, будучи по происхождению янки или, на местном языке, гринго, все-таки был одним из них. В этом и заключалась его сила.

Профессиональные киллеры, работавшие на спецслужбы, при всей своей филигранной технике оставались на удивление щепетильными. Для них не составляло проблемы исполнить трех-четырех и даже десяток мужчин. Но если при этом на линии огня случайно возникал ребенок или беременная женщина, все могло полететь в тартарары.

Дакота в совершенстве знал язык, обстановку и местные обычаи. Но главное заключалось не в этом. Сэм не имел тех моральных тормозов, которые имели другие исполнители. И его не могли остановить никакие непредвиденные обстоятельства. Кроме собственной смерти. Но с ней он умел играть в прятки виртуозно…

– Да будет земля ему пухом! – проговорил Сэм Дакота и полил еще дымящуюся землю над могилой Идальго ромом из бутылки.

После этого он хлебнул прямо из горлышка и передал бутылку Мейеру. Тот сделал то же самое и даже не поморщился. Он находился в Латинской Америке всего несколько часов, но успел огрубеть. Сэм Дакота был прав: хорошим парням здесь делать было нечего. Нужно было или принимать правила игры, или побыстрее уносить ноги, пока плохие парни не сделали тебя мертвым.

– Да будет земля ему пухом! – повторил Джек и протянул бутылку Дакоте.

Тот закрутил крышку, одновременно дав по рации команду возвращаться тем, кто обеспечивал боевое охранение погребальной церемонии. Даже похороны здесь были занятием не столько печальным, сколько опасным.

Джек Мейер проскользнул в бронированное нутро «Хаммера» и устало привалился к борту. Через несколько минут все собрались, быстро погрузились, и колонна двинулась в направлении Пуэрто-Нариньо, неподалеку от которого располагалась база «тонтон-макутов»…