Повелитель бури

Над бортом танка появилась высокая фуражка комиссара Сулибана. Сулибан перебрался через борт, сияющие сапоги щелкнули каблуками по металлической палубе.

— Пьете на службе, лейтенант?

Джонас покачал головой.

— Официально у нас внеслужебное время, сэр. Мы возвращаемся на базу. Кроме того, вы должны простить меня. За последние недели двадцать пять моих людей убиты или покалечены, и скоро к ним присоединятся еще. Я чувствую себя не лучшим образом. И это помогает, — он поднял фляжку в шутовском тосте и нарочито сделал глоток. Вкус напитка был резким, не таким гладким, каким должен быть хороший глис, но сейчас этот вкус казался превосходным.

— Не оправдывайтесь, лейтенант. Если время внеслужебное, то вы, как офицер, имеете право выпить. Император позволяет своим верным воинам маленькие радости.

— Вот как, Сулибан? И никаких поучений, никаких игр словами чтобы позволить мне почувствовать себя героем?

Комиссар некоторое время молча смотрел на него, не реагируя на дерзость Джонаса.

— Эта война окончена. Вы выполнили приказ и заслужили отдых, даже от меня.

— И вы даже не скажете мне, что я стал мужчиной, комиссар?

Сулибан почти улыбнулся. Почти.

— Я видел многих офицеров, лейтенант, и видел, как иные из них становились мужчинами в сходных обстоятельствах, но вы стали мужчиной еще до того.

— Ваше здоровье, сэр, — Джонас еще раз выпил.

Сулибан, заложив руки за спину, смотрел на болотистый ландшафт.

— Радуйтесь, пока можете, лейтенант. Ваши способности мало что значат в великих замыслах Императора. Оружие. Оружие и тела, держащие его — вот главное в нашей битве за выживание. В этом бою важно то, что вы выжили, чтобы сражаться в другой раз, и вы будете сражаться.

Комиссар Сулибан четко отсалютовал — Джонас устало ответил на приветствие — и ушел.

Джонас допивал глис — последний на Галлене, насколько он знал, и, вполне возможно, последний в его жизни. Смакуя напиток, он наблюдал, как огонь лэнс-орудий обрушился на крепость с орбиты. Уже темнело, и первый пустотный щит зрелищно вспыхнул, отражая лазерные лучи. Щит разгорался ярче и ярче, пока внезапно не погас. Лучи били снова и снова. Рухнул следующий щит, потом следующий…

Джонас подумал о доме. « Какое там сейчас время года?» Парагон был так далеко, что ему теперь трудно было даже представить родной мир снова. Здесь было холодно, шел дождь, но у него был глис, и броня «Повелителя Бури» была теплой, а бомбардировщики флота устремлялись вниз с кораблей на орбите, чтобы окончательно подавить мятеж на Галлене.

Воистину, маленькие радости.