Повелитель драконов III
Шрифт:
— Бирюзовый заметно медленнее, — подтвердил его слова генерал Кольцов. — Но и он нам тоже не попадался.
— При этом у него не было такой форы, — задумался владыка. — Но если мы улетели уже далеко, а он следовал за нами, значит расширять радиус не нужно. Очертите границы до которых удалось долететь и не найти. Это будет максимум. Ищем в этих пределах. Скрыться в гуще леса они не могли, значит, первым делом обыщите все известные пещеры.
— Этот лес стоит много веков. Во многих местах он непроходим. Среди деревьев легко затеряться и сверху ничего заметно не будет. Так что они могут быть и в чаще. Там легко можно спрятаться.
—
— От этого малого, что угодно можно ожидать. Преподнес нам сюрприз.
— Не нам, а тебе. Я его изначально подозревал.
— Вы его подозревали в черной магии, ваше превосходительство, — осторожно сказал генерал Кольцов. — И если он таковым является на самом деле, то уже улетел к своим. Доставил, так сказать, дракона.
В его словах был правда, с которой владыка цитадели отчасти был согласен. Но ему почему-то не хотелось верить в то, что этот пацан черный маг. Слишком нескладно тогда получалось.
Да, его инквизиторы перегнули палку. И он сам в этом виноват — дал им слишком много свободы. Разбираться в этом ему не хотелось. Не было ни времени, ни возможности. Колесо инквизиции крутиться эффективно и его уже не остановить. Пускай вот и с такими вот промашками.
Мирослав Харитонович успокаивал сам себя этими поисками. Он желал вернуть дракона и этого пацана обратно и подчинить его себе.
— Парень связан обетом верности, — заявил владыка цитадели. — Ему нельзя к черным магам, даже если помыслы его будут чисты. Передать дракона им будет предательством. Надеюсь, он это понимает.
— Да, но если грамотно все обстроить, то и обет можно обойти, — возразил ему генерал Кольцов. — Там все слишком витиевато. Мы оба знаем, что он служит скорее для устрашения и подчинения. Умный человек найдет способ, как оставаться верным Империи и творить при этом то, что ему вздумается.
— И история знает такие примеры. К сожалению, — цыкнул Мирослав Харитонович. — Но слишком точный обет будет означать смертную казнь. Подробную клятву слишком легко нарушить, совершенно не желая того. Впрочем, не мы придумали ее текст. Она существует уже много лет. Мы пользуемся лишь теми инструментами, которые есть в нашем распоряжении.
— Полностью с вами согласен, ваше превосходительство, — кивнул генерал Кольцов.
— Раз согласен, тогда выполняй, — тоном, не терпящим возражений, сказал Мирослав Харитонович. — Сначала обыщите пещеры, затем будем прочесывать чащу. Если потребуется, будем делать это пешком.
* * *
Над лесами Урала
— Херней какой-то занимаемся, — сплюнул вниз Клим, пролетая над зелеными макушками вековых сосен.
— Уж лучше так, чем страдать херней в казарме, — ответил ему Белояр. — Достало уже. Сидим там как сычи. Тренировка-обед, тренировка-ужин. Так хоть какое-то разнообразие.
Шестое отделение третьего батальона корпуса погонщиков уже три часа летало над лесами Урала. Все известные пещеры по их маршруту они уже проверили и ничего в них не нашли. Приказ был — прочесывать чащу леса и найти беглецов, чтобы потом не делать этого
пешком. Но попробуй тут найди кого в этой непроглядной зелени.— Да какое там разнообразие, — вступил в диалог Давор. — Попахивает предательством. Ищем своего же, чтобы сдать инквизиции. Так погонщики не поступают.
— Он же еще не погонщик, — возразил ему Войко. — Присяги не было.
— Ты забыл, как плечом плечу с ним отбивал Самару? — зарычал на него Клим. — Броневой наш!
— Ратибор говорит, что он спас Соню от пыток, — неожиданно для остальных сказал Джарек. — Я бы на его месте поступил точно также.
Все погонщики удивленно посмотрели на него. Такого никто не ожидал.
— Джа, ты там замерз что ли? — усмехнулся Клим. — А как же кодекс?
— А причем здесь кодекс? — удивился Джарек. — Кодекс Броневой не нарушил. Как раз наоборот. «Погонщик положит свою жизнь, чтобы спасти своего товарища», — процитировал он. — Помните такое? Рушить изолятор я бы, конечно, не стал. Но и молчать, как Ратибор тоже.
— Точно замерз, — посетовал Клим. — В мозг через ухо холодным надуло. Завтра с температурой сляжет.
— А я ведь пугал ее пытками, — понуро произнес Джарек. — Думал, что хоть так она образумится. Я и предположить не мог, что это станет правдой. Об инквизиции ходят разные слухи, но чтобы вот так — без расследования, без суда и следствия. И кого?! Своих же. Нашу Соню, которая всегда верно служила Империи. Жаль, что удовольствие перемолоть кости этому одноухому, досталось только Броневому.
— Ты меня пугаешь, Джа, — искоса глядя на него, сказал Давор.
— Угу, — поддакнул Клим. — Еще секунда и он Броневому в любви признается.
Джарек на это ответить ничего не успел.
— Стойте, братцы! — воскликнул Богомил. — Смотрите! Что это?
Они улетели от цитадели далеко на восток, максимально приблизившись к фронту. Там вдалеке в воздухе висела черная туча. С такого расстояния казалось, что это были всего лишь птицы. Но если присмотреться, можно было разобрать, что там нечто более крупное.
— Это, братец, то, что ждет вскоре ждет нас всех, — хмуро ответил Джарек.
Глава 14
Где-то в Уральских горах
Прошло пять дней с того момента, как лазурный дракон сказал, что нужно делать с яйцами. Оказалось все прозаично. Авроре нужно было их высиживать, как наседке, согревая теплом своего тела. Изредка можно было опалять огнем.
Сетка трещин пошла от холода, который яйца не переносят. Но если не было открытых отверстий, то все еще можно было исправить.
Лазурный застал те времена, когда еще драконы не отдавали яйца людям, отсюда и была информация. Он поделился ей со мной на правах сильного, потому что, как он выразился, сразу зауважал, после такого агрессивного приручения. Столько лет ни у кого не получалось это сделать. Лазурный может этого даже и хотел, но гордость не позволяла. А потом было уже поздно давать заднюю. Остальные драконы ему завидовали, а он отчасти завидовал им, потому что они участвовали в сражениях, а он нет.
Аврора по началу противилась такому раскладу. Не хотела быть наседкой. Да и вообще, боевому дракону не пристало таким заниматься. Однако пойти против моей воли она не могла и после недолгих возражений разместила яйца у себя под брюхом.