Повелитель душ 2

Гаррин продолжил самодовольно:

— Я сфоткал лицо ректора, когда тот увидел, что под твоё пение светомузыку делает сам Спесивцев старший. А вот… — Гаррин свайпнул фотографию на отрывок видео. — Одна из твоих серенад. Посмотри!

На видео было видно, как я похлопал Николаича по плечу, сделал шаг вперёд и, действительно, неплохо запел:

— Лу-у-уч Солнца золото-о-о-ого, тьмы скрыла пелена. И-и-и-и между нами сно-о-о-о-ва вдруг выросла стена."

Не, сама песня хороша, спору нет. Я её исполнил, конечно, не так бархатно, как Муслим Магомаев, но тоже вполне себе сносно.

Вроде бы, «позор» отменяется. А вот, на счёт отчисления пока не понятно…

Я и Николаич, бухие — на видео это вполне себе заметно, орём серенады под окнами женского общежития. Вернее, я ору, а Николаич, при этом, световое шоу из своих плоскостей делает.

С одной стороны, хрень какая-то. Такого в стенах академии не должно быть.

А с другой — вроде никаких правил не нарушили, кроме бухла, но это ещё доказать надо… Особо не буянили опять же… Может, и пронесёт!

Спросил:

— А, что ректор? Ну, когда нас увидел…

Гаррин пожал плечами:

— Он как Спесивцева старшего увидел, пригласил его к себе. Ну, а тебя попросил проводить в комнату общажную. Он не один пришел — вместе с персоналом.

Ну, если они со Спесивцевым кореша — то точно пронесёт. Николаич точно за меня заступится. Тем более, споить меня — это полностью его идея.

Ну, будем посмотреть…

Я боялся, что мы могли всякой дичи натворить, но, вроде бы, всё более-менее… вполне культурно получилось.

Я перевёл взгляд на портфель, что лежал на тумбочке Гаррина:

— А в занятиях за эту неделю я много пропустил?

Пухляш сжал губы трубочкой и в задумчивости направил взгляд на потолок:

— Ну, немало так, если честно… — Ты где, кстати, был всё это время? — Гаррин вернул свой взгляд на меня и усмехнулся. — К выступлению готовился?

Я в ответ, хмыкнул:

— Вроде того… Помогал Спесивцеву — готовиться к его выступлению со светомузыкой.

Эх, если меня не отчислят, то теперь придётся догонять. Поэтому, надо будет немного урезать по времени наши изыскания с Петерусом — пока не нагоню.

Москва. Кусково. Московская магическая академия. Женское общежитие. Комната Аничковой Марьи Афанасьевой.

Нет ну, как же хорошо он пел!

Девушка сжала край стола, за которым сидела с такой силой, что он раскрошился в её пальцах. Древесно-стружечная плита просто не выдержала…

Вот, придурок!!!

Нет, не из-за того, что пел. А, из-за того, что пел явно не ей!

Вот жеж!

Девушка включила воспроизведение на родовом планшете, и из динамика донеслось: «… между нами сно-о-ова, вновь выросла стена.»

Вот, пожалуйста!

Очевидно же, что он пел кому-то — с кем уже был в отношениях. И понятно, что они сейчас в очередной ссоре, вот он и припёрся свои извинения петь этой!

Ах… А, его немного хмельной взгляд и улыбка… даже его короткий ёжик волос смотрится симпатично.

Блин!

Пальцы девушки сжались было на родовом планшете, но она резко ослабила хватку.

Планшет жалко. Он ни в чём не виноват.

А вот, Лесков…

Девушка резко отложила планшет — от греха подальше. Затем, тяжело вздохнула.

Откровенно говоря, молодой Лесков ей нравиться, но раз так обстоят дела, то он явно не достоин её внимания.

А значит, надо как-то переключиться от этого… Тем более, у неё самой скоро намечается крайне важное дело. Не до того ей будет!

И, всё таки… Как же хорошо он пел!

Глава 16

Глава 16

Москва. Кусково. Московская магическая академия. Мужское общежитие. Комната Лескова Владимира Николаевича.

Оказалось, что очнулся я уже ближе к вечеру — после того, как закончились не только все занятия, но и ужин. Гаррин, кстати, пришёл в комнату сразу после ужина.

Несмотря на свободное время, я не стал бить баклуши, и решил отправиться к Петерису в лабораторию — продолжать наши изыскания по работе с душами. Уверен, что этот псих от науки всё ещё в лаборатории торчит, несмотря на вечер. Программу по занятиям академии тоже надо догонять — но наши эксперименты гораздо важнее.

* * *

Мне кажется, что если бы не утреннее начало занятий, то Озолиньш меня так и не отпустил бы!

Всю ночь он меня эксплуатировал как мог. А также, расспросил всё про Спесивцева и про дедка — которому я уплотнил клубок души после инициированной мной аварии.

В итоге, заявил, что будет дедка тащить в нашу лабораторию в академии и проводить над ним опыты. За деньги рода, конечно — не бесплатно. И, думается мне, дедок не откажется от предложения — чего-то неприятного с ним делать не будут, а вот, сумму выплатят приличную.

В общем, когда я, наконец-то, смог убежать (в прямом смысле этого слова) от Петериса на завтрак, то мне осталось на покушать примерно десять минут. Столовая академии была практически пустая.

Ураганом пронёсся по зоне выдачи еды, набрал поднос, после чего, быстро покидал себе в желудок разных вкусняшек и ракетой стартанул к нужному корпусу — на первое занятие на сегодняшний день.

А занятие было по «„Лекарскому искусству“».

Несмотря на то, что далеко не у всех есть предрасположенность к лекарству, этот урок считался «общеобразовательным» — а, значит, на нём был весь наш курс.

Забежал в нужное здание, расположение которого мигом нашёл по родовому планшету.

А уже перед самой дверью в аудиторию, столкнулся нос к носу с немолодой женщиной — лет пятидесяти — пятидесяти пяти, в длинной юбке и белой блузке, с аккуратной причёской из седых волос.

Она хотела что-то сказать, но я улыбнулся и галантно открыл перед ней дверь — пропуская вперёд. Тогда, она слегка кивнула, улыбнулась в ответ и зашла в аудиторию. А уже вслед за ней, прошёл и я.

Женщина ровным шагом прошла к кафедре — ибо, именно она являлась нашим преподавателем по лекарскому искусству. Я же, окинув быстрым взглядом немаленькую аудиторию, сразу же прошмыгнул на свободное место в первом ряду.