Повелитель гномов

Он заметил еще кое-что. Все виденные им ранее ступени были прямоугольными и гладкими. Простыми.

Здесь все обстояло иначе. Ни одна ступенька не походила на другую. Горизонтальные части лестницы украшали орнаменты, в то время как на вертикальных частях ступеней были выбиты какие-то слова.

Сперва он не понимал их смысла, но, читая слова по мере подъема по лестнице, он понял, что тут записана целая история. Таким образом Вторые хотели сделать трудный подъем более приятным. По выражению любопытства в глазах Андокай Тунгдил понял, что она тоже заметила это и читает выбитые в камне строки.

В истории речь шла о приключениях героев славных времен. Один герой был прославленнее другого, и Тунгдил радовался каждой ступени, ведущей к его новому жилищу.

Волшебница так быстро скрылась в своей комнате, что он не успел спросить ее о книгах. Возможно, она что-то обнаружила в них или нашла какое-то решение. Ничем другим он не мог объяснить смену ее настроения.

«Может быть, Гундрабуру удастся добиться большего, чем мне», — с надеждой подумал он и устало вошел в свою комнату.

— Хорошо, когда находишься среди друзей. Не нужно закрывать свою комнату, — разбудил Тунгдила чей-то низкий голос.

Сонно приподнявшись на кровати, он увидел Бислипура, стоявшего рядом.

— Доброе утро, Тунгдил, — не очень-то приветливо поздоровался тот. — Вскоре мы оба предстанем пред Советом, но я подумал, что было бы неплохо перед этим поговорить с тобой. Ты со мной не согласен?

— Для меня это несколько неожиданно, — признался гном, которому не понравилось внезапное вторжение советника Гандогара.

Собственно говоря, такое поведение было просто возмутительным. Несмотря на конфликт в тронном зале, Тунгдил сперва почувствовал необъяснимо сильную симпатию к собрату-гному, но теперь это чувство таяло.

Усевшись на кровать, Бислипур взглянул Тунгдилу в глаза.

— Так что же, ты хочешь сказать, что ты и вправду из нашего племени? — насмешливо сказал он. — Найденыш, выращенный волшебником, и, как я слышал, королевской крови. Какая чушь. — Он наклонился вперед. — Я не думаю, что это возможно. Скажу тебе прямо — ты просто выскочка. Где доказательства твоего происхождения?

— Ты увидишь их, когда придет время, — упрямо возразил Тунгдил.

Если бы раньше он не поговорил с Балендилином и Верховным королем, сейчас, несомненно, кивнул и отказался бы от своих претензий на трон. Перед тем как заснуть, подопечный мага думал о том, действительно ли ему следует участвовать во всех этих играх, но поведение Бислипура лишило его всяких сомнений.

— Никто не может вспомнить о том, чтобы у Четвертых пропадал какой-то ребенок.

— А ты, видимо, знаешь тысячи гномов племени Четвертых в лицо, точно знаешь, где именно они живут, и тебе докладывают о каждом мелком происшествии? — возразил Тунгдил, вставая.

Он чувствовал, что долгие вечера в библиотеке, чтение и разговоры с Лот-Ионаном, учившим его искусству ведения дискуссии, прошли не зря. Без кольчуги и оружия он чувствовал себя голым, поэтому он надел боевое облачение и пояс с топором. После чего он сразу же почувствовал, как к нему возвращается уверенность.

— Дождись того момента, когда я скажу тебе всю правду, и тогда у тебя откроются глаза.

— Я в это не верю. Может, тебе лучше вообще не появляться перед Советом? — предложил ему Бислипур. — Откажись от своего намерения, и мы примем тебя к себе, дадим тебе все, что нужно, и будем обеспечивать тебя всю жизнь. За это ты поддержишь Гандогара, вместо того чтобы соревноваться с ним.

— А если нет?

— Так, значит, ты понял. — Бислипур опустил руку на топорище. — А иначе ты увидишь, что будет, когда ты как представитель племени Четвертых — если ты действительно член этого племени — пойдешь против воли собственных кланов. Никто из нас не поддержит тебя. Ты никогда не сможешь стать настоящим Верховным королем.

Бислипур едва сдерживался, и Тунгдил понимал, что все это не просто пустые обещания.

— Все решит Совет, а не ты, — оборвал он гостя, стараясь, чтобы это прозвучало величественно. — Убирайся вон.

— А иначе? — передразнил Бислипур его вопрос.

— Ты все прекрасно понял. А иначе я вышвырну тебя за дверь. Я сражался с орками и альвами и сумею справиться с гномом, прокравшимся в мою комнату, словно вор, и разбудившим меня, — выпалил Тунгдил. — Вон!

Его симпатия превратилась в открытую неприязнь.

Казалось, Бислипур задумался о том, следует ли ему вступать в открытое сражение с Тунгдилом, но затем молча вышел из комнаты.

— Лучше бы тебе меня послушаться, — сказал он напоследок.

— Мне уже многое в моей жизни следовало бы сделать. — Уперев руки в бока, Тунгдил наклонил голову и посмотрел на свое отражение в зеркале у кровати.

Сделав решительное лицо, он попытался запомнить, какие мышцы он при этом задействовал, и начал переодеваться. Но ему очень хотелось улечься на кровать и накрыться одеялом с головой.

Когда он снял ночную рубашку, в дверь кто-то постучал и в комнату вошла гномка в юбке и кожаной рубахе. Она принесла стопку свежего белья, которое положила на каменном комоде. Увидев, что Тунгдил замер на месте, она захихикала.

«Что же делать?», — в отчаянии подумал он. Но прежде чем он успел ей что-либо предпринять, она поспешно вышла из комнаты.

— Да уж, сердцеед из меня никудышный, — сказал он сам себе и стал одеваться, погруженный в свои мысли.

Он не знал, к какому племени принадлежит, и это угнетало его. Он был среди своего народа и в то же время оставался самым одиноким гномом в Потаенной Стране. Даже среди людей он чувствовал себя лучше, ведь он ощущал свою связь с Лот-Ионаном и магической школой.

В Синих горах он должен был выдавать себя за представителя Четвертых и делать вид, будто рад обрести свое племя. Тунгдил чувствовал себя обманщиком, хотя и понимал намерения Верховного короля.

Чтобы немного отвлечься, он перечитал письмо покойного мага, стараясь запомнить все подробности своего вымышленного прошлого, чтобы выдержать вопросы Совета. Через время он почувствовал, что не хочет находиться в комнате, и вышел в коридор. В животе у него заурчало.

По пути ему попадались разные гномы. Судя по их внешности и покрытым каменной пылью кожаным передникам, это были рабочие из каменоломен. Они приветливо здоровались с ним, он же кивал в ответ.